Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции
По этому же пути идет и современная генетика, с большим трудом преодолевая ограниченность ранних генетических представлений, на которых базируются догмы геноцентризма. Изучение регуляторных генов, мобильных генетических элементов, организации геномов, явлений иммуногенеза, коррелятивных взаимосвязей генетических структур способствует все более полному обнаружению определенных механизмов неопределенной изменчивости, ее зависимости от биологической работы формирующихся организмов.
Многие биологи категорически оспаривают мутагенное происхождение индустриального меланизма. «К собственным триумфам СТЭ, – пишет В. Красилов, – относятся вошедшие во все учебники объяснения индустриального меланизма у бабочек, соотношения однотонных и полосатых форм улитки и т. п. – почти все они относятся к изучению полиморфизма. В частности, темная окраска оказывается покровительственной на фоне индустриального загрязнения, птицы поедают преимущественно светлые формы. Однако индустриальный меланизм проявляется также у совершенно несъедобных насекомых и даже у кошек. Он, вероятно, сходен по природе с меланизмом у человека (цвет кожи связан с регуляцией содержания витамина Д, зависящего от солнечной радиации), контролируется в первую очередь освещенностью и температурой и развивается скорее путем закрепления длительных модификаций – необъяснимого с позиций СТЭ, чем обычного отбора. Примерно так же обстоит дело и с наземной улиткой». (Красилов В.А. Нерешенные проблемы теории эволюции – Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1986 – 140 с., с. 33).
Ряд исследователей связывает изменение цвета крыльев бабочек с адаптивными модификациями, а не с мутациями. К числу подобных модификаций относится прежде всего меланизм. Л. Давиташвили, опираясь на работу Дж. Эмлена, изданную в 1973 г., отмечает:
«Поскольку бабочки гелиотермичны (регулируют температуру тела поглощением солнечного тепла) и поскольку темные цвета поглощают больше тепла, чем светлые, высказывалась мысль, что холод высоких широт и возвышенных местностей повышает селективное значение темной (поглощающей свет) окраски». (Давиташвили Л. Ш. Эволюционное учение, т. 1 – Тбилиси: Мецниереба, 1977 – 477 с., с. 206).
Окраска покровов насекомых вообще подвержена крупным модификационным изменениям. Давиташвили приводит по этому поводу данные исследовательницы С. Фюзо-Браэш, которая отметила наличие черной окраски у обособленного живущих сверчков, светло-бурой или желтой при их группоом обитании. (Там же, с. 210).
«Проблема индустриального меланизма, – считает Л. Давиташвили, – не так проста, как это может показаться, на первый взгляд. Встречаются факты, требующие особого объяснения, потому что они не укладываются в первоначальную схему: «развитие промышленности – почернение ночных бабочек» (Там же, с. 212).
Признание случайности мутаций и рекомбинаций генетических структур не избавляет нас от судьбоносных для теории эволюции вопросов о происхождении адаптивных признаков, ответы на которые получают при геноцентрическом подходе весьма упрощенное толкование. Один из таких вопросов применительно к пяденицам и крабам – хрестоматийным примерам отбора наследственных изменений – задают российские биологи А. Горбань и Р. Хлебопрос.
«Повторим, – пишут они, – для березовой пяденицы тот же вопрос, что и для крабов: откуда взялась темная форма? Почему она вытесняет светлую, понятно, но так же объяснить ее появление? А если она в малых количествах была и раньше, то как она выжила на светлых стволах?». (Горбань А.Н. Хлебопрос Р.Г. Демон Дарвина. Идея оптимальности и естественный отбор. – М.: Наука, 1988 – 208 с., с. 91).
Почти каждый из крупных специалистов, описывающих явление индустриального меланизма у березовых пядениц, приводит, наряду с ортодоксальным, свидетельствующим в пользу СТЭ, также и различные альтернативные объяснения, основанные на фактах наблюдений натуралистов.
«Меланисты, – пишет, например, английский зоолог П. Кейлоу, – обычно встречаются у видов, которые активны ночью. Апостериорное эволюционное объяснение состоит в том, что светлые формы более заметны для хищников на закопченных стволах деревьев… Существуют, конечно, и другие возможные объяснения. Прежде всего меланизм может иметь фенотипическую природу: например, он мог бы возникнуть в результате попадания в организм насекомых промышленных загрязнений… Темная окраска могла бы служить защитой от прямого действия загрязнения». (Кейлоу П. Принципы эволюции – М.: Мир, 1986 – 128 с., с. 65).
