Джон Мэн - Чингисхан

Когда Чингису сообщили ответ, он еще не оправился от жара, но пришел в бешенство. Что за наглецы! Тангуты долж­ ны были стать вассалами! А что делают — предательство за предательством, оскорбление за оскорблением. Его еще больше охватил гнев, когда он вспомнил, что 20 лет назад по­ мог этим людям избежать большой беды. На этот раз сомне­ ваться не приходится, нельзя допустить, чтобы теперь, когда настало время покончить с Цзинь, взять остальной Китай, на его фланге был такой противник. Сейчас на карту поставле­ но больше, чем имперская стратегия. Его оскорбили лично. «Когда нам брошены такие сильные слова, как можем мы от­ ступить? - передает его слова «Тайная история». - Даже ес­ли это будет означать для меня смерть, знает Бог, мы не мо­ жем просто так взять и уйти!»

Вызывающие слова Аши было не просто провокацией, они раскрывали его карты. В них сказались многовековые традиции, которыми руководствовались государства по всей Евразии, когда дело доходило до сведения счетов. Если должны состояться сражения, то командующие должны бы­ ли знать, где встретится сопротивление, должны соблю­ даться правила игры, чтобы можно было представить исход. Чингис действовал по-другому. Теперь он знал, какую стра­ тегию ожидал от него Аша, - стремительный бросок с севе-

ра через Гоби, а потом бои в заднем дворе у Аши, где тангуты могут поддерживаться двумя своими главными городами, Иньчуанем и Увэем, получая оттуда резервы, — поэтому он сделает как раз наоборот. Но не нужно торопиться. Война, как всегда, будет вестись на его условиях. Все равно наступа­ ет зима. Войска разбросаны по долинам Трех Красавиц, где они вырубают из речек кусками замерзшую воду и охотятся за дикими ослами и овцами, заготовляя впрок заморожен­ ное мясо. Многие, наверное, на зимние месяцы вернулись к своим стойбищам, бросив осадные орудия с промерзшими канатами до своего возвращения.

Весной, когда постепенно потеплело и ландшафт смяг­ чился, войска снова собрались на своих позициях. Чингис окреп настолько, что был в состоянии лично вести армию через 160 километров песка и гравия, которые отделяют Три Красавицы от сегодняшних границ Китая, через границы Си Ся в сторону северной твердыни Си Ся, города, который монголы называли Хара-Хото, Черный город.

Этот город служил крепостью-аванпостом на протяже­ нии 1000 лет. Он охранял неприветливый пейзаж засыпан­ ной гравием равнины, по которой ветер пересыпал похожие на гигантские змеи песчаные дюны, но это был процветаю­щий аванпост с населением, наверное, не одной тысячи лю­ дей, потому что стоял на т-образном перекрестке, где к Шел­ ковому пути с востока подсоединялась дорога к реке Эцин, как называли ее монголы (ее китайское название было в те времена Цюйюань, а теперь Шюи). Она протекала по мерт­ вой пустыне в сторону приветливых зеленых подножий Ки- ланьшаня, Снежных Гор, расположенных на 300 километ­ ров южнее. Теперь все, что осталось от города, — это квад­ ратные иссеченные песчаными бурями десятиметровые стены вокруг едва приметных остатков упавших зданий.

Представьте себе войско воинов-кочевников, которые те­ перь поднаторели также и в осадной войне, у них есть ката­ пульты, способные забрасывать на 200-300 метров напол­ ненные порохом бомбы, огнеметы, луки с несколькими те­ тивами и, очень возможно, теперь и первые настоящие

238

239

ДЖОИ MDH

ЧИНГИСХАН

фугасные бомбы, «сотрясающий небо гром», о существова­ нии которых есть запись более позднего времени, свиде­ тельствующая о том, что их применяли при осаде Кайфэна в 1232 году. Такая бомба состояла из наполненной порохом железной оболочки, которая взрывалась с таким грохотом, что было слышно за несколько километров. Находившихся в радиусе 10— 12 метров от взрыва солдат «разносило на кус­ ки, и даже следа не оставалось».

Нечего и думать, что Хара-Хото мог выстоять. Его захват был первым шагом к обходному маневру, который имел це­ лью лишить Си Ся возможности использовать резервы, ко­ гда дело дойдет до главных сражений, и если бы Аша осме­ лился высылать из Иньчуаня подмогу через пустыню на рас­ стояние 500 километров, то его войска приходили бы к месту сражения совершенно измотанными, на пределе про­довольственных ресурсов и совершенно непригодными для ведения боя. Тангуты, наследники утонченной и урбанизи­ рованной культуры, предпочитали полагаться на крепкие стены. Никакой армии не вышло навстречу воюющим не по правилам монголам.

