Джон Мэн - Чингисхан

Нас окликнули откуда-то сверху, наши сопровождающие ответили, и завязался разговор. На земле на коленках стоял человек и руками разгребал мягкую почву, еще один в той же позе копался в земле в тени деревьев, всего их было много больше, человек десять.

Они собирали лекарственные растения. Они пришли сю­да до рассвета из деревни, до которой два с половиной кило­ метра, по одной из бесчисленных тропок через горы, и будут тут работать весь день.

Дикие места начинали раскрываться все больше и боль­ ше, словно постепенно приоткрывая передо мной двери к пониманию того, что веками так привлекало это место кре­ стьян и охотников и, возможно, привлекло на несколько лет воинов-кочевников. Местность славилась лекарственными растениями. Потом я увидел список, в нем перечислялись 39 названий. Одно из них имело местное название чанбо. Местная медицинская компания покупала чанбо за 22 юаня (около 2,75 доллара США) за килограмм, и каждый из этой группы мог собрать за день 2—3 килограмма. Для чего нужен этот маленький, похожий на лук корень и как его готовят, никто из сборщиков не знал. Все, что они делали, — это со­ бирали чанбо и продавали его.

Юй Ухэ помахал рукой: «Это место мы называем Лечебни­ цей Чингисхана».

Неожиданно, глядя на эти пятнистые заросли, я начал кое о чем догадываться. Это была непрерывно обновляющаяся эко­система, насыщенная влагой почва, тянущиеся к солнцу, куда ни глянь, нежные ростки и пышно расцветающие кустарники, и отличить естественное от искусственного была нелегкая за­дача. Но если тут была дорога и эта вершина играла роль сво­ его рода сторожевой башни, возможно, что здесь, прямо здесь, была своего рода аптека, куда могли приходить раненые и больные, чтобы полечиться лекарственными травами.

264

Еще до полудня мы уже вышли из леса и шли по ковру раз­ нотравья, лютиков и горечавки, тропинка бежала по откры­ тому кряжу (хотя мания видеть всюду еловые деревья дошла даже до этих краев, и через несколько лет, вероятно, горы бу­ дут полностью, что совершенно неестественно, покрыты ле­ сом). На гребне горы обнажались остатки стены, которая, как мне представляется, была в свое время частью наблюда­ тельного пункта, с которого открывался обзор на набегавшие друг на друга волны лесистых гор. Отсюда я не смог приме­тить никаких признаков присутствия человека — ни дороги, ни строения, ни дыма костра — подо мной просматривалась долина, по которой мы проходили по дороге сюда, почти за­ брошенная деревня, язык бледно-зеленой конопли и высо­ вывавшиеся из-за покрывала зелени три бетонные крыши туристского лагеря.

Но наблюдательный пункт на вершине невысокого холма не годится для наблюдения за армейскими маневрами. Мне хотелось найти обещанную «площадку». Мы начали спуск и попали в заросли колючки. Это не была обычая ежевика, а толстенные, закрученные трехметровые деревья, протянув­шие во все стороны свои иглы, такого кустарника было бы достаточно, чтобы охранять Спящую красавицу. Разыскивая «площадку», мы крутились почти на одном месте. Где-то со­ всем близко, где-то здесь, бормотал Юй Ухэ, во всяком случае она раньше была где-то здесь. Я снова начал терять в него ве­ ру, когда земля начала выравниваться, и, запутавшиеся между порядком надоевших елок, мы, все четверо, собрались вместе.

— Он хотя бы знает, где мы? — без всякой надежды поин­ тересовался я у Джоригта.

Они перебросились несколькими короткими фразами, и затем я услышал:

- Это здесь, Тронный зал Чингисхана. Он еще называл его Местом Господина.

Я понял, что никакого каменного возвышения не будет. Он был травяной - или когда-то был травяной. Я измерил

265

ДЖОН МЭН

его шагами, Тронный зал Чингисхана был 250 метров длины и 50 метров ширины.

Честно говоря, теперь никому не захотелось бы сидеть здесь. Когда братья Юй были мальчишками, здесь было от­ крытое место, не было деревьев, и можно было видеть раз­ бросанные по траве остатки обработанных камней, и от­ крывался красивый вид на их деревню. А теперь монокульту­ ра закрыла этот вид, а камни покрылись дерном. Какой-то безмозглый плановик выписал сюда бригады сажальщиков и уничтожил то самое место, которое можно было тогда пре­ вратить в террасу обозрения, куда бы стекались люди, гото­вые претерпеть известные неудобства, чтобы пообщаться с природой и встретиться с историей. Не скажу, что я поверил, будто сам Чингис бывал на этом месте или даже пользовался им. Но его военачальники вполне могли пользоваться им как наблюдательным пунктом, потому что если подойти к краю плоской площадки, то можно увидеть лежащую внизу доли­ ну, и нетрудно вообразить, что это огромный плац для пара­ дов, что внизу сгрудились юрты и лошади, выстроились во­ инские части. И в траве торчало несколько больших камней, так что можно было легко представить себе, кто мог бы сто­ ять или сидеть на них или что они могли видеть.

