Джон Мэн - Чингисхан
- Посмотри, тропинка. — Я показал на прогал в придо рожном кустарнике. - И следы машины. - В общем-то, если это и были следы автопокрышек, то машина должна была быть очень маленькой.
- Полиция, - сказал Ма Теперь он не чувствовал себя так уж уверенно. — На мопедах.
Куда они ехали, за кем или за чем? Все молчали. Видно бы ло, что, сам того не желая, Ма оказался заинтригован, как и Джоригт, который выступал в роли переводчика и миро творца. Если тропинка ведет к домам, то дорога туда-обрат но займет не больше часа. Обеда придется подождать.
Мы пошли по тропе и тут же погрузились в лесную идил лию — протоптанная дорожка пересекала ручейки кристальной прозрачности, какую мы уже привыкли видеть только в магазинных бутылках с питьевой водой; над голо вой смыкался изумрудный полог, отфильтровывавший сол-
259
ДЖОН МЭН
нечный свет, который падал на землю пятнистым ковром разных оттенков зеленого цвета. Следы машины были еще не старые, их оставили несколько дней назад, и это были сле ды не мопеда и не машины. Их оставил один из таких двухко лесных тракторов, которым управляют с помощью длинных ручек, сидя на прицепе.
Но когда, пройдя мимо пруда и поля, которое я разглядел с дороги (это была не пшеница, а что-то похожее на ячмень), мы подошли к домам, то увидели, что очутились в деревне-призраке. Перед нами стояли пять-шесть заброшенных, по глощаемых кустами домов с проваливающимися от време ни, изогнутыми серыми черепичными крышами. Дорожки между домами заросли сорняками.
-JQpe /ш а?- крикнул Джоригт. - Есть тут кто-нибудь?
Никакого эха не донеслось к нам с окружающих холмов, никто нам не ответил, ни звука, только жужжание цикад и щебет птиц. Нам стало не по себе. Следы машины и засеянное поле свидетельствовали о присутствии человека, но тут полное молчание, запустение, разруха. В голове у меня про неслись самые невероятные и фантастические предположе ния. Все бежали. Все умерли. Вот-вот мы встретим чудом вы жившего человека, этакого китайского Бена Ганна, спятив шего от многолетнего одиночества в этой глуши.
Потом позади заросшего дворика я увидел что-то, заста вившее меня напрячься. Это был огромный, прекрасно выте санный каменный чан диаметром с метр, с внутренней сто роны были видны следы, оставленные резцом каменотеса. Вытесать такое не взялся бы никакой крестьянин, и чан был совсем не новый. Сразу, как бенгальские огни, вспыхнули сопоставления. Стол там, в лагере... «Юаньская династия»... те перь это — кормушка для скота, монгольская поилка для ло шадей. Скорее всего. Вывод звякнул, как щелчок хорошо сма занного замка.
Я теперь думаю, что ошибался. Но это было продолжени ем воображаемой картины, порожденной великолепным видом на расстилающуюся передо мной долину, с которой я
260
ЧИНГИСХАН
мысленно убрал деревья, и она превратилась в тучную степь, а вон там еще и река. Не может быть, чтобы никто не мог ска зать нам, что тут было раньше. Нужно будет вернуться сюда и поискать людей. Каким образом и когда, я не представлял се бе, как не имели такого представления и остальные.
Мы повернули обратно. Все о чем-то думали, и не хоте лось разговаривать. Мы снова прошли мимо непонятного поля, пустились по тропинке, перешли ручей.
И тут, буквально откуда ни возьмись, прямо перед нами возникла женщина, строгая, полная внутреннего достоинст ва, в серой рубахе, темных брюках и белом, похожем на по варской колпаке на голове, платке, свидетельствовавшем, что она мусульманка из племени хуэй. Она несла малыша, лет трех, с румяными, как его передничек, щеками; это опре деленно была девочка, потому что на ней были брюки жен ского покроя; за женщину держался мальчуган, года на два постарше, одетый в потрепанную серую курточку с выцвет шими английскими надписями «Любопытный» спереди и сзади. На плече у нее висела сумка. Она собирала съедобный, похожий на спаржу папоротник, который она назвала цюсе, его не знали ни Ма, ни Джоригт. В мгновение ока она раскрыла нам множество тайн.
