Социальный парадокс: автономия, связь и почему нам нужно и то, и другое, чтобы обрести счастье - Уильям фон Хиппель
Как видно из этих примеров, когда данные относятся к далекому прошлому, их интерпретация требует значительных умозаключений. Но все данные требуют определенных умозаключений. Из этого второго примера мы знаем, что T gondii может манипулировать своим хозяином, делая животное более склонным подходить к моче кошачьих хищников. Из этого мы делаем вывод, что T gondii эволюционировали, чтобы повлиять на это специфическое предпочтение, потому что такое изменение заставило бы животное-хозяина держаться подальше от мест обитания кошек, увеличивая вероятность быть съеденным одной из них. Большая часть исследований, о которых я рассказываю в этой книге, опирается на подобные умозаключения, хотя многие из обсуждаемых мною данных получены от современных людей, что позволяет нам в буквальном смысле задавать людям волнующие нас вопросы. Однако даже в этом случае их ответы зачастую можно интерпретировать по-разному, так что вам придется самим решать, насколько убедительны мои интерпретации.
Для тех, кто хочет глубже погрузиться в данные, чем я здесь привожу, в каждой главе есть раздел ссылок, в котором перечислены научные статьи с обсуждаемыми выводами. Однако имейте в виду, что я не перечислил десятки (а иногда и сотни) дополнительных статей, которые служат основой и смыслом этого оригинального исследования. Поэтому, пожалуйста, рассматривайте раздел ссылок к каждой главе как отправную точку, а не как полный список. Кроме того, я не включаю сноски, связывающие конкретные идеи в тексте с их ссылками, поскольку считаю, что такие сноски отвлекают при чтении книг, подобных этой. Скорее, я использую сноски, чтобы подчеркнуть детали и косвенные идеи, которые могут заинтересовать одних читателей, но не других.
Часть I
.
Человеческий баланс
Чтобы выжить и процветать, разные виды используют разные стратегии. Некоторые из них достаточно велики и сильны, чтобы идти в одиночку (например, слоны-быки), а другие настолько слабы и крошечны, что добиваются успеха, только объединившись в группы (например, пчелы и муравьи). Подобно пчелам и муравьям, люди очень эффективны в группах, но относительно уязвимы в одиночку, в результате чего у нас развилась сильная потребность в общении друг с другом. Наша эволюционная траектория привела нас на этот путь к социальности миллионы лет назад, но она также привила нам конкурирующую потребность в автономии. В первой части мы рассмотрим, откуда берутся эти две потребности, а также их влияние на человеческое счастье.
1
.
Конкурирующие мотивы
Одна из великих загадок человеческой психологии заключается в том, почему так много людей пытаются быть счастливыми, несмотря на благополучную жизнь. Если взять случайного человека практически из любой индустриально развитой страны, он проживет гораздо более долгую, здоровую и интересную жизнь, чем 99,9 % людей, живших на этой планете до нас. У наших далеких предков никогда не было столько еды, столько вариантов выбора друзей или романтических партнеров, столько форм развлечений или столько способов заработать на жизнь. Кроме того, они постоянно подвергались опасности: почти половина их детей умирала от несчастных случаев или болезней, не дожив до совершеннолетия.
Для большинства из нас жизнь, полная стольких лишений и горя, была бы почти немыслима. Когда я думаю об их существовании, наполненном голодом, дискомфортом, болезнями и смертью, моя реакция - не благодарить. Я бы предпочел пропустить все это. Однако, судя по счастью оставшихся в мире охотников-собирателей (например, хадза из Танзании), наши предки, очевидно, находили большое удовлетворение в своей жизни, несмотря на отсутствие всего, что мы считаем само собой разумеющимся. Например, когда Томаш Фраковяк и его коллеги спросили около сотни мужчин и женщин племени хадза из стойбищ в окрестностях озера Эяси (Танзания), были ли они "грустны", "иногда грустны, иногда счастливы" или "счастливы" в течение предыдущей недели, более 90 процентов ответили, что были счастливы. Когда исследователи задали тот же вопрос своим соотечественникам-полякам, менее половины ответили, что они счастливы.
Эти данные заставляют задуматься о том, что охотники-собиратели могли быть счастливее нас, но, возможно, их толкование слова "грусть" гораздо более негативно или всеобъемлюще, чем наше. Например, может быть, мы используем слово "грусть" для описания того, что мы чувствуем, когда в холодильнике нет ничего, кроме остатков еды, а они используют его только тогда, когда они или их близкие серьезно больны или ранены. Или, может быть, в момент проведения исследования на озере Эяси было особенно хорошее время, поэтому хадза были необычайно счастливы. Оба варианта возможны, но вспомните исследование Барбары де Залдуондо с охотниками-собирателями эфе из тропических лесов Итури, расположенных прямо на экваторе в Демократической Республике Конго. Она использовала другие показатели и более длительный период времени, чем в исследовании Фраковяка, но обнаружила схожие эффекты.
Культурные правила эфе позволяют взрослым проявлять сильные эмоции - смеяться, плакать, дуться, - поэтому они идеально подходят для исследования эмоциональных проявлений людей, а не их самоописания счастья. Чтобы получить представление об их эмоциональной жизни, де Залдуондо провела восемь месяцев, измеряя эмоциональные состояния членов пятнадцати различных лагерей Эфе, когда они занимались своими повседневными делами, и за это время она провела более двенадцати тысяч наблюдений. В течение этого периода лагеря испытывали значительную нехватку продовольствия почти 30 процентов времени. Де Залдуондо задалась вопросом, как нехватка еды повлияет на три основные категории эмоциональных проявлений: (1) удовольствие, (2) жалоба (выражаемая тем, что мы называем нытьем) и (3) неудовольствие. К ее удивлению, количество удовольствий уменьшилось лишь незначительно: от периодов изобилия (когда они составляли 32 % всех эмоциональных высказываний) до периодов голода (когда они составляли 28 % всех эмоциональных высказываний). Возможно, еще более удивительно, что количество жалоб уменьшилось во время голода (с 36 до 30 процентов), что дает возможность предположить, что люди перестали беспокоиться по пустякам, когда у них появились реальные проблемы. Выражение недовольства значительно возросло (с 22 до 32 процентов), поскольку у людей было больше причин для недовольства, когда день за днем они не могли найти еду. Однако обратите внимание, что удовольствие выражалось чаще, чем недовольство, в периоды изобилия и лишь немного реже, чем недовольство, в периоды трудностей.
Эти