Еще в 1928 г. английский исследователь Дж. Харрисон опубликовал работу, в которой связывал образование меланистических форм березовой пяденицы с воздействием на гусениц свинца и магния, выбрасываемых в воздушную среду с дымом предприятий и оседающих на коре деревьев. Однако после появления работ Форда в 1945 г. и Г. Кетлуэлла в 1955, предложивших более привлекательный для СТЭ сценарий развития меланизма, это объяснение было забыто.
В то же время тот же Форд в работе 1945 г. и Джулиан Хаксли в работе 1971 г. указывали на более высокую устойчивость меланистических форм по сравнению со светлоокрашенными к воздействию отправляющих веществ, содержащихся в отходах производства (См.: Георгиевский А.Б. Проблема преадаптации. Историко-критическое исследование – Л.: Наука, 1974 – 148 с., с. 105).
Одно из альтернативных решений вопроса об адаптивной эволюции меланистических форм связано с тем, что эти формы обладают большей устойчивостью к похолоданиям и менее приспособлены к жаркому и сухому климату.
«Так, – отмечает А. Георгиевский, – среди светлоокрашенных пядениц Сицилии были выявлены меланистические формы, у которых в этой местности была пониженная жизнеспособность. Но при разведении этих же форм в условиях средней Европы (Германия) меланисты оказались более приспособленными, чем носители нормальной (светлой) окраски, т. е. были преадаптированными к умеренному климату» (Георгиевский А.Б. Проблема преадаптации. Историко-критическое исследование – Л.: Наука, 1974 – 148 с., с. 89–90).
Во всей этой истории с меланистическими бабочками есть немало моментов, которые вызывают сомнения в оправданности геноцентрических объяснений. Некоторые из этих моментов изложены в книге Отто и Дороти Солбригов (Солбриг О., Солбриг Д. Популяционная биология и эволюция – М.: Мир, 1982 – 488 с.).
Как сообщают авторы книги, из 780 видов бабочек, обитающих на Британских островах, у около 100 видов наблюдалось замещение сложной и специализированной окраски более темной. (Там же, с. 213). Возникает вопрос: почему у других видов такое замещение не происходило? Этот вопрос остался совершенно неисследованным, его просто обходят молчанием.
О. и Д. Солбриги далее отмечают, что для того, чтобы объяснение индустриального меланизма, предлагаемое в рамках синтетической теории и подтверждающее её, оказалось правильным, необходимо соблюдение двух условий. Во-первых, светлые бабочки должны выбирать для посадки на дневку главным образом светлый фон, а темные – темный. Во-вторых, различие между светлыми и темными формами должно иметь достаточно простую генетическую основу, т. е. определяться мутацией в одном гене (Там же). Это и понятно, если учесть, что путь от гена к признаку очень сложен и может быть отслежен современной генетикой лишь как путь от гена к белку.
Соблюдение первого условия было «доказано» в вышеупомянутых опытах Г. Кетлуэлла, который в 1973 г. отследил, как видно из опубликованной им таблицы, всего лишь 118 случаев посадки березовых пядениц, причем на черный фон садились 38 черных пядениц и 20 белых, а на белый фон – 39 белых и 21 черная. (Там же, с. 214). Для непредубежденного ума подобные «доказательства» не только не убедительны, но просто смехотворны. Не менее трети белых бабочек из столь непредставительной выборки «проголосовали» крыльями за черный фон и не менее трети черных – за белый.
Подобный «социологический опрос» бабочек показывает только одно: более трети бабочек оказались в оппозиции геноцентрической догме, упрощенно трактующей механизм приобретения адаптаций. Еще менее обосновано утверждение сторонников геноцентрического подхода о врожденности, генетической запрограммированности предпочтений, которые белые бабочки отдают белому фону, а черные – черному. Геноцентрически мыслящие теоретики убеждены в том, что приверженность к черному фону карбонарии получают вместе с мутациями, которые обусловили черный цвет их крыльев. В самом деле, откуда черные бабочки знают, что они черные, и что посадка на почерневшие от копоти деревья может сделать их невидимыми для птиц? Если бы подобный сценарий был врожденным, меланистические формы тщательно избегали бы посадок на белые деревья и отдыхали бы на них лишь в случае крайней необходимости. Исходя из этих соображений нам представляется более вероятным, что бабочки просто отдают предпочтение фону, который им более привычен еще до метаморфоза, когда они были гусеницами.
