Наше «время Босха» — 2023 - Андрей Ильич Фурсов
Пикети называет формирующийся на нынешнем Постзападе строй «патримониальным неофеодализмом». На мой взгляд, этот термин столь же неточен, как и НК. Ранний феодализм — это частичная власть над телом человека, развитый — только земельная собственность. Google, Microsoft и др. отчуждают не волю человека по отношению к внешнему объекту, а его самого вместе с этой волей, внутренне обезволивая, навязывая ценности, контролируя потребление и поведение. Человеку навязывают то, что он должен хотеть, меняя его потребленческие привычки и его идентичность как потребителя, причём навязчиво и агрессивно. Я забил как-то раз в поисковик слово «ванна» (мне нужно было поменять старую), так мне потом несколько месяцев приходили предложения от разных фирм. Да что там поиск! В разговоре при включённом смартфоне упомянул, что мне нужно кое-что купить для ремонта — и со следующего дня мою почту завалили рекламой именно этих товаров.
«ЗАВТРА». На эту же тему недавно был примечательный скандалец: Андрей Нечаев, бывший министр правительства Гайдара, опубликовал в соцсети пост, «разоблачающий» нашу газету, где заявил, что загуглил сайт «Завтра», а ему тут же стали предлагать (представляете, ужас, патриотическая газета!)… сербских девушек! Ему комментаторы тут же объяснили, что это контекстная реклама, которая всегда предлагает то, что вы, вообще-то, ищете.
А. ФУРСОВ. Стало быть, сам себя и разоблачил?
«ЗАВТРА». Скриншот имеется, это всё ходит сейчас по сетям. Смешно, но, к сожалению, это реальность. Что касается демократии, то, если она исчезает, легитимность власти оказывается под большим вопросом. Кто такая власть тогда? Тут и появляется та самая тайная власть — власть манипуляции. Для неё не нужна никакая легитимность.
А. ФУРСОВ. Первопроходцем тут была корпорация Google, поскольку её владельцы в 2004 г. начали сканировать частную gmail-переписку в целях использования её для рекламы. В 2007 г. Facebook запустил проект Beacon в качестве, как было заявлено, нового способа социального распространения информации. На самом же деле Beacon позволил ре-кламщикам Facebook отслеживать пользователей интернета, раскрывая их покупки без их разрешения. Это привело многих людей в ярость. Была знаменитая скандальная история с Джонатаном Трентом. Он купил бриллиант подруге, а через несколько часов ему позвонил приятель и поздравил его с помолвкой — информация о покупке утекла в Сеть. После скандала Марк Цукерберг Beacon закрыл. Однако это было лишь временное отступление, и Цукерберг просто ввёл новый сервис, а уже в 2010 г. заявил: «Приватность более не является нормой». Возник новый вид власти, не просто экономической, а социально-гомогенной, по сути лишающей человека статуса гражданина. Зубофф обратила на это внимание, отметив, что citizens (граждане) превращаются в netizens (сетеграждан, от net — «сеть»); хотя скорее речь должна идти уже о подданных. Насельники Сети исходно лишены права на приватность — Homo deprivaticus. Всякий вход в Сеть означает, что приватность в перспективе отменяется.
«ЗАВТРА». Как в стеклянном городе из романа Замятина «Мы».
А. ФУРСОВ. Похоже. При этом границы того, что Зубофф назвала НК, очень трудно распознать, находясь вне цифровой среды, что хорошо коррелирует с неолиберальной идеологией. И опасности, которые он несёт, являются принципиально новыми. Например, купил человек смартфон или компьютер. Казалось бы, замечательно, какое нужное средство! Но тут-то человек и превращается в «прибавочный поведенческий продукт». Поведение купившего компьютер человека, т.е. в значительной степени он сам, становится прибавочным продуктом. Только отчуждается в качестве прибавочного продукта не рабочее время человека, а его время в целом, он сам, его поведение, его потребности, вкусы, формирующие его поведение, которое можно подредактировать.
Человека обволакивает паутина «потребленческой» информации. Это уже не только новый тип эксплуатации, а новый тип отчуждения человека посредством очередного, всё более захватывающего, удачного девайса (гаджета), сливающегося с человеком. Причём не понятно, что тут главное, что к чему прилагается: устройство к человеку или человек к устройству. Какой тут неофеодализм! Эти штуки держат за горло покруче любых феодальных пут. Раньше на том же Западе важна была твоя земля, а вопросами поведения или следования религиозным практикам занималась инквизиция. Системы производственных отношений это не касалось. Сегодня то, что раньше, включая капитализм, носило внепроизводственный характер (культура, поведение) или не входило внутрь материального (вещественного) производства, становится объектом присвоения, а следовательно, объектом производственных отношений, не просто внедряясь в материальное производство, а становясь его решающим нематериальным фактором, который определяет стоимость материальных (вещественных) объектов.
В работе «Поднимай и вставай. Источники финансирования вашего стартапа в эру цифровой трансформации и блокчейна»[45] Виктория Сильченко подчёркивает, что сегодня именно интеллектуальная собственность (т.е. невещественные факторы производства) является самым ценным активом большинства крупных американских компаний. Стоимость их нематериальных активов оценивается в 20–25 трлн долларов. Если учесть, что в 2019 г. индекс S&P500 был оценён, как пишет Сильченко, почти в 27 трлн долларов, то «сейчас мы живём в эпоху, когда 85–90 % рыночной капитализации формируется за счёт нематериальных активов», т.е. таких, которые не имеют физической субстанции, — нечто вроде оставшейся улыбки исчезнувшего Чеширского Кота.
Субъектом присвоения невещественного выступают Google, Microsoft, комплекс прочих платформ, образующих Матрицу. Они собирают данные о наших покупках, перемещениях, контактах, эстетических пристрастиях. Формируется человек, приспособленный к следящему поисковику и зависимый от него. Ларри Пейдж, один из основателей Google, как-то сказал: «Люди создают и оставляют огромное количество данных о себе своими поисками, кликами. И это можно использовать». Жизнь человека превращается в совокупность кликов, сначала отслеживаемых, а со временем направляемых/диктуемых эксистской платформой.
Очень важно вслед за Зубофф подчеркнуть: НК как таковой не вытекает с необходимостью из цифровой технологии, которая сама по себе нейтральна. Его создала определённая группа людей в определённых интересах в определённых времени и месте. Он — социально-экономическая конструкция, а не просто технология; эта конструкция определяет технологию, а не наоборот. Это лишний раз говорит о том, насколько неадекватна схема так называемых технологических укладов для объяснения реальности. Технологический уклад есть следствие социальной системы, её функция. Определённые социальные системы порождают определённую технологию. Но не наоборот. А изобретение Google
