Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Подобно половцам, липкинские татары, еще один степной народ, прибыли в Речь Посполитую в качестве беженцев. После того как их хан Тохтамыш опрометчиво затеял борьбу с Тамерланом, которую проиграл, в 1395 году вся его орда появилась в Литве, ища защиты. Великий князь Витовт приветствовал их и позволил им сохранить свою мусульманскую веру. Взамен татары обязались поддерживать его физической силой в сражениях. На протяжении веков татары снискали славу лучших кавалеристов польско-литовского простонародья. Большинство из них жило на небольших сельских фермах; до сих пор в отдаленных деревнях, разбросанных по территории между Польшей, Литвой и Беларусью, можно увидеть их деревянные мечети, окрашенные в прекрасные оттенки желтого и зеленого.
Во время посещения кладбища татарского поселения Крушиняны на польской стороне границы я проходил мимо надгробий с надписями, выгравированными смесью латыни, кириллического алфавита и арабской вязи. Некоторые из старейших надгробий, датируемые XVIII веком и укрытые самыми высокими соснами, все еще увенчаны серебряным полумесяцем ислама. Через дорогу огромный новый гостинично-ресторанный комплекс обслуживал туристические автобусы польских туристов, желающих попробовать то, что, к сожалению, стало не более чем экзотическим воспоминанием.
Однако татары были не только сельским меньшинством. В XVI веке они также поселились в городах, прежде всего в столице Литвы Вильнюсе, где работали кожевниками, мясниками и рыбаками. Татарский район неспроста находился за пределами городских стен, в пригороде под названием Лукишки. В отличие от мусульман практически во всех других частях мира, у вильнюсских татар не было муэдзина; вместо этого, подражая еврейскому обычаю, они полагались на городского глашатая, который бродил по улицам, призывая верующих к молитве.
Этому глашатаю пришлось бы очень громко кричать, чтобы его услышали сквозь городской шум, поскольку в те дни Вильнюс был настоящей Вавилонской башней. Помимо татар, здесь проживали поляки, литовцы, немцы, восточные славяне и евреи. Каждая из этих групп говорила на своем языке и молилась в своем храме. В XVII веке, помимо мечети и синагоги, в городе были церкви, принадлежащие к пяти различным конфессиям, – необычайное количество для города с населением всего двадцать тысяч человек, тем более в эпоху религиозных войн.
Ситуация в Вильнюсе отражала ситуацию в Польше и Литве в целом. Поколения королей и герцогов следовали примеру Витовта, с радостью принимая полезных иностранцев в Речи Посполитой. Одно раннее приглашение имело эффектные последствия. В 1226 году герцог Мазовии Конрад пригласил тевтонских рыцарей помочь ему отбиться от прибалтийских язычников. Они согласились, остались и в конечном итоге завоевали бо́льшую часть северного побережья Балтики – и, таким образом, стали смертельными врагами Польши. Однако в результате этой открытости Польша-Литва стала одной из самых сильных стран в Европе.
Но истинным источником культурного разнообразия Польши не был ни королевский план, ни грандиозный замысел. Скорее, оно стало результатом своего рода беззаботного пренебрежения. В XVI и XVII веках, в то время как остальную Европу сотрясали войны, вызванные Реформацией, Польша в значительной степени оставалась в стороне от схватки. Прежде чем в конце XVIII века его поглотили соседи, Содружество стало убежищем для диссидентов всех мастей – Новой Англией вдоль берегов Вислы. На самом деле, это было не единственное, в чем Польша-Литва напоминала Америку. В XVII веке, в отличие от большей части Западной Европы, в Речи Посполитой все еще сохранялись обширные участки нетронутых лесов, которые ждали, когда их вырубят, а землю начнут обрабатывать. По этой причине зубры и европейские бизоны сохранялись в Польше дольше, чем где-либо еще на континенте.
В XVIII и XIX веках Восточная Европа резко отличалась от Западной наличием множества территорий, которые все еще находились в процессе заселения. Обычно эти территории оставались, так сказать, «открытыми» из-за того, что обезлюдели в результате войн. Границы империи были местом постоянных конфликтов. Наихудшее происходило на окраинах исламской территории – на северных окраинах Османской империи и Крымского ханства, которое само было вассалом Османской империи на северном побережье Черного моря.
Когда обе эти державы начали приходить в упадок, их соперники-христиане захватили многие территории. В 1716 году Австрия отобрала у османов Банат, регион, охватывающий части современной северной Сербии и западной Румынии. В 1774 году к нему присоединилась Буковина, в настоящее время поделенная между Румынией и Украиной. На момент их присоединения обе территории были почти полностью опустошены войной и чумой. В глазах своих новых хозяев Банат виделся не более чем пристанищем для небольшой группы сербских пастухов. Буковина, незабываемо, хотя и несправедливо, описанная британским историком Эй Джей Пи Тейлором как «бессмысленный фрагмент территории, для существования которого не могло быть рационального объяснения», казалась почти такой же. Когда Буковину впервые аннексировали, чешский журналист во Львове вслух поинтересовался, что император собирается делать с «животными в человеческом обличье», которых он унаследовал вместе с землей.
Столетие спустя этот вопрос невозможно было бы даже представить себе. К тому времени и Буковина, и Банат были такой же частью Австро-Венгрии, как Моравия или Тироль. Их столицы Черновиц и Темешвар (ныне Черновцы на Украине и Тимишоара в Румынии) были одними из самых космополитичных городов империи. Хотя они находились далеко от имперских/национальных центров Вены и Будапешта, оба предоставляли массу современных удовольствий столичного уровня. Темешвар был первым городом в Европе, освещенным электрическим светом, а Черновиц мог похвастаться одним из лучших университетов империи. В кафе «Кайзер» горожан угощали настоящим чешским пилзнером в сопровождении немецкоязычных газет из Лемберга, Праги и Вены, устаревших всего на день или два.
Подобно Одессе, Галацу и другим городам, которые выросли как грибы на малонаселенных окраинах Восточной Европы в XIX веке, и Черновиц, и Темешвар были в значительной степени результатом эмиграции. Плодородные земли Буковины привлекали соседних украинцев и румын, а также мигрантов немецкого, венгерского, польского, словацкого и еврейского происхождения. К 1900 году Буковина была одним из самых неоднородных мест во всей Европе, одним из немногих, где ни один язык или религиозная традиция не могли претендовать на большинство населения. Люди говорили, что в Черновице консьержи отелей, дабы не отставать от местной клиентуры, должны были свободно владеть пятью языками.
Что касается Баната, то в течение XVIII века его заселили выносливые немецкие