Ее зовут Ли Бочэн, и это ее муж и девери обрабатывали смутившие нас поля. Они когда-то жили здесь, и даже после того, как власти приказали уходить, не захотели бросить свой клочок земли. Каждое лето они возвращаются, чтобы посеять и собрать урожай. О да, она слышала о Чингисхане, но если мы хотим узнать о нем, то лучше поговорить с муж чинами. Они придут с коровами чуть позже. Часам к четырем мы вернулись, нас ждали шестеро мужчин, а с ними уже зна комая нам женщина со своими двумя ребятишками. Дверь дома была распахнута, и можно было увидеть кирпичную плиту, каменную платформу для сна с разбросанными на ней матрасами, надстроенную над плитой, чтобы ночью она обогревала спящих. Перед домом на куске полиэтилена бы ли аккуратно разложены лекарственные растения, которые
261
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
они называли шо-ю. Мы присели на брошенную на камни мешковину, и женщина вынесла нам зеленого чая в стеклян ных баночках из-под джема. Муж женщины, жилистый муж чина лет тридцати с небольшим, одетый в черно-белую по лосатую рубашку, взял на себя роль ведущего и стал расска зывать о Чингисе, словно тот был прежним хозяином дома.
Все это - и он широко повел рукой - принадлежало Чин- гису. Это было Место учений, где жили его телохранители, а вон там, где сейчас скот, там он жил, Место собраний. А вон там, за конопляным полем (а это была конопля, а не пшени ца и не ячмень), находился Командный центр. «Вот что рассказывал мне мой отец, потому что это то, что рассказывали ему старики, когда пятьдесят лет назад мы приехали сюда. Я помню, как мой отец с дедом разговаривали об этом. А вон там было то, что называли Тронным залом Чингисхана.
- Вы имеете в виду террасу?
- Нет-нет, это Место собраний! Я имею в виду вон там, повыше. — Он показал на гору, которая господствовала над всей долиной. — Это вон там, там есть площадка, оттуда вид но все.
Мне подумалось о каком-то строении, вроде башенки для обозрения.
- Если подняться туда, можно увидеть камни со времен Чингисхана?
- Сколько хочешь камней! Кормушки и всякое такое. Ко гда я был ребенком, их было видно повсюду, а теперь боль шинство ушло в землю или заросло.
У меня захватило дух от мысли, что я сейчас сделаю вели кое археологическое открытие, голова пошла кругом. Мо жет он показать нам? Да, может. Но добираться до того места был какой-то кошмар. Нужно было бы сообразить раньше и надеть длинные брюки, столько там ядовитых колючек. Я с сомнением посмотрел на Джоригта, он был в легких тапоч ках без задника, но Джоригт не сдавался: «Я Джоригт. Я мон гол», — произнес он, всем своим видом показывая, что ника кие физические трудности ему нипочем.
262
На следующее утро в восемь утра мы были уже выше террасы над домом, гидами с нами пошли двое братьев — Юй Ухэ и Юй Усе. Сначала мы поднимались еловым лесом, и братья вели рассказ.
Когда их семья перебралась в эти места, здесь жила общи на в 30 семей. Лет сто назад здесь стоял буддийский храм, но пришли мусульмане хуэ, и храм разобрали по камешку, чтобы строить дома (вот откуда, догадался я, такие большие камни в стенах домов). Потом долину специально засадили деревья ми под лозунгом «Хватит пахать землю, вырасти деревья!». Те перь все жители ушли отсюда насовсем. Они остались по следними, но приезжают только летом, перегоняют сюда че рез перевал в горах своих овец и сколько-то коров, чтобы обрабатывать поля и собирать лекарственные травы в лесу. «Мы не уйдем, пока нам не выплатят нашу компенсацию. Или, может быть, нам предложат зерно вместо денег. В общем, бу дем продолжать крестьянствовать, сколько получится».
Теперь мы вошли в густой лес. Один из братьев показал на какую-то темную кучу на земле. Медвежий помет. Здесь были медведи. О, их сколько хочешь, несколько дней назад вокруг дома бродили целых шесть.
Он вел нас по берегу ручья, у нас над головой нависали пе репутавшиеся ветви подлеска. Мы перешли через ручей и вскарабкались по чуть ли не вертикальному склону, ноги утопали в рыхлом слое перегнивших листьев. Земля наверху, затененная березами с полосками отставшей бересты на стволах, выровнялась и была покрыта непонятными холми ками камешков.
Раньше тут проходила дорога, как бы между прочим заме тил Юй Ухэ. Он оказался наиболее разговорчивым из брать ев. Его брат больше помалкивал. Разобрать что-нибудь на бес форменной, в пятнах тени поверхности земли было очень трудно, но вот, конечно, - я увидел место, где, по всей вероят ности, проходила колея, здесь на обнаженной породе вырос-
263
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
ло дерево, метров пяти высотой, это обнажение породы мог ло быть естественным, но могло быть и механическим.
Нас окликнули откуда-то сверху, наши сопровождающие ответили, и завязался разговор. На земле на коленках стоял человек и руками разгребал мягкую почву, еще один в той же позе копался в земле в тени деревьев, всего их было много больше, человек десять.
