Миф об идеальном человеке. Найди общий язык со своей тенью и отправляйся в путь к силе и свободе - Светлана Андреевна Филатова
На дороге глубокая яма.
Я вижу её.
Но падаю…
По привычке… но мои глаза открыты.
Я знаю, где нахожусь.
Я сам виноват и выбираюсь вмиг.
4. Я иду по той же улице.
На дороге глубокая яма.
Я обхожу её.
5. Я иду по другой улице.
Хочется отметить, что некоторые люди, осознавая деструктивный расклад своего сценария, впадают в другую крайность – антисценарий, или, другими словами, «назло маме уши отморожу». Это когда: «Я никогда не буду, как… Я буду какой угодно, только не такой, как… (мать, отец)».
Однако эта история вовсе не про свободу, потому что за ориентир опять берётся чья-то фигура, а не своё «Я». Допустим, ваша мама твердила всё детство, что вам следует носить исключительно шапку чёрного цвета. А вы назло решили носить белую. Всегда. Вы оборачиваетесь на фигуру, слышите её голос и принимаете решение: белая, и никакая иначе.
И в вашу Тень уходят все остальные краски мира. Возможно, ваша самость хочет оранжевую, красную, да и чёрная иногда ничего. Но вы скованы. Быть собой – это перестать оглядываться на призраки прошлого.
Если родители в своём детстве испытали сильные физические или эмоциональные страдания, они могут лишить детей возможности осуществить или даже написать собственный сценарий из чувства страха.
Защищать своего ребёнка – естественная, инстинктивная потребность и задача любого отца и матери, но некоторые добиваются на этом поприще самых высоких с точки зрения сомнительности достижений. К примеру, полностью изолируют детей от здорового, но связанного с рисками времяпровождения, внушают ужас перед другими людьми (тебя дядя украдёт; тебя тётя заберёт), к месту и не к месту и формируют нехилую такую базу для дальнейшего проживания плохонького жизненного сценария и расщепления своего «Я» на «правильное» и «неправильное».
Естественно, с годами это имеет колоссальные негативные последствия. Давно обнаружена взаимосвязь между тем, как часто и насколько активно ребёнок играет и гуляет на улице, с его дальнейшей самостоятельностью во взрослой жизни. Если незрелую, юную личность сажают под колпак родительского надзора и стараются оградить от любых, даже самых мелких неприятностей, в процессе роста у ребёнка начинают формироваться фобии.
Мама говорила, что самолёты падают, и теперь я боюсь летать.
Папа жаловался, что в юности его избили другие мальчишки, но не сказал, что можно постоять за себя.
Бабушка всегда обходила дворовых собак по кривой дуге, и я перенял этот страх, пусть и неосознанно.
Но условия задачки по наслаждению своей жизнью, а не прозябанию в нежелательном сценарии буквально предполагают, что детям нужно падать и разбивать коленки, им требуется залезать на деревья, чтобы расцарапать ладони до крови, им нужно кормить бездомных щенков близ подвалов и убегать от пьяного маргинала, чтобы понять, что а) это не смертельно и б) правила адекватной оценки опасности никто не отменял. Им необходим опыт падения, чтобы, отряхнувшись, встать и пойти дальше.
В свою очередь, подросткам необходимо пережить первую любовь и последующую за ней неудачу, достигая тем самым эмоциональной зрелости, без которой невозможно выстроить длительные и вдумчивые отношения: «Если бы у меня не было „не тех“, я бы никогда не отличила „того самого“ среди сотен других».
Нередко такие родители-вредители, озабоченные безопасностью и удушающие своей родительской любовью, сначала ограждают детей от всего и вся, а потом делают выговор им же за их несамостоятельность, безынициативность и безответственность.
Сюда же добавим махровый эгоизм с бессознательным желанием иметь абсолютную власть над тем, кого родитель «создал». Вечное гоголевское «Я тебя породил, я тебя и убью» в современной интерпретации, когда взрослые хотят контролировать жизнь ребёнка на каждом из фронтов, потому что так и жить проще, и спать спокойнее. Это не позволяет детям нормально развиваться в личностном плане и писать собственные жизненные сценарии.
Обратная сторона медали, или из крайности в крайность – ребёнок, который задыхается в «клубах залюбленности». Его прихоти исполняются раньше, чем он их озвучит. Игрушки покупаются быстрее, чем попросит. А подарки на Новый год оцениваются уже не только по качеству, но и по количеству, и счёт тех близится к трёхзначным числам.
Такого ребёнка сценарий жизни, написанный авторитетными для него взрослыми, заведомо программирует на избалованность, вседозволенность, обесценивание труда и связанных с ним последующих поощрений. И – о, да! – как же он разочаруется, получив реальностью по носу, когда вырастет или когда мама с папой больше не смогут удовлетворять его аппетиты, взращённые ими самими.
Подобным поведением родители чаще всего компенсируют всё то, чего сами недополучили в детстве, а ещё отчаянно желают не просто взаимной детской любви, но и полного, подчиняющегося обожания.
«Смотри, я привязываю тебя к себе разными классными финтифлюшками, презентами и бесконечной чередой гостинцев, формируя из них невидимый поводок, ибо “пуповина” между нами давно истлела, а мне нужен рычаг управления, поэтому люби меня, боготвори меня и молись на меня».
Но ребёнок не обязан любить своего родителя взамен на плюшевого зайца или железную дорогу. Ребёнок в принципе ничего не должен родителю на старте, и искренние чувства возникают не на условиях торгово-рыночных отношений. Дети справятся с разочарованием, если в торговом центре их не пустят к игровым автоматам, но им будет тяжело во взрослой жизни с последствиями своей избалованности.
И абсолютное «да» на каждую детскую просьбу, как и постоянное «нет» – палка о двух концах, каждый из которых плох, потому что, чёрт возьми, это всего лишь палка – палкой бьют крапиву и погоняют скот, а не занимаются воспитанием.
Этический выбор золотой середины и способность не закладывать негативные установки – редкое явление. Все мы травмированы своими родителями, просто некоторые этого не понимают.
Не пытайся, у меня не получилось – значит и у тебя не получится.
Не ходи на этот вид спорта: в детстве я тоже туда ходил и повредил колено, которое ежедневно доставляет мне страдания.
Мне не повезло встретить свою любовь, поэтому ты тоже особо ни на что не рассчитывай.
Я хочу, чтобы ты стала великой балериной, потому что я сама хотела стать великой балериной, но забеременела тобой, и теперь ты мне по гроб жизни обязана, ведь я пожертвовала карьерой, чтобы дать тебе родиться.
Последний пример – показательная гиперфиксация на своих нереализованных амбициях, которые мать пытается взрастить в ребёнке независимо от того, нравится ему это или нет.
Судьба героини фильма «Чёрный лебедь» Дарена Аронофски – яркий тому пример. Главная героиня Нина – хрупкая и заведомо сломленная деспотичной матерью девушка, которую программировали проживать чужую жизнь под надзором
