100 великих судебных процессов - Виорэль Михайлович Ломов
Издатели не смогли доказать, что эпизод вырван из контекста, т. к. в номере он был представлен как самостоятельное произведение. Но даже доказав это, Андерсон и Хип навряд ли выиграли бы дело, поскольку основанием для вынесения решения суда в то время служил тест Хиклина (1868), который «позволял запретить любой материал, рассмотрев только небольшую его часть». «Суд мог признать незаконным любой материал, который развращает и разлагает умы тех, кто открыт для подобных безнравственных влияний и в чьи руки такой материал может попасть».
Благодаря этой норме «революционный роман» не смогли отстоять ни искусный адвокат Д. Квинн, провозгласивший детище Джойса «футуристической литературой», ни свидетели – литературные эксперты писатели Д. Поуисс и Ф. Меллер, заявившие, что «Улисс» – «замечательное произведение искусства, никоим образом не способное развратить юную читательницу». Во время выступления защиты судья не удержался от реплики, позднее трансформированной в решение суда: «Да, мне кажется, что это бред больного воображения. Я не пойму, как кому-то вообще взбрело в голову печатать такое!» (Э. де Грация).
Суд закончился в феврале 1921 г. решением арестовать тираж «Навсикаи», запретить дальнейшую публикацию «Улисса», признать Андерсон и Хип виновными в распространении порнографии и приговорить их к штрафу в 100 долл.
Само судебное разбирательство стало для романа и его автора шумной рекламной кампанией. Несмотря на запрет, «Улисс» провозился в Штаты контрабандой. В 1932 г. таможня задержала экземпляр изданного во Франции романа, посланный Джойсом в издательский дом «Рэндом Хаус» для публикации в США. Как стало известно потом, издательство пошло на эту провокацию с целью устроить пробный иск.
По факту конфискации книги учредитель «Рэндом Хаус» Б. Серф в 1933 г. инициировал судебное разбирательство. Тут же встречный иск подали США – «США против книги «Улисс»», аттестовав эту работу, как непристойную, потому подлежащую конфискации и уничтожению. Иск, касавшийся свободы слова, рассматривался в Федеральном окружном суде США южного района округа Нью-Йорк.
Сторона обвинения упрекала «Улисс» в частом использовании «ругательств, что совершенно неприемлемо в благовоспитанном обществе», в богохульстве и неуважении к католической церкви, в наличии возмутительных сцен и смаковании всевозможных грубостей и пошлостей.
Адвокат «Рэндом Хаус» М. Эрнст, всячески ретушируя очевидные неприличия, утверждал, что «книга не непристойна и охраняется Первой поправкой к Конституции США, которая защищает свободу слова». Сверхзадача защитника, с которой он блестяще справился, состояла в том, чтобы убедить суд, что роман Джойса – уже литературная классика, априори «пристойная». Подтвердил это Эрнст собственным панегириком гению ирландца и его «потоку сознания», а также хвалебными отзывами ведущих писателей и критиков мира.
В ходе процесса окружной судья Д. М. Вулси сформулировал новую правовую норму, которой было суждено заменить тест Хиклина. Судья заявил, что у него и еще 2 экспертов книга не вызвала сексуального возбуждения, более того, «в некоторых случаях она более близка к рвотному, чем к афродизиаку». Вулси проявил не только дар крючкотворца, но и литературного критика, когда заметил, что изображение грубых сокровенных мыслей лишь обогащает образ и делает его не вымышленным, а подлинным. Признав «удивительный успех» Джойса-стилиста, судья постановил 6 декабря 1933 г., что книга не порнографическая и поэтому не непристойна. В итоге, это решение принесло Вулси не меньшую мировую славу, чем «Улисс» Джойсу.
Второй окружной апелляционный суд подтвердил (двумя голосами из трех судей) вердикт – отчасти затем, чтобы покончить с грандиозной шумихой, раздутой вокруг романа и не раздувать новую – о фанатичности цензуры.
Федеральный прокурор М. Конбой подал апелляцию на решение Вулси, которая была отклонена, а решение Федерального суда оставлено в силе.
Суды над «Улиссом» привели к тому, что заключения о пристойности литературных вещей в дальнейшем стали выноситься после рассмотрения работ целиком, а не их отрывков; в их влиянии на среднего человека, а не на впечатлительного и с точки зрения стандартов современного общества.
Эти принципы вошли в практику Верховного суда США, для которого правовой нормой стала способность произведения литературы и искусства вызывать или не вызывать похотливые чувства в «нормально чувствующем человеке». Один вопрос остался без ответа – относят ли себя судьи к «средним» людям при вынесении решения?
Данный прецедент положил начало серии процессов, окончательно дискредитировавших тест Хиклина к 1970-м гг. Новым стандартом для определения «непристойности» в делах о запрещении различных материалов без нарушения первой поправки к Конституции стал в 1973 г. т. н. тест Миллера.
Суд над Артуро Рейсом и его сообщниками
В 1918–1925 гг. Португалия являла собой жалкое зрелище: гиперинфляция (200 % в год), безработица, правительственная чехарда (за 7 лет сменилось 3 президента и 26 кабинетов министров), социальные конфликты; огромные колонии (Ангола, Мозамбик и др.), до которых у метрополии не доходили руки и где положение было еще ужаснее.
Артуро Виргилио Альвеш Рейс
Ситуацию усугубила афера Артуро Виргилио Альвеша Рейса сотоварищи. Этот лиссабонец задумал на деньги Банка Португалии (БП, Центробанк) учредить в Анголе свой банк, скупить контрольный пакет акций самого БП и получить контроль над финансами государства.
Для всякого здравомыслящего человека этот замысел выглядел дичью, но соучастники безоговорочно поверили своему 28-летнему идеологу. Как не поверить мачо, который не боялся и черта, кулаком сбивал с ног лошадей, а в уме мгновенно перемножал семизначные числа. Сын гробовщика, Артуро обскакал отца и едва не уложил в гроб Португалию и Анголу.
Подельников Рейс выбрал себе под стать – «мировых» жуликов: двух жителей Гааги – Карела Маранга и Жозе душ Сантуша Бандейру – и берлинца Адольфа Густава Хенниса. У каждого из них была своя роль в квартете.
Маранг, обладая хорошими дипломатическими и ораторскими способностями и владея шестью языками, отвечал за связь с банкирами разных стран.
Хеннис виртуозно подделывал любые документы и подписи на них.
Бандейру, ничем особо не блиставший, приходился сводным братом португальскому генконсулу в Гааге А.-К. душ Сантушу, что было важнее иных талантов.
Маломощность типографии португальского Монетного двора, из-за чего Центробанк размещал крупные заказы в Англии, Германии и Франции, пришлась проходимцам на руку.
К афере Рейс подготовился заблаговременно. В его распоряжении оказались все нужные формы и бланки документов, образцы печатей и подписей министров, банкиров, нотариусов. Сфабриковав и нотариально заверив фальшивые договоры и контракты между правительством Португалии, колониальным управлением Анголы, Центробанком, Рейс от имени правительства Анголы через некую голландскую фирму сделал запрос на получение кредита в 1 млн ф. ст.
Получив долгосрочное обязательство в предоставлении такового, аферист опять же от имени ангольского правительства получил разрешение БП произвести массовую эмиссию ангольской валюты на сумму, эквивалентную 1 млн ф.
