Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен

брачному договору в качестве утвержденного вено (веро) Ярослав передал Ингигерде г. Альдейгаборг (Старая Ладога) и Ярлс область, там лежащую. Со­вместно с Ингигердой в 1019 г. прибыл ярл Рагнвальд. Таким образом, можно с уверенностью заключить, что Ингерманландия получила свое название от имени прин­цессы Ингигерды и что страна эта, как было доказано выдающимся историком А. Шегреном, действительно составляла свадебный подарок Ярослава своей невесте.

Существует и другая версия возникновения слова Ингерманландия. Данная теория связана с названием реки Ижоры (Inkeri) и одноименного народа. Впослед­ствии это название было перенесено на всю территорию и в германизированной форме стало звучать как Ингер­манландия (Inger + man + land), что означает страна ингрийских людей. Первое упоминание об ижоре относится к 1240 г., однако они обитали там значительно ранее.

Таким образом, исходя из вышеизложенного и учиты­вая, что первое упоминание об ижоре относится к середи­не XIII в., а брак между Ярославом и шведской принцес­сой Ингигердой состоялся в начале XI в., можно с уверенностью утверждать, что топоним «Ингерманландия» своим рождением обязан шведской принцессе Ингигерде.

Народы, проживавшие на Карельском перешейке, включали в себя не только собственно карелов, но и другие финноязычные племена. После заключения Ореховецкого мира в 1323 г. между Швецией и Новгородом на территорию Ингерманландии, занимавшей централь­ную часть современной Ленинградской области, включая юг Карельского перешейка до реки Невы, полосу шири­ной приблизительно 100 км до реки Ловати к западу, и южное побережье Финского залива до реки Нарвы, стали подселяться к ижорам и води пришельцы из губернии Аурапяя (Äyräpää lääni), расположенной в районе Выборга (современное название — Барышево). Окончательное фор­мирование финского населения Ингерманландии произош­ло в XVII в., когда Ингерманландия на сто лет по Сголбовскому мирному договору 1617 г. отошла к Швеции.

Помимо выходцев из провинции Аурапяя — айрамойсет (äyrämöiset) в Ингерманландию прибыли пересе­ленцы из другой финской провинции Саво — савакот (Savokot), которые наряду с водью и ижорами стали ко­ренным населением Ингерманландии, и именно они впоследствии стали называться ингерманландцами, при­няв на себя название обширной территории. Айрамойсет и савакот исповедовали лютеранскую веру, а водь и ижора придерживались православия. Савакот в конце XIX — начале XX в. проживали смешанно с айрамойсет и ижорами преимущественно в Колтушском приходе и его отделениях в Рябово, Славянское, Карбино и Шпаньково, а также в Колпино, Скворицах, Молосковицах, Новосельском, Каттила, Копорье и Серебета.

Айрамойсет также проживали в вышеперечисленных приходах и несколько ближе к Санкт-Петербургу, осо­бенно в Тюринском, Дудергофском, Ропшинском отде­лениях Скворицского прихода, а также в Ингрисском, Лизильском, Токсовском, Лемболовском и в приходе Вуолы. На Карельском перешейке айрамойсет про­живали помимо прихода Аурапяя и в других финских приходах — Пухяярви, Саккола и Рауту.

В 1848 г. в Ингерманландии проживали 29 200 айрамойсет , 43 100 савакот, 17 800 ижоры и только 5100 води. Последние довольно интенсивно ассимилировались как ижорами, так и русскими. Аналогичный состав Ингерман­ландии сохранялся и в начале XX в. Именно айрамойсет и савакот составили военный костяк ингерманландского движения во время гражданской войны (1918 — 1920 гг.) на Северо-Западе России.