Вниз мы спускались по крутой и травянистой тропе. Заго­ ворили о медведях. Они были довольно большими, доходи­ ли до плеча Юям, имели несколько оттенков окраски, крас­ ной и коричневой, и были совершенно неопасными. «Два дня назад шесть медведей пришли на посевы». Я видел под­ тверждение этих слов — глубокие рытвины на поле, мимо которого мы в тот момент проходили. «И если закричать на них, они уходят».

Мы уже почти поравнялись с домами, и я пытался разо­ браться в увиденном за день. Все это лишь неосновательное сырье, артефакты и фольклор, переносящие меня на 50,100 и 800 лет назад, в них нет ничего такого, что позволило пере­ нести их на солидную почву истории. Мои первые эмоцио-

ЧИНГИСХАН

нальные всплески: «Монгольский флагшток!», «Поилки!» - уступили место более трезвой оценке возможного толкова­ ния фактов. Зачем монгольским войскам в походе каменные поилки? Скорее всего, это обыкновенные зернотерки или мельничные камни, оставшиеся в наследие с прошлого или прошлых веков, когда здесь находился храм и большая кре­ стьянская община.

Но при всем при том оставались легенды и само место: потаенная долина с ее лекарственными травами, некоторые из которых посчитали таким сильным средством, что ими можно было вылечить даже занемогшего завоевателя.

Мне повезло. Но если вы, читатель, отправитесь туда, бо­ юсь, вы опоздаете. Те, кто помнит то, что когда-то рассказы­ вали об этом месте, разъедутся по городам и деревням за пределами долины. В конце концов по мере того, как разви­ вается и растет экономика Китая, будет все меньше и меньше людей, которые пойдут в горы искать лекарственные травы. Тропинки зарастут, поля исчезнут под дикими травами, до­ ма сравняются с землей, открытые пространства зарастут елями. Все, чем будут удовольствоваться посетители, — это огороженная дорога и туристский лагерь, где гиды расска­ зывают сказки, которые ничем нельзя подтвердить, о горах, где никогда не было дорог. Даже если приедут историки и археологи, кто вспомнит, где когда-то были Учебный центр, Командный центр, Лечебница и Тронный зал Чингисхана?

266

ЧИНГИСХАН

13

К ТАЙНОЙ МОГИЛЕ

ТЕПЕРЬ МЫ ВЕРНЕМСЯ К ТЕМ НЕСКОЛЬКИМ ДНЯМ СЕРЕДИНЫ ЛЕТА

1227 года, когда решалась судьба Евразии. Убийство одного императора, смерть самого Чингиса, уничтожение целой культуры, смерть еще многих тысяч людей — всего этого достаточно, чтобы привлечь внимание историков, если только детали были описаны правильно. Но это «если толь­ко» заставляет задумываться над деталью, которая придает этим событиям несколько иной характер. Речь идет о тайне, которой окружена смерть Чингиса. Именно необходимость сохранения тайны, которую предвидел Чингис и которую сумели соблюсти его сподвижники, сделала возможным осу­ ществление преследовавшихся им целей. Если бы сведения выплыли наружу, все было бы потеряно - враги перевели бы дыхание, завоеванное было бы утрачено, только еще склады­ вающаяся Монгольская империя была бы задушена в колы­ бели, весь ход евразийской истории пошел бы в другом на­ правлении.

Но как лежавший на смертном одре император или вы­ полнявшие его волю наследники сумели сделать это? Никто этого, конечно, не знает, столь плотной завесой тайны оку­ тали разыгравшуюся тогда драму. Но ученые и археологи со­ бирают информацию по крупицам, и постепенно на фоне гор и холмов, декораций на сцене, где разыгрывалась она, приходят в движение призраки, и от них мы слышим слова, по которым можно составить представление о том, что мог­ ло происходить в горах Люпань и вокруг них почти 800 лет тому назад.

Вспомним обстановку второй недели августа 1227 года.

Чингис на пороге окончательного завоевания Си Ся и только что занял Западное Цзинь. Оно должно стать базой, с которой можно будет довести до конца захват Северного Ки­ тая, и тогда он будет владыкой гигантской империи, раски­ нувшейся от берегов Тихого океана почти до Багдада. Если ничего не помешает, дело всей жизни свершится. Император Си Ся вот-вот капитулирует. В этот критический момент Чингиса сваливает болезнь, возможно тиф, принесенный его войсками из похода на юг. Историки обычно сходятся на том, что это случилось километрах в 100 от гор Люпань, в той части нынешней провинции Ганьсу, которую называют Цин Шуэй, но по этому поводу возникают сомнения, потому что название местности совпадает с названием реки, впа­ дающей в Желтую реку. Некоторые настаивают на том, что Чингис умер в Цин Шуэй, но это опровергают двое ученых, Суй Чэн и Юй Цзюнь из университета Нинся, знакомых с большим массивом самого разного рода материалов. Их изыскания, основывающиеся на исторических источниках и археологических находках, показывают, что народная па­ мять, отразившаяся в рассказах крестьян в Люпаньшане, имеет под собой реальную почву.