ОКР под контролем. Как выйти из сумрака навязчивых мыслей к ясности в своей жизни - Джеффри Шварц
Страхи, которые подпитывает ОКР, могут быть сильнее любых других эмоций, включая любовь и скорбь. Например, в нашей терапевтической группе была пожилая женщина, ее обсессии касались смерти. Ей было настолько тяжело, что она ощущала себя дискомфортно в любом месте, где кто-то когда-то умер, – даже если это было сотни лет назад. Семейная поездка в Тумстоун в штате Аризона стала для нее настоящим кошмаром. Все, что она взяла с собой или надевала там, оказалось «зараженным». Эта женщина в итоге отдалилась от друзей, потому что те не понимали ее холодности в ситуациях, когда у них умирали близкие. А она не могла даже заставить себя позвонить им с соболезнованиями. Она объясняла избегание подобных ситуаций тем, что так ей удается держать тревожность под контролем, пусть это даже и стоило ей отношений друзьями. И несмотря на то что это не совсем адекватный ход мыслей, понять, почему она действовала именно так, в принципе просто. Вот только на самом деле это не помогает. Из-за того что эта женщина не могла даже выразить соболезнования, ее навязчивый страх становился все сильнее и сильнее. Чтобы избавиться от него, нужно встретиться со страхом лицом к лицу. Другая пациентка не смогла попрощаться с умирающим отцом, потому что навязчивые мысли не позволили ей выйти из дома вовремя и успеть в больницу.
В последнее время ситуация в жизни Майкла, который упорно практиковал четыре шага и постоянно посещал терапевтическую группу, стала меняться. Многие годы он принимал лекарства, чтобы на терапию было больше сил, но в итоге пришел к выводу, что медикаменты подавляли его личность. «Я ощущал себя оцепеневшим. Мои чувства постоянно были под контролем. А чтобы побороть ОКР, стоит их все-таки отпустить».
Несмотря на то что Майклу удавалось во многом контролировать ОКР, он ощущал, что топчется на одном месте и для улучшения нужно делать что-то еще. Поэтому он решил отказаться от лекарств и ощутил позитивные изменения практически сразу же. Несмотря на то что с тех пор он пережил некоторое усиление симптомов ОКР, Майкл продолжает применять четыре шага, чтобы их контролировать. «Я больше не борюсь с ОКР и не хожу по замкнутому кругу». И впервые за долгие годы Майкл начал ощущать глубокие эмоции. Он вспоминает: «Когда несколько лет назад умерла моя мать, я даже не плакал». Дело было в том самом оцепенении. «Но когда мой любимый бейсболист, Микки Мэнтл, умер, мне было очень больно. Я смог заплакать и выпустить свои чувства». Это случилось примерно в то время, когда Майкл отказался от лекарств. Теперь он четко видит: если он проживает свои эмоции, симптомы ОКР ослабевают, а если подавляет – они усиливаются.
Изоляция, в которой оказываются пациенты с ОКР, во многом является следствием их решения никому не рассказывать свою ужасную тайну так долго, как получится. Но Майкл любит рассказывать окружающим, что у него ОКР. «Это очень освобождает, настоящий катарсис. Привет, я сумасшедший! А как у вас дела?» Но он также понял, что большинству людей это неинтересно, а некоторые в ответ начинают забрасывать его собственными физическими и психическими симптомами.
РАССКАЗЫВАТЬ ИЛИ НЕТ
Барбара, одержимая страхом, что забыла выключить мистера Кофе, рассказала окружающим о своей болезни сразу же, как узнала диагноз. «Если люди узнают обо мне самое страшное и не изменят своего отношения, значит, со мной все нормально». Но вскоре она поняла, что лучше о своем ОКР молчать. Коллеги часто подшучивали над ней или не понимали, что происходит, и спрашивали, почему она не может остановиться. Барбара осознала, что с карьерной точки зрения рассказывать об ОКР было не лучшей идеей. К сожалению, это по-прежнему справедливо для большинства людей.
Бенджамин, некогда живший в идеально организованной среде, говорит: «Я не считаю продуктивным рассказывать посторонним людям о своей болезни, потому что большинство все равно ничего не понимает в психических расстройствах». Он не рассказывает, например, коллегам и новым знакомым. Но со своей девушкой и родными Бенджамин поделился – и они отреагировали позитивно. Решение быть честным с семьей далось ему тяжело: «Я из семьи очень успешных и сильных людей, которые многого добились на личном и профессиональном поприще. Поэтому я возвел вокруг себя воображаемую стену, чтобы скрыть свои отличия». Рассказать об ОКР было огромным облегчением. «После того как я открылся, родные открылись в ответ. Получился эффект снежного кома, но в позитивном смысле. Семья приняла меня и проявила куда больше сочувствия, чем я ожидал. Мне больше не приходится облачаться в ментальные доспехи. Я стал куда более открытым, способным признать свои слабости и посмеяться над собой. Также я понял, что люди уважают других за то, что те принимают их такими, какие они есть. И люди достаточно терпимы к заболеваниям, если видят, что больной пытается взаимодействовать с ними и работать на максимально возможном для себя уровне».
Бенджамин обнаружил, что другие чувствуют в людях с ОКР повышенное беспокойство и отсутствие спонтанности, которые препятствуют близости. По мере того как ему удается брать ОКР под контроль и меньше думать о самом себе, Бенджамин надеется расширить свой круг общения. «Я знаю, что мне нужно обойти ОКР. Я должен функционировать так же, как все остальные. У меня есть перед ними ответственность. Я постоянно оцениваю себя: это ОКР мешает мне быть любящим человеком, тем, кто способен повлиять на чужие жизни? заботливым, полезным, умеющим сочувствовать?»
Конечно, далеко не у всех такой позитивный опыт. Кристофер обнаружил, что его родители не в состоянии понять, что такое ОКР, и просто советуют ему «пытаться всегда думать о хорошем». Отсутствие понимания привело к тому, что у них с отцом часто случаются конфликты на этой почве. «В какой-то момент мне запретили посещать врача, потому что, по мнению родителей, у меня нет никаких проблем и пора бы уже завязывать “со всей этой психиатрией”». Несколько месяцев спустя Кристофер убедил родителей позволить ему посещать группу в Калифорнийском университете, где я познакомил его с методом «Четыре шага». Он продолжает работать над собой и регулярно приходит на наши встречи.
Пациенты с ОКР часто говорят, что расстройство повлияло на их личность – сделало их слишком замкнутыми, боящимися агрессии и не способными взаимодействовать с воинственными людьми. Джек, одержимый мытьем рук, несколько раз лишался работы и осознал: «Мне не слишком нравится общаться. Работа, связанная с людьми, дается мне хуже всего. Однажды летом я подрабатывал операционистом в банке, и это было просто ужасно. Клиентам нужны были скорость и дружелюбие, а я был сосредоточен на правильности действий, так что дружелюбием не отличался». Некоторое время он работал учителем. «Представляете себе? В старших классах важны уверенность в себе и дисциплина». У Джека это далеко не самые сильные стороны.
КОМПУЛЬСИИ ДЛЯ КОНТРОЛЯ
В интервью для этой книги доктор Айвер Хэнд подтвердил, что люди с клинически подтвержденным ОКР склонны соглашаться на подсобную работу, где от них мало что требуется. «Люди с ОКР могут достигнуть успеха на правильном рабочем месте, – сказал он. – Например, на должности механика или программиста. ОКР поможет им хорошо выполнять свои обязанности. Но если их повысят, у них не будет навыков лидерства. Они не понимают, как справляться с конкуренцией. Через несколько месяцев пациенты, которые считали себя
