Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен
На этом же собрании была образована продовольственная комиссия при исполкоме Токсовского Совета красноармейских и рабочих депутатов. В состав комиссии вошли Коннка С. М., Хайгонен И. С. и Репо М. П.
8 марта 1918 г. Токсовский Совет обсудил вопрос об организации ингерманландского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Целью Совета было способствовать общенациональному и культурному развитию ингерманландских финнов и придать национальный оттенок местным органам Советской власти.
10 июля 1918 г. Токсовским Советом был избран состав народных заседателей в окружной суд.
18 февраля 1918 г. Токсовский исполнительный комитет на своем заседании обсудил вопрос о перевозке оружия в Финляндию для белой гвардии, при этом Комитету стало известно, что руководителями были известные финские заводчики. Они останавливались в Токсово у пастора Ф. Реландера, в связи с чем комитет постановил сообщить о данном факте в Шлиссельбургский уездный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
К середине 1918 г. отношение к правящему режиму резко изменилось. 24 июня 1918 г. на собрании 4-го сельского общества Токсовской волости Шлиссельбургского уезда Петроградской губернии под председательством С. М. Конкка и секретаря С. М. Паукку обсуждался вопрос текущего момента. Собрание, выслушав доклад С. М. Паукку, единогласно постановило: «...политика Совета Народных Комиссаров привела страну к гибели, вместо обещанного мира народ втянули в гражданскую войну, которую все более углубляют и вовлекают в нее все новые и новые слои населения, учреждают комитеты бедняков, посылая отряды за хлебом. Поэтому мы все единогласно требуем созыва Учредительного собрания, предоставив ему всю полноту власти, только Учредительное собрание выведет страну из анархии и голода, восстановит порядок на всей русской земле. Поэтому: «Да здравствует Учредительное собрание! Вся власть всему народу»».
Из приведенного документа видно, как в течение короткого отрезка времени трансформировалось отношение местного населения к органам Советской власти — от непосредственного участия в них и стремления всячески помочь в становлении нового режима до открытого неприятия. Несомненно, что недовольство мероприятиями Советской власти имело место и в среде русского крестьянства, однако у национальных меньшинств, в особенности у ингерманландцев, протест стал приобретать национальную окраску. Во многом это было обусловлено близостью Финляндии, получившей на глазах своих соплеменников государственную независимость. На рост национального самосознания и недовольства Советской властью повлияло и усиленное воздействие северного соседа. Во второй половине 1918 г. агенты финского шюцкора с легкостью проникали через границу на Карельском перешейке и вели среди ингерманландцев сепаратистскую пропаганду. Как совершенно верно указал санкт-петербургский историк В. И. Мусаев, отрицательное отношение большевистского руководства к стремлению ингерманландцев к большей административной самостоятельности было связано с тем обстоятельством, что среди ингерманландских крестьян было много крепких зажиточных хозяйств, а бедняцкая прослойка была гораздо меньше, чем в среде русского крестьянства, и их органы местного самоуправления воспринимались как «кулацкие».
Однако применительно к 1918 г. преждевременно рассматривать ингерманландцев как потенциальную «пятую колонну» буржуазной Финляндии. О недоверии к ингерманландцам можно говорить только после их открытого вооруженного выступления против новой власти в 1919 г. Вооруженная борьба ингерманландцев, как представляется, являлась по своей форме национальным движением, что обусловливалось наличием своих вооруженных сил, института поддержания правопорядка — суда, руководящих военных и политических органов и довольно утопичной программы.
В архивных материалах не случайно часто упоминается фамилия Семена Михайловича Конкка. Это вызвано тем, что лишь 4-й совет принял столь радикальное решение, которое было выделено в протоколе красным жирным карандашом сотрудника ЧК. Имена С. М. Конкка и его сына Юхани (Ивана), опубликовавшего в 1958 г. в Хельсинки автобиографичную книгу «Pietarin valot» («Огни Петербурга») о борьбе в Северной Ингерманландии, будут упоминаться в настоящей монографии. Интересно мнение Ю. Конкка, бывшего в то непростое время обыкновенным подростком, о взаимоотношениях государства со своими подданными. Он писал: «Финская модель управления не лучшая в мире, как не бывает власть вообще хорошей. Однако в Финляндии не сажают в тюрьмы невиновных людей, в особенности не уничтожают, как в России, людям не надо умирать с голоду, не нужно бояться, что как-нибудь ночью придут от имени государства забирать зерно, картошку и скот, хотя, конечно, в Финляндии есть недостаток и нищета, и бывают случаи несправедливости».
Осенью 1918 г. в Петроградской губернии был введен значительный сверхнормативный налог на собственность крестьян. Кроме того, была развернута мобилизация на военную службу местных финнов. Указанные действия породили движение переселения в Финляндию. Первыми отправились видные деятели, работавшие в области управления и образования. В 1918 г., по некоторым оценкам, в Финляндию эмигрировало 200 — 300 ингерманландцев. Часть населения пыталась как-нибудь приспособиться, часть поддерживала и следовала за новой властью, а часть была готова с оружием в руках выступить против большевиков и их идей, при этом материальный фактор стоял не на последнем месте.
Ингерманландские руководители в 1917 — 1918 гг. открыто не искали поддержки у Финляндии. Однако в Северной Ингерманландии и в других районах население надеялось на помощь северного соседа. В Финляндии после завоевания государственной независимости воспрянули националистические силы. Активисты национальной независимости и егеря рассматривали Восточную Карелию и район Петсамаа как одну из частей Великой Финляндии. Один из идеологов Великой Финляндии К. Э. Аспелунд предусматривал создание державы, включавшей в себя не только территорию, заселенную народами финской группы, но и земли обских угров и самодийских народов Западной Сибири.
Ингерманландия в 1918 г. еще не была значимым плацдармом в финских планах расширения собственной территории. Генерал К.-Г.-Э. Маннергейм готовил перспективные планы наступления на ингерманландском направлении. Его замысел был таков: как можно быстрее свергнуть большевиков под Петроградом и присоединить к Финляндии Восточную Карелию и Ингерманландию.
Финляндским генеральным штабом и военным министерством были разработаны схемы строительства укрепленных позиций на Карельском перешейке с тем, чтобы была возможность отразить наступление Красной Армии, а в дальнейшем начать свое наступление на Петроград. Существовало несколько вариантов создания укрепленных позиций на Карельском перешейке. Они получили свои названия по фамилиям видных финских военачальников, разработавших их: генералов Игнатиуса, Энкеля и Фабрициуса.
Для восстановления объективной картины расстановки сил и средств финской армии на Карельском перешейке необходимо вкратце остановиться на основных положениях каждого из разработанных планов.
Во-первых, генерал-лейтенант Ханнес Игнатиус 5 марта 1919 г. был назначен начальником
