Жизнь - капля в море - Алексей Станиславович Елисеев
Я помню, как впервые обсуждалась эта проблема в Институте авиационной и космической медицины. С докладом выступал молодой ученый Олег Георгиевич Газенко. Он обращал внимание на важность персонального отбора космонавтов. Слушателями были в основном инженеры. Чтобы нам было понятно, он привел пример из солдатской жизни. Рассказал, как наблюдал за поведением солдат в бане. Их приводят на «помывку» целыми подразделениями, и душевых кабин, как правило, на всех не хватает. Видя это, солдаты объединяются группами и принимают душ по нескольку человек сразу. Так вот, если группа удачная, то кто-то один выбирает температуру воды, остальные ее воспринимают как приемлемую, и все успевают помыться. В неудачной группе каждый старается установить лучшую температуру для себя. Солдаты тратят все время на борьбу с кранами, и вымыться никто не успевает.
Нет, в этом экипаже ни Володя Комаров, ни Борис Егоров, ни Константин Петрович Феоктистов (его мы относили к старшему поколению и звали только по имени-отчеству, либо по инициалам — КП) из-за мелочей спорить не будут. Каждый из них — сильная личность; каждый будет стараться сделать все возможное, чтобы полет прошел успешно. Но, хватит ли сил?
Интересно, а как они воспримут посадку? Когда человек спускается на индивидуальном парашюте, он видит место, куда снижается. Если надо, может немного изменить направление спуска, может самортизировать удар ногами. Здесь им придется рассчитывать только на надежность техники и благоприятное стечение обстоятельств. Конечно, волнение будет немалое.
Но главное — не подвела бы техника… В надежности ракет полной уверенности никогда нет, слишком напряженный у них режим работы. В то время по статистике аварии происходили при каждом десятом пуске. Дай Бог, чтобы этот оказался не десятым! А корабль? Он еще сложнее ракеты. Каким он казался непостижимым во время испытаний на заводе! Там из его отсеков, как фарш из гигантских мясорубок, выползали сотни кабелей и каждый передавал большие потоки информации. А вокруг копошились люди, иногда спокойные, а иногда возбужденно обсуждающие, почему показания приборов не совпадают с записанными в инструкции. Когда всему находились объяснения, то двигались дальше. Теперь корабль на ТП, наверное, готов к стыковке с ракетой и космонавты уже прилетели. Завтра я их увижу…
Пытаюсь задремать. Похоже, получается. Просыпаюсь от того, что пассажиры зашевелились. БВ уже без повязки, и нет подушки. Садимся в Уральске. Еще темно. Все выходят и быстро идут к единственному небольшому домику, стоящему на краю поля. Дверь заперта. Стучат. Через некоторое время какая-то заспанная женщина открывает дверь и тут же направляется за буфетную стойку. Все, как один, берут по стакану сметаны и по два куска хлеба. Жадно едят, как будто это и есть цель прилета. Затем — опять в самолет.
Уже начинает светать, можно смотреть в иллюминатор. Довольно скоро оказываемся над Аральским морем. А потом — пустыня. От горизонта до горизонта — голодная необитаемая земля. Местами — желтая, местами — темно-коричневая, как какао. Никакой растительности, никаких ориентиров, прямо другая планета. Вспоминается анекдот, рассказанный одним из наших инженеров, уже побывавшим здесь: казах, объясняя туристу, как добраться по этой пустыне до Алма-Аты, советует идти в указанном им направлении все время прямо-прямо-прямо, а в четверг — повернуть налево. Глядя на этот однообразный пейзаж, начинаешь лучше понимать смысл шутки. Странно, и на этой чуждой для людей земле готовятся к полетам самые совершенные творения человеческих рук!
Появляется Сырдарья. За ней видны линии электропередач — первые признаки цивилизации. На горизонте вырисовываются дома, скоро посадка. Аэродром — это тоже участок пустыни, огороженный забором, с одной бетонной полосой посередине. У трапа всех встречает сотрудница отдела режима нашего предприятия. Она находится здесь в длительной командировке. Забирает наши документы, проводит через контрольный пост и везет в бюро пропусков. Дальше мы сможем перемещаться только со специальным пропуском — маленькой картонной карточкой с фотографией и множеством штампов-картинок. Для каждого контрольно-пропускного пункта — своя картинка. Если она есть — тебя пропустят, если ее нет — задержат до выяснения личности. Могут выдворить за нарушение пропускного режима. Но это все будет позже. А пока мы томимся в маленькой обшарпанной комнатке. Вдоль стен стоят стулья, но их на всех не хватает. Многим приходится стоять. Все терпеливо ожидают момента, когда из окошечка выкрикнут родную фамилию, затем под расписку вручат заветную картонку. Все устали, хотят есть, но до отдыха и еды еще далеко.
Часа через полтора и мы с БВ получаем пропуска. Потом садимся в автобус и вместе с другими командировочными едем на «двойку» — так называется место, где проводится предполетная подготовка ракеты и нашего корабля. По-существу, это военный городок, в котором есть казармы, есть гостиницы для гражданских, мало чем отличающиеся от казарм, есть солдатская и офицерская столовые. Чего здесь нет, в отличие от обычных военных городков, так это семей. На улице нельзя встретить ребенка или женщины, идущей в магазин за продуктами. Для них въезд сюда закрыт. Здесь только те, кто занят работой. А работа ведется либо в техническом корпусе, либо на стартовой площадке.
У въезда на «двойку» — очередной контрольно-пропускной пункт, на сегодня последний. Показываем пропуска, выходим из автобуса и с чемоданами идем в здание экспедиции. Там должны сказать, где кто будет жить. Для меня этот вопрос решился просто. В экспедиции меня уже ждал Миша Чинаев — инженер нашего отдела. Он отвечает за испытания системы управления и живет здесь уже давно. О моем приезде узнал из списков. В их комнате освободилась койка, и он заранее договорился, что ее отдадут мне. Я с радостью согласился, во-первых, потому, что Миша многое расскажет о ходе подготовки, а во-вторых — с Мишиной помощью мне будет гораздо проще ориентироваться. И, независимо от этого, мне просто было очень приятно его встретить. Умный, добрый, веселый парень, талантливый инженер!
Оформили в экспедиции очень быстро. И мы сразу отправились в гостиницу — четырехэтажное здание, целиком занятое гражданскими. В каждой комнате по четыре-пять человек. Подготовка шла в круглосуточном режиме. Понятия рабочего дня не существовало. Каждый уходил на работу тогда, когда испытывалась его система или любая другая система, взаимодействующая с ней, а возвращался тогда,
