Война с Западом - Дуглас Мюррей
Ибрам X. Кенди также выступает против стандартизированного тестирования в школах. Возможно, люди не удивятся, узнав, какие обвинения выдвигает Кенди против стандартизированного тестирования. В 2019 году он заявил: "Я буду повторять это снова и снова: Стандартизированные тесты стали самым эффективным расистским оружием, когда-либо придуманным для объективной деградации умов чернокожих и легального исключения их тел". Эта идея не является чем-то из ряда вон выходящим. Рэнди Вайнгартен, президент Американской федерации учителей, заявила: "Стандартизированное тестирование не помогает детям учиться, а учителям - преподавать. Нам нужно измерять то, что имеет значение". А что именно важно? Нам никогда не говорят.
Конечно, последствия войны со стандартизированным тестированием можно легко предугадать. Средняя научно-техническая школа имени Томаса Джефферсона в Александрии, штат Вирджиния, борется не только со своим проблематичным названием. В последние годы она также борется за изменение своей политики приема, чтобы стать менее избирательной. Так получилось, что школа уже претерпела значительные изменения в своем составе. Двадцать лет назад 70 процентов учеников школы были белыми. К 2020 году 79 процентов составляли представители этнических меньшинств, в основном из семей иммигрантов азиатского происхождения. В том году белые составляли всего 19 процентов учащихся. То, что за этот период не удалось добиться значительных изменений в приеме чернокожих, неизбежно объяснялось системным расизмом. И вот, после убийства Джорджа Флойда, было принято решение о введении лотереи, против которой выступила большая часть родителей школы. Сторонники этой политики заявили, что они стремятся к тому, чтобы состав учащихся школы в большей степени соответствовал составу населения страны. Но даже если бы политика была реализована, она лишь незначительно изменила бы долю чернокожих и латиноамериканских учеников в школе. Это привело бы к ряду других изменений.
Это означало бы вынужденное увеличение числа белых учеников в школе (примерно на 25 процентов) и вынужденное уменьшение числа азиатских учеников (примерно на 20 процентов).
В то время как другие школы и колледжи по всей стране, от Нью-Йорка до Калифорнии, борются с той же проблемой, они продолжают сталкиваться с той же головоломкой. Если проблема во всем - расизм, а ответ на все - разрушение расистской системы, то, похоже, это приведет только к двум проверяемым результатам: снижению стандартов во имя борьбы с расизмом и росту потребности в расистской политике, чтобы справиться с проблемой, которая, как всегда говорят, является расизмом. Война против стандартизированного тестирования, как и война против религии, философии и всего остального на Западе, не стирает расовые различия. Она их затуманивает.
Интерлюдия: Благодарность
Ближе к концу романа "Братья Карамазовы" Достоевский пишет главу чистого ужаса. В начале романа один из братьев - Иван - излагает свои глубоко противоречивые взгляды на природу человечества, Бога и дьявола. По мере развития романа психическое состояние Ивана ухудшается. Окружающим кажется, что он впадает в трепетный бред, обычно связанный с алкогольной абстиненцией. Но причина страха Ивана остается неясной и необъяснимой. Его младший брат, Алеша, понимает, насколько все плохо, только когда однажды вечером встречает брата у фонарного столба и говорит что-то такое, отчего Иван вцепляется в него и начинает дрожать. "Ты был в моей комнате!" Иван обвиняет брата. "Ты был в моей комнате ночью, когда он пришел". Алеша не понимает, о ком идет речь. Иван кричит на него: "Ты знаешь о его визитах ко мне? Как ты узнал?" Позже, во время допроса человека, который, по его мнению, убил его отца, Ивана охватывает страх, что этот безымянный человек снова присутствует в комнате. Он начинает поспешно искать его по углам.
В конце концов читателю разрешают присутствовать при посещении Ивана дьяволом, который сидит в его комнатах, одетый как русский дворянин, использует французские фразы и явно принадлежит к "классу бывших помещиков с лилейными пальцами, процветавших во времена крепостного права". Судя по всему, эти двое уже общались, но является ли дьявол частью сознания Ивана или действительно находится перед ним, остается неясным. Дьявол говорит, что хотел бы быть приятным, но его не понимают - он "оклеветанный" человек. Он философствует, но жалуется, что люди не хотят его слушать. И тут Достоевский делает своему дьяволу мимолетное замечание, которое только такой гений, как он, мог бросить вскользь. Дьявол объясняет: "Мои лучшие чувства, такие, как, например, благодарность, формально запрещены мне исключительно по причине моего общественного положения".
Почему "благодарность" должна быть эмоцией, в которой отказано дьяволу? Достоевский оставляет этот вопрос без ответа. Но поразмыслить над этим стоит.
Ведь акты деконструкции и разрушения можно совершать с необычайной легкостью. С такой легкостью, что они вполне могут быть привычками дьявола. На строительство такого великого здания, как церковь или собор, могут уйти десятилетия, а то и столетия. Но его можно сжечь дотла или разрушить иным способом за один день. Точно так же самое тонкое полотно или произведение искусства может быть продуктом многолетнего труда и ремесла, а может быть уничтожено в одно мгновение. Человеческое тело - то же самое. Однажды я читал об одной детали геноцида в Руанде в 1994 году. Банда хуту была на своей работе, и среди тех, кого они зарубили мачете в тот день, был врач-тутси. Когда его мозги высыпались на обочину дороги, один из убийц высмеял мысль о том, что это должны были быть мозги врача. Как теперь выглядит его обучение?
Все годы воспитания и обучения, все знания и опыт в этой голове были в один миг уничтожены людьми, которые ничего из этого не достигли.
Это одно из самых печальных осознаний, которое мы имеем как вид: не только то, что все преходяще, но и то, что все - особенно то, что мы любим и во что влилась любовь, - хрупко. И как грань между цивилизацией и варварством тонка, так и то, что вообще что-то выживает, - чудо, учитывая хрупкость всего сущего плюс зло и беспечность, на которые способны люди.
Что же движет этим злом? Несомненно, многие вещи. Но одна из них, обозначенная несколькими великими философами, - это обида (или "ressentiment"). Это чувство - одна из самых сильных движущих
