Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме - Джуди Вайсман
Интересно, что эта общая конфигурация согласуется со старыми работами о гендерном характере использования стационарных телефонов. В этих исследованиях показывается, что женская культура поддержания родственных связей («kinkeeping»), ухода за людьми и взаимной поддержки играет намного более значимую роль при использовании стационарного телефона женщинами, чем при его использовании мужчинами. Как отмечала Лана Ракоу, изучавшая использование телефона в Америке, женские телефонные разговоры представляют собой разновидность гендерного труда по уходу за другими, которым занимаются женщины с целью скрепления социальной ткани, налаживания и поддержания взаимоотношений[271]. Этот эмоциональный труд представляет собой один из аспектов интимности, которому не уделяется достаточного внимания в работах, посвященных семье. Проникли ли эти гендерные модели в использование сотовых телефонов — вопрос, который остается открытым.
Считается, что коммуникация стала играть более важную роль в интимных отношениях. В частности, Энтони Гидденс указывает, что современный брак и сожительство основываются на диалектике взаимного раскрытия себя друг другу, когда партнеры делятся своими тайными мыслями и чувствами[272]. Если традиционный брак опирается на экономические и практические соображения, то в основе эгалитарных взаимоотношений лежит общение, подкрепляемое готовностью участников продолжать его вследствие получаемого ими взаимного удовольствия. Этот глубокий культурный сдвиг также сказывается на отношениях между родителями и детьми. Если для тесных связей между людьми все более типично насыщенное общение, то идея о том, что коммуникационные технологии по какой-то причине препятствуют «хорошим» семейным взаимоотношениям, оказывается, мягко говоря, спорной. Более того, не исключено, что эти устройства служат дополнительным каналом для поддержания интимности.
Это поднимает вопрос, насколько физические, непосредственные взаимоотношения должны цениться сами по себе. Конечно, конкретная форма соприсутствия — желание вместе проводить время, чтобы получать удовольствие от соприсутствия, — сама по себе является практикой интимности. Приоритизация времени, предоставление привилегированного доступа к времени, стремление к «качественному времени» — все это способы выражения эмоций, нередко в рамках пространственно и темпорально демаркированной частной сферы. Действительно ли факт все большей цифровой опосредованности взаимоотношений с родственниками и друзьями означает, что люди все меньше ценят соприсутствие?
Поддержание контактов в условиях физической дистанцированности — несомненный показатель интимности. Не исключено, что способность к виртуальному присутствию при посредстве мобильных устройств даже укрепляет чувство близости в состоянии физической удаленности. Чтобы получить представление об этом возможном использовании цифровых устройств, в рамках своего исследования я спрашивала респондентов: «Насколько важен сотовый телефон для поддержания качества ваших взаимоотношений в том случае, если вы и ваш партнер регулярно расстаетесь не менее чем на день?» Примерно три четверти и мужчин, и женщин ответили, что сотовый телефон для них важен либо очень важен с точки зрения поддержания качества их взаимоотношений в условиях географической дистанцированности. Связь с теми, кто для вас важен, пусть даже при помощи коротких звонков или текстов (фактическая коммуникация), может играть определенную роль при поддержании и укреплении интимных взаимоотношений. Вместо того чтобы передавать конкретную информацию, звонок или текст во многих случаях может сам по себе обеспечивать поддержание взаимоотношений.
И в этой, и в других моих работах, посвященных сотовому телефону, я утверждала, что, хотя люди могут проводить границу для сохранения дистанции между работой и домом, они используют то же самое свойство сотовых телефонов — постоянную подключенность — для укрепления связей с родными и близкими друзьями, отделенными от них расстоянием. Например, на момент проведения моего исследования почти все выключали свои сотовые телефоны в кино, две трети людей выключали их на рабочих совещаниях и почти половина выключала в ресторанах. Однако лишь немногие выключали сотовый телефон в часы досуга или во время домашних трапез. Хотя сейчас можно задаться вопросом, не станут ли люди переводить сотовый телефон в беззвучный режим вместо того, чтобы выключать его. Такое поведение как будто бы свидетельствует о том, что они относятся к посягательству на публичное пространство более серьезно, чем к приему звонков в периоды времени, выделенные для поддержания семейной солидарности. Возможно, телефон уже настолько ассоциируется с укреплением связей со значимыми для нас людьми, что мы не ощущаем особой нужды препятствовать нарушению этих темпоральных границ.
Более того, не исключено, что люди положительно воспринимают стирание границы между домом и работой, обеспечиваемое этими новыми устройствами, потому что вместо того, чтобы опасаться вторжения работы в личную жизнь, они стремятся к укреплению связей с семьей и друзьями. Если тезис об удлинении рабочего дня подчеркивает разрушение пространственных и временных границ, акцент на подключенное присутствие привлекает наше внимание к социальным практикам, из которых складывается и на которые опирается частная сфера эмоциональных взаимоотношений с родными и друзьями. Это новое явление укрепляет реляционную природу семейных практик, снижая роль соприсутствия в стенах дома и приводя к созданию семей без границ. Интимность и сотовый телефон не противостоят друг другу, как утверждают такие комментаторы, как Теркл. Скорее мобильные коммуникационные устройства следует рассматривать как еще один узел в потоке эмоций, порождающих и укрепляющих интимность.
Цифровая юность
Теперь настало время конкретизировать такие абстрактные категории, как «родственники» и «друзья», чтобы рассмотреть, каким образом индивидуумы, участвующие в самых разнообразных личных взаимоотношениях, представленных этими ярлыками, в реальности используют ИКТ. Точно так же, как и личное общение, опосредованная коммуникация включает в себя намного больше регистров, не ограничиваясь только теми, которые способствуют углублению интимности[273]. И личное общение, и опосредованная коммуникация могут служить для осуществления контроля. В качестве примера можно привести надзор родителей (иногда избыточный) за своими детьми. Речь идет как о практике интимности, так и о разновидности контроля. Структурное неравенство между супругами и между родителями и детьми предполагает возможность самых разных интерпретаций внешне аналогичных звонков и текстов. Один-единственный звонок с сотового телефона может исполнять всевозможные функции, решая множество задач, которые чрезвычайно трудно отнести к конкретным категориям. Например, многие факты указывают на то, что подростки могут воспринимать звонки на сотовый телефон от родителей как разновидность контроля и надзора.
В том, что касается семейного времени, разные авторы приходят к разным выводам. Например, в работах Сони Ливингстон зафиксирована наблюдаемая среди европейских детей тенденция
