Владимир Высоцкий - Нерв (Стихи)

Высоцкий Владимир

Нерв (Стихи)

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Эта книга - не песенник. Хотя, составляя ее и перечитывая стихи Владимира Высоцкого, я все время слышал его голос. За каждой строкой слышал, за каждым словом. И даже тогда, когда встречались абсолютно незнакомые стихи, все равно где-то далеко в глубине возникала и звучала мелодия. И голос Высоцкого звучал, голос, который продолжает жить... Давно уже замечено, что когда умирает известный человек, то число его "посмертных друзей" сразу же начинает бешено расти, в несколько раз превышая количество друзей реальных, тех, которые были при жизни. И объяснить это явление, в общем-то можно: ведь всегда находятся люди, жаждущие погреться в лучах чей-нибудь славы - хотя бы и посмертной. Тем более что обладатель этой славы уже не в силах никому возразить, не в силах что - либо опровергнуть. Поэтому и витийствуют в табачном дыму застолий новоявленные "близкие друзья " и " закадычные приятели", поэтому они и "вспоминают": "Шли мы как-то с Владимиром Высоцким по Басманной...", или: "Забегаю это я однажды к Высоцкому, а он мне говорит...", или - еще хлеще: "А с Володькой мы были - водой не разольешь !...". Я знаю, как много таких "вспоминателей" объявилось теперь у Высоцкого. Ну да бог с ними, пусть потешаться !... Я - не о них. Я - о том, что у Высоцкого и у его песен и в самом деле великое множество истинных, серьезных друзей! Тех самых друзей, ради которых он работал и для которых жил. Наверное, у каждого человека, знакомого с песенным творчеством Владимира Высоцкого, есть, так сказать, "свой собственный Высоцкий", есть песни, которые нравятся больше других. Нравятся потому, что они чем-то роднее, ближе, убедительнее. "Свой Высоцкий" есть и у меня. Был такой вроде бы неплохой фильм - "Вертикаль". Был и прошел. А песни, написанные Высоцким для этого фильма, остались. Были еще фильмы, были спектакли, которые "озвучивал" Высоцкий, и очень часто песни, созданные им, оказывались как бы на несколько размеров больше самого фильма или спектакля. Каждый раз у этих песен начиналась своя отдельная (и очень интересная!) жизнь. Они сразу же шли к людям, шли, будто бы минуя экран или сцену. И особенно ясно это понимаешь, когда вслушиваешься в песни, написанные Владимиром Высоцким о войне...

Почему все не так?Вроде все как всегда:То же небо, опять голубое,Тот же лес, тот же воздух и та же вода,Только он не вернулся из боя........................................Он молчал невпопад и не в такт подпевалОн всегда говорил про другое,Он мне спать не давал, он с восходом вставал,А вчера не вернулся из боя.То, что пусто теперь, - не про то разговор,Вдруг заметил я: Нас было двое...Для меня словно ветром задуло костер,Когда он не вернулся из боя............................................Нам и места в землянке хватало вполне,Нам и время текло для обоих...Все теперь одному, только кажется мне,Это я не вернулся из боя.

На мой взгляд, песня "Он не вернулся из боя" - одна из главных в творчестве Высоцкого. В ней, помимо интонационной и психологической достоверности, есть и ответ на вопрос: почему поэт, человек, который по своему возрасту явно не мог принимать участия в войне, все-так пишет о ней, более того - не может не писать? Все дело в судьбе . В твоей личной судьбе, которая начинается вовсе не в момент рождения человека, а гораздо раньше. В личной человеческой судьбе, которая никогда не бывает чем-то отдельным, обособленным от других людских судеб. Она, твоя судьба, - часть общей огромной судьбы твоего народа. И существуешь ты на земле, продолжая не только собственных родителей, но и многих других людей. Тех которые жили до тебя. Тех, которые когда-то защитили твой первый вздох, первый крик, первый шаг по земле. Песни Высоцкого о войне - это, прежде всего, песни очень настоящих людей. Людей из плоти и крови. Сильных, усталых, мужественных, добрых. Таким людям можно доверить и собственную жизнь, и Родину. Такие не подведут.

Сегодня не слышно биенья сердец.Оно для аллей и беседок.Я падаю, грудью хватая свинец,Подумать успев напоследок:

"На этот раз мне не вернуться.Я ухожу - придет другой.Мы не успели, не успели, не успели оглянуться,А сыновья, а сыновья уходят в бой".