ГЛАВА 1. НАРВСКИЙ РУБЕЖ

1.1. Политическая обстановка в Ингерманландии после Октябрьской революции 1917 г. и планы генерального штаба Финляндии и Эстонии в отношении Петрограда

Февральская революция позволила ингерманландским финнам ощутить себя свободными и подняла их самосозна­ние до уровня отдельно взятой нации. Ингерманландские руководители в конце царствования последнего русского императора получили самостоятельность и отчасти были ре­волюционно настроенными. Ингерманландские активисты, в рядах которых часто встречались просоциалистически настроенные лица, разбудили десятилетиями сдерживаемые национальные устремления ингерманландцев. 23 апреля 1917 г. в Петрограде собрались свыше 200 представителей на общеингерманландский национальный съезд, который избрал для повседневной работы Ингерманландскую цент­ральную комиссию, состоящую из 27 человек. Меньшевики поддержали и выдвинули на должность председателя масте­ра философии Каапре Тюнни.

Второй съезд был проведен 29 сентября 1917 г. На съез­де поднимались важнейшие вопросы, касающиеся новшеств 35 местного самоуправления. Депутаты стремились к образо­ванию финско-ингерманландской общины (или объедине­ния), состоящей из финского большинства, и образованию муниципальных советов в национально-государственной России с республиканской формой правления, е органах управления которой и ингерманландцы имели бы своих представителей. На съезде также состоялось выдвижение кандидатов в губернский избирательный округ по выбо­рам делегатов в Учредительное собрание. Ю. Перяляйнен и М. Каасолайнен являлись представителями меньше­вистской партии, а М. Питкянен принадлежал к партии со­циалистов-революционеров, однако на выборах ни одна кандидатура не набрала необходимого количества голосов. В будущем ингерманландцы планировали проводить съезд своих представителей по крайней мере не менее одного раза в два года.

Осенью 1917 г. был создан местный орган управления — земство, который явился нововведением в Петроградской губернии; в результате финские деревни местами были от­делены от своих общинных органов управления. В губерн­ское земское собрание было избрано восемь финских пред­ставителей.

На втором ингерманландском национальном съезде обсуждались вопросы национального образования и реорганизации Колпинской семинарии. В финских школах планировалось преподавание на финском языке. Предполагалось также создание на их базе национальных школьных институтов. Независимые школьные программы реализовать не удалось, однако уездное земство получило возможность основать финские школьные отделы, которые постепенно вытеснили из школ учителей других языков. Несмотря на некоторое противодействие властей осуществлению финнизации школ, она значительно продвигалась. В конце 1918 г. ингерманландские дети обучались в 313 школах, в кото­рых работали уже 248 финноязычных учителя.

Учебная программа в школах была ощутимо модер­низирована, религия была убрана из числа учебных пред­метов. С осени 1917 г. школьное обучение на финском языке продлевалось до пяти лет, обучаться также брали и женщин.

Показательно, что Февральская революция заметно акти­визировала участие педагогов национальных школ в обще­ственно-политической жизни Ингерманландии. В частности, коллектив Колпинской семинарии выдвинул своих кандида­тов при выборах руководящих органов ингерманландского национального съезда, активно включился в реорганизацию учебно-воспитательной работы. Однако нестабильная обста­новка в государстве перечеркнула многие радужные надеж­ды. Ассигнования на нужды образования сокращались. Одна за другой закрывались школы. В ноябре 1919 г. прекратила свою работу и Колпинская семинария.

Осенью 1918 г. в Северной Ингерманландии было обра­зовано два национальных училища. В Токсово начало дейст­вовать бесплатное народное училище, а в Хаапакангас было образовано христианское училище. Позднее они были за­крыты большевиками.

Муниципальное формирование ингерманландских об­щин, школьное образование и кооперативное устройство были заимствованы из финских моделей и являлись весьма неудобными для органов Советской власти. В условиях клас­совой борьбы на рубеже 1917 — 1918 гг. большевиками были закрыты национальные газеты «Инкери» и «Нева». Очевид­но, данное решение было продиктовано не национальным характером публикуемого материала, а социал-демократи­ческой и профинской ориентацией указанных изданий.