Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила
Задачи охранной полиции, призванной обеспечить независимость страны, а также законный государственный и общественный порядок, с начала следующего года состояли прежде всего в контроле и сыске. При окончательном голосовании большинство в парламенте высказалось за то, что охранная полиция (в отличие от Валпо) не должна иметь полномочий на задержание и допрос, но эти полномочия следует передать Криминальной полиции. Против этого предложения возражали только народные демократы. Другим институтом, раздражавшим антикоммунистические силы, было Юлейсрадио[112]. Писательнице Хелле Вуолийоки, назначенной в его руководство в 1945 г., пришлось оставить свой пост по решению административного совета, в отношениях с членами которого у нее не раз возникали серьезные разногласия.
Более сомнительным с внешнеполитической точки зрения был вопрос об амнистии находившихся в заключении виновников войны. Паасикиви считал амнистию необходимой ввиду того, что общественное мнение с осуждением относилось к вынесенным виновникам войны наказаниям. Троих, которым были вынесены более мягкие приговоры, к тому времени уже выпустили из тюрьмы, и Паасикиви сразу же, как только произошла смена правительства, поставил вопрос об освобождении остальных. В мае 1949 г. здоровье Ристо Рюти, осужденного на самый долгий срок, ухудшилось настолько, что президент при единодушной поддержке правительства принял решение о его помиловании. Одновременно были освобождены четверо последних еще находившихся в тюрьме виновников войны.
В своем письме Ээро А. Вуори Паасикиви охарактеризовал помилование как «наиблагороднейшую акцию», в которой он принимал участие после окончания войны. «Оно отчасти искупило то позорное деяние, которое мы были принуждены (в сущности, мы считали, что мы были принуждены) совершить в 1945 г.» В народно-демократической печати освобождение заключенных сочли непростительным актом. Критика усилилась, когда один из освобожденных, Вяйнё Таннер, в отличие от других, предпочитавших нс показываться на публике, уже тем же летом вернулся к политической деятельности, чем привлек внимание к своей особе.
Крайне левые силы при помощи забастовочных действий стремились показать, что кабинет Фагерхольма не является рабочим правительством. Изначальная цель их состояла в том, чтобы вынудить правительство уйти в отставку. Уже через пять недель после его формирования на фарфоровом заводе «Арабия» в Хельсинки начался первый из простоев на работе. Приобретя затяжной характер, он вначале привел к тому, что ЦОПФ объявило рабочую территорию, охваченную «дикой» забастовкой, «открытой». После того как пикетчики помешали проникновению на завод посторонней рабочей силы, министр внутренних дел Аарре Симонен, известный своей жестокостью, направил туда полицию. О столкновении конной полиции с забастовщиками позднее говорили неоднократно.
Еще более драматический характер приобрели забастовки, прошедшие летом следующего года в городе Кеми. Их кульминацией стала остановка работ на сортировочной рабочей площадке в устье реки. Она началась как рядовой трудовой конфликт, поводом для возникновения которого послужил вопрос о заработной плате. Гигантская моль, образовавшаяся на реке из-за скопления бревен после того, как была перегорожена рабочая площадка, и опасность наводнения, угрожавшая городу, дали правительству основание потребовать прекращения забастовки. Рабочая комиссия ЦОПФ одобрила действия правительства, объявив и этот забастовочный объект «открытой рабочей территорией». Когда на сортировочной площадке начала появляться посторонняя рабочая сила, Союз рабочих-лесосплавщиков, находившийся под влиянием коммунистов, призвал 18 августа 1949 г. к демонстрации протеста. После попытки участников акций (около 2 тыс. человек) прорваться на сортировочную площадку и «сбросить штрейкбрехеров в море» полиция открыла оружейный огонь. В результате два человека погибли, один из забастовщиков в панике оказался под колесами грузовика.
«Кровавый четверг» в Кеми вызвал политическое брожение крайне левых по всей стране, направленное против социал-демократического правительства меньшинства и его «негибкого» министра внутренних дел, прозванного «сабля Симонен». Его акции не особенно поднялись в глазах протестовавших после того, как чуть позднее но просьбе социал-демократов полиция вторглась в помещение, где проходил съезд работников лесной промышленности, чтобы вывести оттуда делегатов, которые, как утверждалось, находились там, не имея на то полномочий. В конце концов социал-демократическое руководство ЦО ПФ жестоко подавило забастовочное движение, исключив из рядов ЦОПФ бастовавшие профсоюзы — Союз рабочих-транспортников и Союз рабочих-лесосплавщиков.
Генерал Савоненков охарактеризовал действия правительства Фагерхольма как противоречащие мирному договору. Не только амнистия виновников войны, считавшаяся нарушением статьи 13 Соглашения о перемирии, но и все мероприятия, направленные против народных демократов (чистка государственного аппарата и меры дисциплинарного воздействия «вплоть до заранее организованного кровопролития в Кеми»), были истолкованы как нарушение статьи 20 упомянутого Соглашения, так называемой статьи о дискриминации, и подвергнуты резкому осуждению. Все же в этой ситуации Москва избрала осторожную линию поведения и не заявила официального протеста, как то предлагал сделать посланник СССР в Хельсинки. Когда Савоненков попросил разрешения выразить протест в Хельсинки в связи с отставкой X. Вуолийоки, тогдашний министр иностранных дел. А.Я. Вышинский приказал передать Савоненкову, что «это означало бы вмешательство во внутренние дела Финляндии».
Собственно, единственным протестом, выраженным по инициативе Савоненкова, была нота, которую заместитель министра иностранных дел Андрей Громыко вручил в последний день 1949 г. посланнику Финляндии в Москве. В ней утверждалось, что СССР все еще «хочет получить» 300 с лишним своих виновных в военных преступлениях граждан, которых следовало выдать на основании статьи 9 Соглашения о перемирии. Речь скорее шла о сотрудничестве финнов в выдаче во время войны ингерманландцев и восточных карел. Отмечалось, что своим «недобросовестным отношением» Финляндия нарушила также Договор 1948 г., в котором она взяла на себя обязательство действовать «в духе сотрудничества и дружбы».
Советская миссия в Хельсинки внимательно следила за внешними контактами Фагерхольма и других социал-демократов и усматривала, в особенности в их связях со скандинавскими и британской братскими партиями, подозрительные признаки прозападной политической ориентации. Причина для беспокойства была понятной, ведь рабочие правительства Норвегии и Дании, вступивших в НАТО при посредничестве британцев, начиная с 1948 г., еще до того, как присоединились к западному блоку, вели переговоры о военном сотрудничестве с социал-демократическим правительством Швеции.
Правительство реагировало на это арестом и выдачей советским властям группы объявленных в розыск. По некоторым оценкам, в стране все же укрылись как минимум 50-100 советских граждан, которые никогда не были найдены.
В своих отчетах за 1949-1950 гг. советская миссия в Хельсинки резко критиковала рост западного влияния, который был замечен ею в Финляндии. Свидетельством тому считали, например, сотрудничество североевропейских стран и