Именно так и продолжается жизнь, продолжается общая судьба и общее дело людей. Имено так и переходят от родителей к детям самые значительные, самые высокие понятия... У Владимира Высоцкого есть песни, которые чем-то похожи на роли. Роли из никем не поставленных и - более того никем еще не написанных пьес. Пьесы с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, могли бы появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Но дело в том, что ждать до завтра Высоцкий не хотел. Он хотел играть эти роли сегодня, сейчас, немедленно! И поэтому сочинял их сам, сам был режиссером и исполнителем. Он торопился, примеряя на себе одежды, характеры и судьбы других людей - смешных и серьезных, практичных и бесшабашных, реальных и выдуманных. Он влезал в их заботы, проблемы, профессии и жизненные принципы, демонстрировал их способ мыслить манеру говорить. Он импровизировал, увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал, одобрял и поддерживал. И причем все это он делал так талантливо, так убедительно, что иные слушатели даже путали его с теми персонажами, которых он изображал в своих песнях. Путали и - восторгались. Путали и - недоумевали. А Высоцкий вроде бы и не обращал на это никакого внимания. Он снова и снова выходил на сцену, продолжая сочинять и петь свои - всегда неожиданные, разноплановые, злобные - "песни - роли". И в общем-то это уже были не роли, а скорее, - целые пьесы со своими неповторимыми характерами, непридуманными конфликтами, точно выстроенным сюжетом. Исполняя их, Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормовым. И бушующим, что людям, сидящим в зале, приходилось, будто от сильного ветра, закрывать глаза и втягивать головы в плечи. И казалось: еще секунда - и рухнет потолок, и взорвутся динамики, не выдержав напряжения, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо на сцене... Казалось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать! А он пел. Он дышал. Зато следующая его песня могла быть потрясающе тихой. И от этого она еще больше западала в душу. Высоцкий только что казался пульсирующим сгустком нервов, вдруг становится воплощением возвышенного спокойствия, становился человеком, постигшим все тайны бытия. И каждое слово звучало по-особому трепетно:

Я поля влюбленным постелю,Пусть поют во сне и наяву!Я дышу - и, значит, я люблю!Я люблю - и, значит, я живу!

Высоцкий пробовал себя в разных интонациях, он искал для своих "пьес" все новые и новые краски, новые детали, и поэтому его песни имеют несколько авторских вариантов, изменений , сокращений. И в этом - тоже он , Высоцкий, - его натура, его неудовлетворенность собой, его способ творчества. Можно сказать, что дверь в его "творческую лабораторию" была постоянно распахнута . Он был весь на виду. Со всеми своими удачами и неудачами, находками и проколами, сомнениями и убежденностью. Он написал много песен. И, конечно, не все они ровные. Но это всегда неровность дороги, ведущей к постижению истины, к открытию людей и, значит, - к открытию самого себя. Он никогда не пел свои песни свысока, никогда не стоял над зрителями, над слушателями. И эстрада (впрочем, также, как и сцена и съемочная площадка) была для него не пьедесталом, а местом, откуда его просто-напросто лучше видно и лучше слышно. А еще она была местом его работы. Работы - с полной отдачей. На износ. Всегда и во всем... Много раз я слышал, как его песни исполняли и другие порою очень хорошие певцы. Не могу сказать, что эти певцы недостаточно старались. Нет, они вкладывали в каждую песню все свое умение, весь свой темперамент и опыт ! А песня всё равно получалась какой-то другой, разученной, вероятно на прокат. Она - будто одежда с чужого плеча - то морщила на спине, то жала в груди, а то вообще расползалась по швам. И дело тут даже не в своеобразной исполнительской манере Высоцкого. Ведь в конце концов любую манеру можно скопировать. Манеру можно, а душу - нельзя... Он был невероятно популярен. Достать билет на его выступление было намного труднее, чем "пробиться" летом в сочинскую или ялтинскую гостиницу. Но если для нормальных людей Владимир Высоцкий был своим, был близким, необходимым и любимым актером, то для мещанствующих снобов он, прежде всего, был "модным". Я ненавижу публику так называемых "престижных" премьер. Не всю, конечно. публику, а ее самодовольную (кстати, не такую уж и малочисленную) - снобистскую часть. Ненавижу типов которые появляются на премьерах вовсе не потому, что в каждом первом спектакле (или концерте) есть, как в рождении ребенка, какая-то щемящая торжественность, соединение боли и радости, достигнутого и недостижимого. Нет , быть на премьере - для снобов не самое главное, для них главное - попасть туда! Попасть, чего бы это ни стоило, "отметится", хотя бы только для того, чтобы после обзвонить "не попавших": "Как, вы не были?! Ну-у, многое потеряли!... Там была такая-то с таким-то.. И это был.. И та... Нет, честное слово, жалко, что вас не было! мы, например, всегда ходим..." Именно такие мещанствующие снобы распускали о Высоцком нелепые, почти фантастические сплетни и слухи, и в то же самое время заискивали и лебезить перед ним. О, как им хотелось, чтобы он - Высоцкий - стал бы для них "своим в доску", "рубахой-парнем", закадычным "дружком-приятелем"! А он ненавидел мещан. И снобов - презирал. Любых. Недаром у него есть горькая и злая песня, которая заканчивается такими словами: