Истории города Бостона - Леонид Спивак
Изабелла была дочерью нью-йоркского торговца тканями Дэвида Стюарта, к концу жизни разбогатевшего на вложениях в угольные копи. Особо гордились в семье шотландскими корнями. Согласно семейному преданию, их дальним предком был легендарный шотландский король Роберт Брюс. Потомки его рассеялись по многим материкам и странам (среди них был даже российский генерал-фельдмаршал, один из сподвижников Петра I). Но более романтичным для юной Изабеллы было семейное предание о том, что в ее жилах течет кровь самой Марии Стюарт.
Изабелла получила в Нью-Йорке необходимое для девушек из хороших семей образование, после чего провела более года в частном пансионе в Париже. Это было лучшее, что мог сделать для дочери Дэвид Стюарт – он привил Белль европейский вкус, который впоследствии редко изменял ей.
Джон Гарднер ко времени окончания бостонского бала попросил у Изабеллы разрешения совершить «променад тет-а-тет» на следующий день. Юная леди с видимым удовольствием согласилась взглянуть на незнакомый ей город.
Прогулка оказалась необычной. Молодые люди спустились с холма Бикон-Хилл, самой высокой точки города, которую венчал старинный Капитолий с массивным куполом. Они прошли вдоль элегантных георгианских особняков и вековых вязов бостонского парка и остановились у речной дамбы. Здесь городская застройка обрывалась. Дальше, вдоль реки Чарльз, шла заболоченная низина, неприглядный вид которой не мог скрыть даже выпавший накануне обильный снег. Район Бэк-Бей (в русском переводе «Дальний залив») представлял собой зловонную топь, где в летние месяцы промышляли нищие в поисках выброшенного зонта или старого кринолинового платья.
Джон Гарднер увлеченно рассказывал о гигантском – самом большом в Америке – проекте осушения Бэк-Бея и будущей застройке огромного пространства. В отличие от узких извилистых улочек старого Бостона здесь будет фешенебельный район, спланированный по типу парижских бульваров. Сделав паузу, молодой бизнесмен спросил Белль, нравится ли ей город. Вопрос не был простой данью вежливости, ибо вслед за ним последовал новый: «Как Вы думаете, мисс Стюарт, смогли бы ли Вы оказать мне честь, став моей женой?»
Злые языки в Бостоне впоследствии говорили, что Изабелла Гарднер «выпрыгнула из школы, чтобы выскочить замуж». Она нарушила устоявшиеся правила с первого же своего появления в городе, который поклонялся традициям. Здесь еще были живы пуританские устои, и никому не дозволялось пренебрегать ими. Социальная элита, именовавшая себя «бостонскими браминами», была нетитулованной знатью Америки, состоявшей из старейших и богатейших семейных кланов страны.
Что представляет из себя бостонский свет с его нравами и влиянием, Белль увидела осенью 1860 года, когда здесь принимали принца Уэльского Альберта Эдуарда (впоследствии короля Англии Эдуарда VII). Самый престижный в городе мужской клуб «Сомерсет» давал званый обед для принца, куда были допущены лишь «избранные из избранных». Как писала бостонская газета «Транскрипт», выдержанный в лучших традициях банкет из тридцати восьми блюд «начинался черепаховым супом и заканчивался мускатным желе». Затем следовал грандиозный бал в здании Бостонского театра, куда пригласили три тысячи персон.
Дебютантка Белль, столь любившая танцы, специально для этого вечера заказала зеленый муар. Но молодой супруге богатого и успешного представителя клана Гарднеров-Пибоди пришлось наблюдать «священнодействие» со стороны. Все партнерши в танцах Его высочества были расписаны на много туров вперед в строгом соответствии с иерархией «лучших семей». Как высший секрет передавали слух, что жена губернатора Массачусетса осталась разочарованной тем, что первая кадриль досталась супруге мэра Бостона.
В отличие от других американских городов середины XIX века, рафинированная элита Бостона не благоволила к нуворишам. Белль Гарднер, несмотря на все ее деньги и удачный брак, была всего лишь дочерью «нью-йоркского торговца». Ее могли пригласить на официальный прием, но никогда на столь значимый в высшем свете обед. «Качества человека проверяются в Бостоне столь же досконально, как некогда в Афинах или Флоренции, – утверждал один самых известных бытописателей Бостона XIX века Уильям Дин Хоуэллс, – Когда посторонний человек слышит, как группа бостонских дам называет друг друга и всех упоминаемых ими знакомых джентльменов уменьшительными именами, он остро чувствует свою отчужденность… в обществе, где Мидлсексы в течение двухсот пятидесяти лет женились на Эссексах и производили на свет Саффолков, все эти скрытые родственные связи на каждом шагу ставят ему ловушки».
Живая, общительная Белль ощущала эту образовавшуюся вокруг нее пустоту. Основное время приходилось проводить дома. Среди наносивших ей визиты были лишь новые родственники мужа. Джек, как называли друзья Джона Гарднера, находился большую часть дня на Стейт-стрит или в закрытом для женщин клубе «Сомерсет». Старая традиция оставляла немного возможностей для социальной активности замужней дамы. К лету следующего года двадцатилетняя Изабелла и вовсе стала отшельницей.
В апреле 1861 года началась Гражданская война. Клан Гарднеров имел традиционные деловые связи с южанами. К тому же старший брат Джона женился на дочери одного из «хлопковых королей», а Джулия Гарднер вышла замуж за Джозефа Р. Кулиджа, внука президента Томаса Джефферсона и одного из ведущих политиков мятежного Юга. В Бостоне семейство Гарднеров за глаза звали «медянками» (род гадюки, жалящей исподтишка) – такой кличкой награждались на Севере сторонники примирения с Югом. Белль Гарднер даже было отказано в посещении «патриотических» женских кружков, где шили бинты для раненых.
Миссис Гарднер не любила вспоминать первые годы жизни в Бостоне. На позднейшие расспросы она неизменно отвечала: «Я была слишком молода, чтобы запомнить то время».
Осенью 1862 года профессор Бигелоу, самый уважаемый в бостонском обществе «женский доктор», подтвердил, что миссис Гарднер ожидает ребенка. Беременность в те времена стыдливо именовали «недомоганием», и женщина в положении обычно скрывала одеждой свои «кондиции» или же вовсе исчезала из светской жизни.
В ожидании первенца супруги перебрались в новый дом на улице Бикон. Элегантный двухэтажный особняк из бурого песчаника – свадебный подарок тестя – находился в самом центре строящегося района Бэк-Бей, неподалеку от роскошного городского сада. В этом доме 18 июня 1863 года Изабелла благополучно разрешилась от бремени.
Мальчика назвали Джон Лоуэлл, в честь главы клана Гарднеров. Счастливая мать звала его Джеки. Ребенок стал смыслом ее существования. Улыбка сына, его еще бессвязный лепет и первые шаги были центром мироздания в доме на Бикон-стрит. Сюда не проникали грозные сводки с полей Гражданской войны или тревожные биржевые новости. Здесь царил светлый и счастливый мир матери и ее ребенка.
Ранняя весна 1865 года обещала быть теплой и сулила жаркое лето. Окончательная победа Севера над мятежным Югом считалась вопросом нескольких недель. Для клана Гарднеров-Пибоди это означало возобновление прерванной войной морской коммерции. Изабелла начала обсуждать переезд семейства на лето в Бруклайн, в родовое имение Грин-хилл.
Сегодняшний Бруклайн, окончательно слившийся с бостонской городской
