Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме - Джуди Вайсман
Непрерывное нахождение на связи влечет за собой неизбежный торг по поводу распределения времени и внимания, уделяемого многочисленным темпоральным зонам, что приводит к коммуникационным заторам и конфликтам.
В конце концов, наделение этих устройств смыслом и выработка норм их традиционного использования представляют собой непрерывный процесс, включающий постоянную обратную связь. И это имеет особенно большое значение из-за той легкости и скорости, с которой благодаря ИКТ какие-то разновидности оплачиваемой работы проникают в то, что прежде считалось нашим свободным временем. Опасения в отношении круглосуточной и ежедневной подключенности следует понимать в контексте сурового экономического климата и сопутствующей ему незащищенности.
Тем не менее те же технологии, которые способствуют удлинению рабочего дня, могут повысить автономию работников и возможность решать, когда и где им выполнять трудовые задачи. В главе 3 я утверждала, что одной из причин чувства спешки является темпоральная дезорганизация — повышенная сложность планирования и синхронизации социальных практик в обществе, расставшемся с традиционными распорядками. В частности, сотовые телефоны обеспечивают гибкость при организации дел и их графика, тем самым способствуя темпоральной координации. В этом отношении ИКТ могут стать мощным ресурсом для усиления интеграции работы с личной жизнью и укрепления тесных связей.
В заключение позволю себе описать, как я навещала свою 95-летнюю мать в доме престарелых в Мельбурне. Находясь там, я увидела в саду хрупкую старушку, безмолвно сгорбившуюся в каталке рядом со своей дочерью, которая сидела, одной рукой обнимая мать, а в другой держа новейший смартфон. Поначалу эта картина вызвала у меня некоторое неодобрение, так как смартфон явно интересовал женщину сильнее, чем ее престарелая мать. Однако, приглядевшись к ним, я начала понимать, что ее мать слабо воспринимает происходящее вокруг, но в то же время, по-видимому, радуется тому, что ее обнимает рука дочери. Время в домах престарелых течет чрезвычайно медленно и для их обитателей, и для посетителей, и уход за ними в значительной степени сводится к попыткам как-то заполнить их время и присутствию рядом с ними. Техника здесь ничем не поможет. С учетом этого контекста, пожалуй, дочь поступала мудро, обратившись к технике, которая позволила ей находиться одновременно в нескольких временных зонах.
Глава 7
Как найти время в цифровую эпоху
Нам следует преодолеть отчуждение, связанное со временем: воссоединить часовое время с его источниками и признать его искусственный машинный характер. Как таковой интерес к многочисленным временным аспектам нашей жизни уже не носит чисто теоретического, научного характера, он превратился в стратегию выживания.
Барбара Адам. Глядя на циферблат: социальный анализ времени
Почти сто лет назад экономист Джон Мейнард Кейнс предсказывал, что к началу XXI в. западным людям придется трудиться всего по три часа в день, чтобы удовлетворить все свои потребности. Он прогнозировал, что постоянный рост производительности, обеспеченный техническим прогрессом, в конце концов решит экономическую проблему удовлетворения материальных потребностей человечества при очень небольших трудовых затратах. Как надеялся Кейнс, благодаря этому у людей появится столько свободного времени, что настанет момент, когда спонтанное радостное восприятие жизни, в ту эпоху свойственное лишь художникам, проникнет во все слои общества[295].
Однако, похоже, что налицо противоположный процесс. Вопреки предсказаниям Кейнса машины не избавили нас от труда. Беспрецедентная скорость компьютеризации, телекоммуникаций и транспорта, которая, как ожидалась, должна была сберечь людям много времени, парадоксальным образом сопровождается ростом чувства цейтнота. Вместо существования в мире, в котором не ощущается нехватки времени, мы как будто бы живем в условиях все большей спешки. Хотя дефицит времени самым разным образом ощущается в различных социально-экономических группах, нашей культуре присущ единый опыт темпорального обеднения. Настоящая книга как раз и была посвящена изучению этого странного факта: мы живем в ускоряющемся обществе, в котором техническое ускорение приводит не к тому, что у людей оказывается все больше времени на досуг и безделье, а к непрерывному ускорению темпа жизни.
Сейчас меня интересует, каким образом можно добыть больше времени. Мы не в состоянии буквально делать время, увеличивая число часов в сутках. Ключом к пониманию непростых и запутанных взаимоотношений между техникой и временем служит концепция темпорального суверенитета, способности самим выбирать, на что тратить свое время. Я уже указывала, что в основе некоторых позитивных определений свободы лежит дискреционный контроль над временем или независимость в плане использования времени. Такая независимость является серьезным критерием удовлетворенности жизнью и благополучия. Всевозможные сверхэффективные ИКТ, которые призваны помогать нам контролировать время, наоборот, как будто бы контролируют нас. Как и в классическом мифе о Франкенштейне, нередко приходится слышать сетования на то, что мы утратили власть над созданными нами машинами. И уже непонятно, действительно ли более быстрая жизнь, полная хитроумных штуковин, обязательно является более благополучной жизнью, если компромисс между временем и деньгами превращает едва ли не каждый час в час пик.
Несомненно, трудно отделить глубокие социальные изменения, произошедшие при нашей жизни, от тесно связанных с ними трансформаций технических систем. Однако лишь внимательное изучение тезиса об ускоряющемся обществе позволит нам определить, какие аспекты жизни и в чьих глазах ускоряются, а какие замедляются. Предложенный мной социальный подход вступает в противоречие с представлением, что за ускорением труда, ухода за детьми и досуга непосредственно стоит техника. Я показала, что наряду с техническими изменениями свой вклад в ощущение того, что мир движется быстрее, чем когда-либо прежде, вносят крупные изменения, связанные с характером труда, составом семьи, представлениями о родительских обязанностях и моделями потребления.
Таким образом, ощущение нехватки времени или измотанности не является простой функцией скорости машин. Соответственно, от него нельзя избавиться посредством цифровой диеты: недостаточно «периодически выключать электронные протезы, формирующие наш мир и нашу жизнь… выключить сотовый телефон, забыть об электронной почте, отключить автоответчик и определитель номера»[296]. В любом случае я не подписываюсь под ностальгией по более естественному, менее насыщенному техникой прошлому, вернуться к которому призывают сторонники медленного времени. Скорее, возвращаясь к Донне Харауэй, я готова воздать должное освободительному потенциалу технонауки к созданию новых смыслов и новых миров, но при этом оставаться ее главным критиком.
Конструкция наших устройств и материальной инфраструктуры нашего мира не только диктует, но и