Такая политика абсолютно устраивала монголов. Они могли сосредоточивать свои силы там, где это могло при­нести наибольший эффект, в то время как их противники оставались разобщенными и прикованными к одному месту. Кроме того, как только был взят очередной город, монголы, как правило, оказывались в состоянии усиливаться за счет пленных, перебежчиков, предателей, захваченного продо­ вольствия и оружия и переходить к захвату следующего го­ рода, который брали, если получалось, путем переговоров или боем, если переговоров не получалось. Как это было в Хорезме, это не был блицкриг, это было упорное поступа­ тельное движение, которое набирало силы, как набирает си­ лы медленно надвигающаяся снежная лавина.

Через два месяца тремястами километрами южнее, где Эцин поворачивает на восток вдоль гор Цилянь, Чингис мог позволить себе разделить армию, усиленную тангутским продовольствием, оружием, животными, пленными и преда-

240

телями. Субудай направился на запад, чтобы нанести удар по самым отдаленным городам Си Ся, а главные силы пошли на восток к сердцу бунтующих владений.

На 160 километров к востоку находился город Шелкового пути Ганджоу. В наши дни это промышленный город, а в дни Чингиса это был город-оазис, славившийся своими пастбища­ ми и своими лошадьми, а еще буддийским храмом с 34-мет­ ровой статуей сидящего Будды (и храм, и статуя целы и по­ныне). Чингис бывал здесь раньше, ненадолго, во время по­хода 1205 года. В то время был захвачен мальчик, сын коменданта города. Мальчик привык к монгольскому образу жизни, воевал, хорошо проявил себя, принял монгольское имя Цагаан (Белый), поднялся от рядового воина до поста командира охраны Чингиса. Отец Цагаана все еще занимал пост коменданта города. Цагаан пустил через стену стрелу с запиской к отцу, попросив встретиться с ним. Отец согла­сился. Представители сторон договаривались об условиях сдачи города, когда заместитель коменданта узнал о проис­ ходящем, захватил власть, убил отца Цагаана и наотрез отка­ зался вести переговоры с монголами. Разгневанный Чингис, по одному источнику, пригрозил похоронить весь город живьем. Но после того как город пал, Цагаан попросил по­ щадить его родной город — всех жителей, кроме 35 человек, которые участвовали в заговоре и убили его отца.

В августе, пока Чингис скрывался от жары в Снежных го­ рах, его войска стояли у ворот Увэя, второго по величине го­ рода Си Ся. Поскольку вся территория современного Запад­ ного Китая находилась в руках монголов, жители Увэя обра­ щали свои взоры за помощью к столице. Никакой помощи не пришло. Видя, что единственной альтернативой смерти была сдача города, горожане сдались и остались в живых.

Пришла осень. Чингис вернулся с гор и присоединился к войску на Желтой реке, переправился через нее и...

Я должен прервать свое повествование. Источники более чем недооценивают этот маневр монголов. Желтая река не то препятствие, которое можно взять в два прыжка. В этом месте, где она огибает горы Хелань перед тем, как направить

241

ЧИНГИСХАН

течение на север мимо Иньчуаня, река представляет собой километровой ширины жидкую кашу из ила, и, на мой взгляд, она совсем не желтая, а грязно-коричневая. Она слишком широкая, чтобы пускаться по ней вброд, и на середине тече­ ние довольно быстрое, и, хотя конница кочевников могла переплывать реку, пользуясь надувными мехами, она слиш­ ком глубокая для фургонов. И, помимо всего прочего, вода в ней такая густая, что ее можно есть. Я плавал в ней, открывал глаза под водой и совершенно ничего не видел. Из реки я вы­ лез весь в грязи по бедра. На этой реке нужны лодки, вид транспорта, не очень востребованный в Монголии. К сча­ стью, местное население имело речной транспорт — надув­ ные мешки из овечьих или коровьих шкур (они по сей день в ходу - в прибрежном городе Шапотоу туристы могут совер­ шать речные прогулки, гребя на платформах, установлен­ ных на кожаных мешках). Источники XIV века сообщают о том, как несколько мехов, привязанных к платформе и управляемых гребцами, составляли довольно прочное вод­ ное средство для доставки зерна и соли по спокойным водам реки до Иньчуаня и даже еще дальше. Это определенно не было новаторской идеей. Такие плавательные платформы были и ранее известны монголам. И их быстро приспособи­ли для перевозки на другой берег повозок, телег, волов и на­ вьюченных лошадей. Достигнув другого берега, можно было увезти с собой и меха, и сами платформы.