Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс
Согласно программе, на вечер 19 сентября было запланировано увеселение в виде пешего сражения короля с герцогами Гизом, Меркёром и Данвиллем (la bande du Roy combattant en la dе́faveur d'amour [в ходе которого отряд короля сражается против Амура]). Очевидно, это был костюмированный бой между Генрихом и тремя видными придворными в традиционном для французского двора стиле. Предметом баталии являлся также традиционный ренессансный мотив спора «за и против Амура», в котором сторона короля выступала «против».
Они появятся на скале, под которой у ног короля будет находиться связанный Амур. Музыканты, одетые в нарядные мужские и женские античные одежды, будут петь песню с угрозами Амуру. Они словно хотят похвастать перед ним своей силой, уколоть его, стеснить и иным путём оскорбить[517].
Мы легко можем представить, как они поднимаются на одну из искусственных скал, что, вероятно, не единожды использовались в этих представлениях. И столь же легко можем убедиться, что музыкальное сопровождение этих воинственных нападок на связанного Купидона и было тем произведением Ле Жёна, которое производило описанные выше «эффекты».
В «Ариях» Ле Жёна среди прочего есть одно пространное сочинение из четырёх частей, начинающееся словами «К оружию! К оружию!» и обозначенное подзаголовком «Война Клода Ле Жёна» (La Guerre de Claude Le Jeune)[518]. Такое многозначительное заглавие наводит на мысль, а не могла ли это быть та самая воинственная песнь, что исполнялась на увеселениях в честь свадьбы Жуайеза? Предположение переходит в уверенность, когда из слов песни мы узнаём, что «вой на» объявлена Амуру. Ужасная битва оканчивается его поражением, он превращается в пленника и подвергается оскорблениям со стороны победителей[519]. Всё это в точности соотносится с указаниями программы о том, что музыканты должны петь оскорбления в адрес Амура, делая при этом угрожающие жесты. Строка «Рыцари подходят к этому склону» (Chevaliers approchez de ce Perron)[520] говорит о том, что это произведение исполнялось на рыцарских состязаниях. А ещё одна уточняет, что выступивших против Амура воинов возглавлял «наш король» (nostre Roy)[521]. Программа также утверждает, что биться против Амура должна была дружина короля (la bande du Roy).
Таким образом, не остаётся сомнений, что сочинение «Война Клода Ле Жёна» в книге арий 1608 г. представляет собой (хотя и в несколько изменённой и исправленной форме в том, что касается стихов Баифа) poе́sie et musique mesurе́es, сочинённые Баифом и Ле Жёном для bande du Roy к описанному в программе представлению. Можно даже выделить конкретное место в песне, на котором дворянин, слышавший её повторное исполнение, сменил агрессию на умиротворённое состояние духа. Это произошло в момент, когда тон музыки сменился с воинственного на мягкий в строке «Rendez-vous tous mes loyaux pensers doux»[522]. Слава этого сочинения достигла Марена Мерсенна. Один из его друзей, знавший Ле Жёна, написал ему в письме, что с помощью сочинённых Баифом vers français mesurе́s, музыканту удалось «привести капитана в неистовство соотнесёнными со словами изменениями темпа»[523].
Свои стихи, положенные на музыку, были, конечно, написаны и для других групп участников войны за и против Амура. Музыка до нас не дошла, а вот слова в двух случаях установить вполне возможно.
Страстная защита Амура, написанная Ронсаром, судя по заголовку, для «Свадебного маскарада герцога Анна де Жуайеза», начинается так:
J'aurois ingrat soldat combatu sous Amour,
Portе́ ses estendars, et suivi ses armе́es,
Si voyant maintenant ses armes diffamе́es,
Et luy fait prisonnier, liе́ contre un rocher,
Je ne venois icy ses liens dе́tacher…[524]
Очевидно, здесь имеется в виду сцена на скале, к которой прикован унижаемый Купидон. Ронсаровская защита обездвиженного пленника является ответом на оскорбления Амура в «Войне Клода Ле Жёна».
В собрании сочинений Филиппа Депорта есть стихотворение под названием «Для маскарада преданных рыцарей к свадьбе герцога де Жуайеза» (Pour la Masquerade des Chevaliers Fidelles aux Nopces de Monsieur Duc de Joyeuse), в котором девять рыцарей выходят на бой за Амура:
Amour est le sujet de leur juste querelle:
Ils ne sçauroient souffrir que l'audace mortelle
Le conduise en triomphe à la honte des dieux…[525]
Это почти наверняка было написано для одной из сторон в споре за и против Амура.
Само представление, очевидно, являлось музыкальной постановкой «Триумфов» Петрарки, где группа короля воплощала триумф целомудрия. Петраркианская формула здесь вписана в рыцарский контекст, который самым тесным образом был связан с настроениями и страхами эпохи. Довольно странным выглядит тот факт, что свои опыты по возбуждению и усмирению страстей посредством музыкальных эффектов Ле Жён проводил на увеселении, в котором французский король принимал участие вместе со своим врагом, герцогом де Гизом, возглавившим вскоре восстание Лиги.
В «Ариях» Ле Жёна есть и другие сочинения, которые могут быть с уверенностью отнесены к торжествам в честь свадьбы Жуайеза, в особенности очень пространная «Эпиталама»[526] на метрические стихи Баифа. Вместе с программой она даёт нам возможность реконструировать, очевидно, центральное событие всей серии торжеств – въезд короля на корабле под торжественный аккомпанемент метрических стихов и музыки, сулящих благословение небес французской монархии.
Согласно программе, на воскресенье 24 сентября был запланирован бой между королём и герцогами де Гизом и Меркёром. Появление короля во дворе Лувра должно было выглядеть следующим образом:
Его выезд на арену будет происходить в форме морского триумфа. Перед огромным кораблём будут возвышаться две или три скалы наподобие плавучих островов на водной глади, на которых сирены и тритоны будут играть на разных инструментах всевозможную музыку и бить в барабаны, воспевая триумфальный выезд короля[527].
В этой сцене использовались традиционные для французских придворных празднеств элементы в виде скал и островов с поющими тритонами и сиренами. Они принадлежали к традиции увеселений Екатерины
