Истории города Бостона - Леонид Спивак
Среди множества молодых дарований, которым покровительствовала «королева Бэк-Бея», выделялся блестящий гарвардский студент Бернард Беренсон. Выходец из бедной семьи литовских евреев-иммигрантов, он сумел поступить в Гарвардский университет, в то время цитадель массачусетской аристократии, и стать лучшим на отделении итальянской культуры.
Социальная иерархия в Гарварде заметно напоминала бостонскую: элиту составляли юноши из престижных частных школ, с большими средствами, вхожие в высшее общество и имевшие членские билеты светских клубов для избранных. По традиции лучшему выпускнику полагалась годичная оплачиваемая поездка в Италию для продолжения образования. Но в Гарварде решили по-своему, и в Европу отправился другой стипендиат, представитель «голубокрового» Бостона. Остро чувствовавшая несправедливость Изабелла Гарднер с участием друзей оплатила поездку Беренсона в Италию. Бернард Беренсон со временем стал ученым с мировым именем, автором самых авторитетных трудов по искусству итальянского Возрождения.
У «королевы Бэк-Бея» имелся свой «двор»: среди особо близких к ней были писатели Генри Адамс и Генри Джеймс, считавшиеся литературными мэтрами по обе стороны Атлантики, художники Джеймс Уистлер и Джон Сарджент. Дружба Изабеллы с Сарджентом продолжалась более тридцати лет. Он был в то время единственным американцем, которого признал художественный Париж. Роден даже называл его «Ван Дейком нашего времени».
Бостонский Арт-клуб, где выставлялись работы Уистлера, Сарджента, Цорна и других художников.
Джон Сингер Сарджент обладал репутацией блестящего, но скандального портретиста. Его приятельница Виолетта Паже, издававшая романы и эссе под псевдонимом Вернон Ли, писала своей матери, что, с тех пор как Сарджент выставил в парижском Салоне эпатирующий «Портрет мадам Икс» со спадающей с плеча бретелькой (портрет ныне находится в нью-йоркском музее «Метрополитен»), «женщины боятся, как бы он не представил их в подобном виде».
«Миссис Джек Гарднер» не боялась ничего. Тем не менее, она забраковала восемь вариантов своего портрета (однажды Сарджент сказал: «Каждый раз, когда я пишу портрет, я теряю друга»). Художник уже готов был вернуть гонорар, но Изабелла уговорила его сделать еще одну попытку. Девятый вариант пришелся заказчице по вкусу.
Портрет Изабеллы Гарднер в 1888 году был выставлен в бостонском Арт-клубе, и немедленно вызвал очередную волну злословия. Изображенная в полный рост женщина была одета в облегающее фигуру и «скандально декольтированное» черное платье. Ее обнаженные руки застыли в некоем жреческом жесте. Взгляд женщины, смелый и ироничный, излучал ее «оскорбительное» интеллектуальное превосходство над зрителем. В качестве фона для портрета Сарджент выбрал итальянскую портьеру в доме Гарднеров, и узор на ткани создавал над головой изображенной женщины подобие нимба. Образ «королевы эпатажа» довершали ее украшения – кровавые рубины на бархатных туфлях и две нити жемчуга на талии.
Эти огромные жемчужины были предметом особых пересуд. До изобретения техники искусственной культивации жемчуг оставался редкостью и представлял невероятную ценность. Примером тому может служить история с наследником одного железнодорожного магната, который в 1917 году продал свой нью-йоркский особняк ювелиру Картье и в качестве платы принял ожерелье из двух нитей отборного азиатского жемчуга. Перламутр был лучшим украшением женщины; Изабелла это хорошо понимала и вызывающе носила свои нити молочного жемчуга не только на шее, но и на талии.
Светские дамы Бэк-Бея вовсю сплетничали о скандальном портрете: здесь не фривольный Париж, здесь чтут мораль и традиции. Миссис Джек отвечала язвительным городским матронам тем же: «Бостонские женщины окутывают себя своими добродетелями – поэтому они так плохо одеты». Но Джек Гарднер не устоял под давлением общественного мнения и снял работу Сарджента с экспозиции. При жизни мужа Изабелла никогда более не выставляла портрет на публичное обозрение.
Сладостное вино забвения
В мае 1884 года Джек и Изабелла прибыли в Венецию, чтобы провести там лето. Они остановились в одной из лучших гостиниц, Палаццо Барбаро, с видом на Большой канал. Дворец сохранил роскошные интерьеры времен расцвета венецианской республики. Белль нравилось, что в ее покоях был мраморный пол, шторы из тяжелого атласа, позолоченные стулья, лепнина и потолок, расписанный Тинторетто, и что сама гостиница была когда-то дворцом Барбаро, из рода которых происходили несколько дожей.
Синьора Изабелла всерьез занялась историей итальянской живописи, и романтические прогулки в гондоле при свете луны перемежались со скрупулезным изучением старинных фресок. Ни Париж, который возвращал ее в юность, никакой иной европейский город не стал для Белль тем, чем оказалась для нее Венеция. «Местом мечты» назвала она этот город в одном из своих писем.
«Есть две Венеции. Одна – эта та, которая до сих пор что-то празднует, до сих пор шумит, улыбается и лениво тратит досуг на площади Марка… С этой Венецией соединены голуби, приливы иностранцев, столики перед кафе Флориана, лавки с изделиями из блестящего стекла… Стоит немного отойти вглубь от Сан Марко, чтобы почувствовать наплыв иных чувств, чем там, на площади. Узкие переулки вдруг поражают своим глубоким, немым выражением. Черная гондола и черный платок на плечах венецианки выступает здесь в строгом, торжественном значении векового обряда. А вода! Вода странно приковывает и поглощает все мысли, так же, как она поглощает здесь все звуки, и глубочайшая тишина ложится на сердце», – писал современник Изабеллы Гарднер, русский историк и искусствовед Павел Муратов.
Венеция питала Изабеллу прозрачным и трепетным воздухом Ренессанса. И не случайно ядром ее обширного художественного собрания оказалась итальянская живопись – Джотто, Рафаэль, Боттичелли. Венцом же «венецианской» коллекции Гарднер в Бостоне стало полотно Тициана «Похищение Европы». Изабелла приобрела его в 1896 году по совету Бернарда Беренсона, ставшего к тому времени одним из самых авторитетных знатоков итальянского Возрождения. Беренсон занимался не только атрибуцией произведений искусства, но и периодически выискивал по просьбе Гарднеров исключительные работы у художественных дилеров.
Тициан. «Похищение Европы»
Тициан создал «Похищение Европы» в 1562 году по заказу испанского короля Филиппа II. Легенда о Зевсе, в образе белого быка похитившего дочь финикийского царя Европу, художник позаимствовал из «Метаморфоз» Овидия. Первоначально картина находилась в королевском дворце в Мадриде. В 1623 году ее сняли со стены и тщательно упаковали: полотно предназначалось в качестве свадебного подарка испанской инфанты принцу Уэльскому (будущему английскому королю Карлу I). Но брак неожиданно расстроился, принц отбыл в Лондон, а картина долгое время лежала нераспакованной в подвале дворца, благодаря чему прекрасно сохранилась. Через некоторое время «Похищение Европы» перешло в собственность герцога Филиппа Орлеанского, регента малолетнего Людовика XV. Правнук герцога продал полотно одному из английских лордов.
Цена за предлагаемую картину – сто тысяч долларов
