Анатолий Вассерман - Острая стратегическая недостаточность
Россия же пока далека от исчерпания технологических – а тем более научных – заделов, оставшихся ещё с советского периода. Но для их эффективного использования нам катастрофически не хватает народонаселения. Причём не только производителей, но прежде всего потребителей.
РЫНКУ НУЖНО МНОГОЛЮДЬЕ
Первопроходцам всегда тяжело. Разработка нового требует изрядных затрат. Творец должен покрыть их надлежащей надбавкой к цене изделия. Копировать несравненно легче. Подражатель может соответственно снизить цену и задавить ушедшего вперёд конкурента. Правда, в будущем ему самому придётся взять на себя груз творчества – но до этого ещё дожить надо!
Дабы не вводить бесчисленных копировщиков в соблазн ущемления интересов единственного творца и тем самым сохранить материальный стимул к прогрессу, весьма желательно, чтобы компенсация затрат на разработку составляла не слишком значительную долю общей цены изделия. Для этого нужно разложить затраты на достаточно большое число экземпляров. Это в свою очередь требует значительного населения на рынке, куда изделие выпущено: те, кто не купит его сам, по меньшей мере обеспечат потенциальным покупателям достаточный заработок.
В конце 1970-х, когда группа западноевропейских экономистов впервые опубликовала данное рассуждение, новая разработка могла окупиться на рынке (с характерным для тогдашнего Европейского Экономического Сообщества соотношением зарплат творческих работников и серийных изготовителей) общей населённостью не менее 300 млн. человек. С тех пор потребное население выросло примерно до 400 млн.: совершенствование технологий сократило затраты на тиражирование готового, зато придумывать новое всё сложнее, а потому с каждым годом дороже – заметная часть дешёвого уже найдена.
В тогдашних советских условиях, чтобы окупить новшество, хватало примерно 250 млн. жителей: у нас особой защиты от копирования отродясь не бывало, зато творческий труд оплачивался сравнительно скупо. С тех пор и законы о борьбе с несанкционированным воспроизведением ужесточились, и оплата интеллектуального труда – увы! – зачастую вовсе смехотворна. Поэтому на нынешнем постсоветском пространстве хватает, по приблизительным оценкам, 200 млн. человек, чтобы рассчитывать на выгодность сотворения нового.
Увы, ни одна из республик былого Союза не располагает должным числом обитателей – даже Россия на четверть меньше необходимого. Друг от друга практически все эти республики отделены таможенными барьерами, регулярно ужесточаемыми под риторические заклинания о дружбе. Западный же рынок не востребует наши новинки не только вследствие экономических и политических барьеров, но и ввиду незнакомства основной массы наших создателей и предпринимателей с его требованиями. Так, в 2003-м провалилась попытка создать российскую ассоциацию распространения методов сопровождения жизненного цикла технологически сложной продукции, ибо почти никто из российских производителей не видит надобности в этих методах, тогда как на Западе уже несколько десятилетий несопровождаемое изделие серьёзные люди не купят.
ПОСТСОВЕТСКАЯ ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ
Минимально необходимым для запуска самоподдерживающегося прогресса развития высоких технологий на постсоветском пространстве признано Единое Экономическое Пространство, включающее Белоруссию, Казахстан, Россию и Украину. Причём дело тут не только в общей численности населения, но и в квалификации работников, и в сходстве требований к товарам, и в унаследованных от СССР технологических цепочках… Если не будет полной уверенности в долгосрочном – на поколения вперёд – отсутствии таможенных (не говоря уж о политических) барьеров между этими республиками, то заменить их не сможет даже интеграция всех остальных частей былого Союза.
К сожалению, даже единство Белоруссии с Россией сейчас не вполне гарантировано, невзирая на давнее формальное провозглашение союзного государства. Пока Россия рассматривает Белоруссию всего лишь как шестёрку – пусть и козырную – в своей игре с Европой, Лукашенко просто вынужден в свою очередь вести самостоятельную игру.
Казахстан и подавно не готов полностью снять защиту от партнёра, способного в любой момент пренебречь им ради каких-то иллюзий западной интеграции, оборачивающихся в недавнем прошлом в лучшем случае снисходительной похвалой послушным российским марионеткам вроде Кудрина от иностранных кукловодов.
