Последний бой чешского льва. Политический кризис в Чехии в первой четверти XVII и начало Тридцатилетней войны - Александр Станиславович Левченков
К числу приоритетных направлений внешней политики руководства восставших относились контакты с немецкими протестантскими княжествами, в первую очередь, с Пфальцем и Саксонией, с которыми существовали наиболее тесные связи в предшествующий период, и которые в конце XVI – начале XVII вв. в различной степени поддерживали протестантскую оппозицию.
Иоганн Георг Саксонский был одним из первых имперских князей, к которому восставшие обратились за помощью. Летом 1618 г. в Дрезден из Праги направилось посольство во главе с Линхардом Колонной из Фельса, Вольдржихом Гельшторфом и Криштофом Кобером. Добравшись до столицы курфюршества, послы встретили радушный прием и получили от герцога, по выражению Павла Скалы, обещания «большей поддержки, нежели та, о которой они сами осмелились просить»[298]. Ничего неожиданного в реакции Иоганна Георга не было. Как уже указывалось, курфюрст саксонский поддерживал хорошие отношения с рядом ключевых фигур сословной оппозицией и был заинтересован в укреплении своего влияния среди чешских протестантов. Иоганн Георг Саксонский видел в оппозиции противовес католическому влиянию и централизаторской политике Габсбургов в Германии. Также курфюрст не мог не беспокоиться по поводу усиления влияния Фридриха Пфальцского в землях Чешской короны. Поэтому с начала восстания 1618 г. герцог стремился по возможности поддерживать тесные контакты с чешскими сословиями. Кроме того, он издал патент о запрете кому бы то ни было (соответственно, и представителям императора) без разрешения со стороны курфюрста вербовать наемников на территории Саксонии[299].
Вместе с тем, как показало время, в большинстве своем надежды восставших на поддержку герцога оказались иллюзией. Иоганн Георг как мудрый правитель был заинтересован в сохранении дружественных отношений не только с чехами, но и с их именитыми противниками, которых он воспринимал как носителей имперской короны и главных гарантов стабильности в разрозненной Германии. Запрет вербовки наемников был скорее проявлением нейтралитета, так как в первый год войны Габсбурги все равно не могли позволить себе формировать большую армию по причине отсутствия необходимых средств. В то время как восставшие надеялись получить от Саксонии военную помощь, герцог принял на себя лишь роль посредника на переговорах между восставшими и императором. Исполняя посреднические функции, Иоганн Георг надеялся примирить мятежников с императором, однако при этом он отталкивался от идеи восстановления законной власти Габсбургов в Чешском королевстве без ущерба правам протестантов, но не от желания способствовать падению династии. В течение второй половины 1618-первой половины 1619 гг. курфюрст был активным посредником между Веной и Прагой при попытках примирения, в частности, при обсуждении условий начала переговоров в Эгере (Хебе), назначенных на 20 февраля 1619 г[300].
Главной опорой директории в Германии изначально стал пфальцграф Фридрих V. Готовность курфюрста не только быть посредником и примирителем враждующих сторон, но и оказывать конкретную военную и финансовую поддержку сословиям сыграла огромную роль в тесном сближении Пфальца и руководства восставших уже во время «чешской войны». Кроме того, чехи возлагали на Фридриха большие надежды как на главу Унии Протестантских княжеств и родственника Якова I Английского. В результате пропфальцская группировка среди руководителей восстания постепенно стала наиболее влиятельной.
Сам Фридрих в поддержке восстания усматривал возможность усиления своего влияния в землях Чешской короны. В немалой степени политика Пфальца определялась надеждами курфюрста на чешский престол. Известно, что осенью 1618 г. пфальцский дипломат Ахац из Донина ездил в Прагу, где встречался с Вацлавом Вилемом из Рупова. На встрече обсуждалась возможность избрания Фридриха V вместо Фердинанда Штирийского[301]. Впрочем, тогда руководители восставших чехов еще опасались открыто поднимать вопрос о низложении Габсбургов. Соответственно и курфюрст в 1618 г. и первой половине 1619 г. не решался на разрыв с Веной и открытое присоединение к восставшим. Однако отношения Пфальца с австрийской династией становились все более напряженными.
Изначально Фридрих прикладывал усилия, чтобы не допустить разгрома восстания. Поэтому пфальцграф уже с начала лета 1618 г. стал предпринимать самые активные шаги для формирования вокруг Чехии круга союзников. Первые дипломатические успехи были достигнуты одним из самых близких к Фридриху политиков Унии Протестантских княжеств Христианом Ангальтским. В результате организованных в июне 1618 г. переговоров с герцогом савойским Карл Эммануил принял решение о формировании и отправке в Чехию двухтысячного пехотного полка, а также согласился для содержания этого контингента ежемесячно выделять 40 тыс. дукатов[302]. Когда же финансирование со стороны Савойи прекратилось, Пфальц взял на себя расходы по содержанию его солдат. Помимо этого, Фридрих Пфальцский и его двор постоянно помогали восставшим в снабжении армии всем необходимым для ведения военных действий. К примеру, в начале осени 1618 г. Христиан Ангальтский организовал отправку в Богемию ста центнеров фитилей, дефицит которых остро ощущался в чешских войсках[303]. Неоценимой услугой восставшим была помощь в вербовке наемников на территории Германии и Нидерландов.
Используя пфальцграфа, чехи буквально с первых дней восстания сконцентрировали наибольшие усилия на обеспечении поддержки со стороны Англии и Нидерландов. Однако по различным причинам надежды на помощь этих государств оправдались лишь частично. С самого начала восстания Яков I оказался в окружении людей, которые стремились убедить его оказать помощь чешским протестантам и своему тестю Фридриху Пфальцскому. В частности, на этом в особенности настаивали фаворит короля маркиз (впоследствии герцог) Бэкингем, английский дипломат при мадридском дворе Френсис Карлетон, пфальцские дипломаты Кристоф Донин и Христиан Ангальтский, наконец, дочь Якова I и жена пфальцграфа Елизавета[304]. В июле 1620 г. неизвестный англичанин в письме, адресованном чешским сословиям, отмечал, что при лондонском дворе имеется сильная партия политиков, готовых вербовать войска для Фридриха Пфальцского[305]. Но позиция самого английского короля была неблагоприятной для восставших. Яков I постоянно подчеркивал отношение к чешскому восстанию как мятежу против законного государя. Скорее всего, английский король, сам нередко сталкивавшийся с оппозицией парламента, усматривал в «чешской войне» угрозу верховной государственной власти в лице абсолютного монарха. Следует учитывать также, что Яков I был католиком, и симпатичный многим англичанам факт, что восстание было поднято под знаменем защиты привилегий протестантов, не способствовал симпатии сына Марии Стюарт по отношению к сословиям.
Не желая открыто вмешиваться в конфликт на чьей-либо стороне, Яков I, тем не менее, не собирался полностью устраняться от участия в политической интриге. Он находился под влиянием идеи о роли Англии на континенте как третейского судьи, гарантирующего сохранение «status quo». При этом Яков I сделал ставку на тесные отношения с Испанией как наиболее могущественном с военной точки зрения государством, способным гарантировать сохранение
