Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Общепринятый образ Холокоста неразрывно связан с концентрационными лагерями, прежде всего с Освенцимом. Такое восприятие может привести к неверному пониманию уничтожения европейских евреев как довольно безличного, механизированного процесса. В некоторых историях вопрос заключается исключительно в логистике, в которой немецкая изобретательность – при скромном участии местного атавизма – одерживает победу над проблемами человеческими и материальными. Но в большинстве стран Восточной Европы Холокост носил личный характер. Неслыханные по своей жестокости убийства осуществлялись на расстоянии вытянутой руки, часто в присутствии десятков свидетелей.
Следовательно, Холокост следует рассматривать не столько как истребление населения, сколько беду множества отдельных людей. Никто из них не пережил всю трагедию своей нации, своего поколения в целом. Вместо этого каждый пережил катастрофу на собственных условиях, сродни смерти домашнего любимца или члена семьи, сродни исчезновению местной коммуны. Смерть Шульца и массовое убийство евреев Дрогобыча, как и любой другой акт насилия, представляют собой синекдоху катастрофы в целом. И у каждой еврейской семьи в Восточной Европе, включая мою, был свой Дрогобыч.
…
Неделя, начавшаяся 20 января 1942 года, в Нови-Саде, на территории современной Сербии, выдалась очень холодной. Температура упала до тридцати градусов ниже нуля, и Дунай, протекающий через город, замерз намертво, как и близлежащая река Тиса. Население Нови-Сада состояло в основном из православных сербов, но в городе также проживало значительное число венгров, немцев и евреев. Бывший частью Югославии город и прилегающий к нему регион Бачска годом ранее перешли под власть Венгрии. Вскоре после этого венгерские войска сообщили о присутствии в районе партизан. Чтобы предотвратить любые нападения, они захватили заложников – в основном сербов и евреев из города. Этот захват заложников быстро перерос в массовую резню. Солдаты под дулами автоматов вывели граждан, в том числе Эдуарда, отца писателя Данило Киша, из домов и согнали их на пляж, полосу купален и ресторанов на берегу Дуная. Там они заставили людей раздеться и ожидать в очереди, пока венгерские жандармы выстрелят им в шею. Затем мертвых партиями сбрасывали в Дунай в проруби. Их тела обнаружили несколько месяцев спустя, когда потеплело, к этому времени их уже отнесло вниз по течению в Белград и другие места.
За эти три дня в Нови-Саде погибло от 880 до 1255 человек. Когда все закончилось, восстановилось некоторое спокойствие. В Венгрии, как и в других странах, союзных нацистской Германии, в число которых к 1942 году входили Болгария и Румыния, а также марионеточные государства Словакия и Хорватия, насилие, как правило, проявлялось короткими, отрывистыми вспышками в сочетании с внезапными драматическими изменениями в политике. Все эти страны придерживались несколько разных стратегий по отношению к своим еврейским гражданам, лавируя между собственными внутренними потребностями и немецкими мечтами о Европе, свободной от евреев. Например, Болгария в значительной степени защищала своих евреев, но была беспощадна к ним в оккупированной Македонии, которую отняла у Югославии. Там депортации, проводимые болгарами, стерли с лица земли многовековые сефардские общины Монастира, Скопье и Шипа.
Как и Болгария, Венгрия с удовольствием казнила евреев на землях, которые отобрала у соседей, но с гораздо большей неохотой поступала так же с собственными евреями. Действительно, на протяжении большей части войны Венгрия была одним из самых безопасных мест для евреев во всей Восточной Европе. Однако поздней осенью 1944 года относительному спокойствию внезапно пришел конец. В октябре глава венгерского государства Миклош Хорти, понимая, что союзники вот-вот победят, попытался вывести Венгрию из войны. Немецкий спецназ в отместку похитил сына Хорти. Используя его жизнь в качестве рычага давления, они вынудили Хорти назначить Ференца Салаши, главу фашистской партии «Скрещенные стрелы», премьер-министром страны. Во время правления Салаши Венгрия стала самым опасным для евреев местом в Европе. В последующие месяцы на улицах поубивали десятки тысяч людей, сотни тысяч депортировали в Освенцим. К февралю 1945 года не стало более двух третей из 770 000 венгерских евреев.
Румыния аналогичным образом придерживалась смешанной стратегии в отношении своих евреев. На территориях, которые она аннексировала у своих соседей, румыны вели себя крайне безжалостно. В Бессарабии и Буковине они организовали лагеря смерти и вместе со своими немецкими соратниками массово уничтожали евреев. В 1941 году, ближе к дому, в Яссах, румынская тайная полиция организовала кровавый погром, унесший около четырнадцати тысяч жизней. Яссы, столица северного региона Молдавии, веками находилась под властью Румынии. Но хотя предрасположенность румынского правительства к совершению зверств, судя по всему, сигнализировала о том, что оно сделает то же самое по всей стране, по целому ряду причин ожидаемая катастрофа так и не материализовалась. Румыны никогда массово не депортировали евреев из Бухареста. Обезоруженные различными расистскими законами в нацистском стиле, евреи, жившие в столице, подвергались не столько террору, сколько постоянному потоку оскорблений и унижений.
Для Михаила Себастьяна из Бухареста притеснения были связаны, прежде всего, с работой и квартирой. Сначала пришло известие, что он больше не может заниматься юридической практикой. Затем он узнал, что его романы больше не будут публиковаться, а пьесы не будут ставить под его именем. Затем ему отключили телефон, поскольку евреям больше не разрешалось иметь телефоны. Наконец, его выгнали из квартиры, которая находилась за пределами квартала, отведенного для евреев.
Пока Себастьян изо всех сил пытался заработать на жизнь учителем в еврейской школе, его дневник перешел с хроники встреч со сливками бухарестской интеллигенции к бесконечным размышлениям о том, где и как дальше жить. Тем временем с советской границы приходили ужасающие новости о массовых депортациях и казнях. Затем в самом Бухаресте «Железная гвардия» избила и замучила до смерти более сотни евреев, а затем повесила их тела на крюках для мяса в мясной лавке под вывесками с надписью «Кошерное мясо». Эта резня навсегда разрушила спокойствие Себастьяна. Всю зиму 1941 года он продолжал спасаться своими любимыми композиторами-классикам и чтением Шекспира и Мольера, но так и не смог восстановить душевное равновесие.
Евреям в оккупированной немцами Праге тем временем запретили иметь домашних животных. Это был далеко не самый страшный запрет, с которым им пришлось