Украина? Ещё Бжезинский провозгласил: Россия без Украины никогда не будет империей (то есть – в переводе с польского – страной, способной отстоять собственные интересы). Он не раз занимал видные посты в администрациях от демократической партии – но во внешней политике обе половины американского правящего класса практически едины… Поэтому шансы на кардинальное изменение отношения нынешних украинских элит, глядящих в основном на Запад, к России пренебрежимо малы.
ТУРЕЦКИЙ ГАМБИТ
По счастью, даже США не могут быть одинаково сильны везде. В частности, пристальное внимание к Украине, создание нового очага европейской нестабильности в Косове, затянувшаяся оккупация Ирака и Афганистана, агрессивная внешняя политика в отношении Ливии, Сирии, Ирана – слабые стимулы к сохранению привычно жёсткого надзора за Турцией.
Попробуем с южного фланга НАТО прорвать выстроенный США барьер! Предложим Турции – наравне с Украиной, Белоруссией и Казахстаном – вступить в ЕЭП или хотя бы в ЕврАзЭС, дабы полностью открыть друг другу рынки высоких технологий, снять все препятствия к созданию совместных предприятий и другим формам активного взаимодействия на мировом рынке.
Назовём эту политико-экономическую конструкцию, например, Таможенный Союз Высоких Технологий. Ничего странного в этом не будет: ведь и нынешний ЕС начался с Европейского Сообщества Угля и Стали.
Первым пустить в этот прорыв можно было бы Казахстан – страну, сохраняющую не меньшую, нежели Турция, часть общетюркской традиции. Предложение, исходящее от президента Назарбаева[92], турки выслушают с несомненным дружелюбным вниманием.
Заодно радикально решится и проблема Украины. Оказавшись зажата между политическими и экономическими союзниками, она вряд ли сможет впредь столь же энергично, как нынче, противодействовать стремлению большей части своего народа к единению с остальными русскими. Если и не случится формального воссоединения в скорейшем будущем, то по крайней мере заметно сократится влияние галичан – народа, искусственно сформированного австрийским и польским антирусским геноцидом – и американцев на обстановку в стране и её взаимоотношения с естественными партнёрами. Впрочем, на переговорах с Турцией эту часть картины желательно оставить за кадром (хотя бы во избежание ассоциаций с пунктом давнего Кучук-Кайнарджийского мирного договора, по которому Крым может принадлежать либо России, либо Турции).
Конкретные технические детали предлагаемого Турции соглашения вряд ли стоит обсуждать немедленно. В любом случае проработка предложения займет некоторое время и потребует усилий множества экспертов. А главное – по мере развития взаимодействия в рамках нового экономического партнёрства неизбежно выявятся затруднения, не просматриваемые со стартовой позиции, и несомненно найдутся новые возможности сотрудничества. Поэтому формат взаимоотношений будет непрерывно совершенствоваться. И не так уж важно, сколь комфортна окажется стартовая позиция. Принципиально важно уйти с неё как можно скорее и двигаться как можно энергичнее.
И независимо от дипломатических условностей очевидно главное. На наш взгляд, предлагаемый обходной манёвр завершится и для России, и для всех прочих частей былого Союза стратегическим прорывом и в экономике, и в её концентрированном выражении – политике.
ПОЯС ПОЛИТИЧЕСКОГО ЦЕЛОМУДРИЯ
КОНСПЕКТ «ХОРОШО ЗАБЫТОЙ» КОНЦЕПЦИИ
Противостояние по поводу расширения НАТО в сторону России длится уже годы.
Идея вступления Украины в НАТО находила до недавнего времени среди малороссов приблизительно равное число сторонников и противников[93]. Разрешить ситуацию в пользу России могла бы свежая – то есть хорошо забытая – идея.
Мы озвучили упомянутую идею ещё в середине 1990-х. Но тогда у ельцинского руководства не оказалось ни здравого смысла, ни воли, чтобы воспользоваться ею. Момент, когда альянс только ещё начал расширяться на Восток, был упущен. Правительству не хватило осознания того, что есть креативные, тонкие технологии, позволяющие принять даже в безвыходной ситуации спасительное перпендикулярное решение.
Одним из таких решений, имеющих исторический прецедент, является так называемый «навязанный нейтралитет». Естественно, на языке дипломатии это неудобное словосочетание может быть спрятано за более изысканным выражением, но суть от этого не меняется.
