Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
В 1867 году, во время войны с Пруссией, империя потерпела ужасное, сокрушительное поражение. Ее вооруженные силы подверглись невероятному унижению. После этого в провинциях стало неспокойно. Прокатились угрозы восстаний, а сил, чтобы подавить их, не осталось. Преодоление кризиса потребовало принятия новой конституции, которая предоставляла многим регионам широкую автономию. Венгрия была преобразована из провинции в отдельное королевство, королем которого случайно оказался австрийский император. Так и возникла небезызвестная «двойная монархия» – Австро-Венгрия. Чтобы придать соглашению официальный характер, Францу Иосифу пришлось отправиться в Будапешт на коронацию, на этот раз не как императору, а как королю.
Древний венгерский обычай, внезапно возрожденный по этому случаю, требовал, чтобы короли появлялись перед собравшимся народом на открытом воздухе и салютовали четырем сторонам света личным мечом. В 1867 году это представление должно было состояться на вершине холма из земли, собранной со всех провинций Венгрии. К тревоге всех присутствующих, император решил на полном скаку вскарабкаться по крутому склону этого искусственного холма с золотым мечом святого Стефана в руке. Его лошадь, серый скакун, испугалась ликующей толпы и праздничных пушечных выстрелов и четыре раза встала на дыбы. Зрители подумали, что конь, весь в пене и ужасе, вот-вот перепрыгнет через балюстрады и упадет на площадку внизу. Но Франц Иосиф, превосходный наездник, сумел сдержать животное одним мастерским жестом.
Сорок девять лет спустя, после того как Франц Иосиф наконец скончался, пришло время его внучатому племяннику Карлу получить венгерскую корону. Несмотря на военное время, ему тоже пришлось отправиться в Будапешт и отсалютовать четырем сторонам света мечом, сидя верхом на коне. Будучи гораздо худшим наездником, чем его двоюродный дедушка, бедный Карл не смог сесть на лошадь без помощи подставки для ног. Координировать коронацию поручили Миклошу Банффи, трансильванскому аристократу, политику и блестящему романисту, который возглавлял будапештские театры. Банффи знал, что табурет для влезания на лошадь произведет нелепое впечатление на венгерскую публику, поэтому он прибегнул к небольшому сценическому трюку: крошечной лестнице, скрытой за стеной рядом с трибуной. Таким образом, миниатюрного императора-короля можно было перенести на круп лошади, избежав постыдной сцены.
Два года спустя, когда война закончилась поражением Австро-Венгрии, у бедного Карла не осталось скамеечки для ног. Восставшие солдаты, вернувшиеся с фронта, заполнили улицы Вены. Люди призывали к созданию республики или разделу империи на составные части. Поговаривали о штурме дворца Шенбрунн. Карл одновременно был готов согласиться с требованиями протестующих и стремился удержаться на троне. Но он был одинок в своем желании. Великие аристократы, верховные жрецы духовенства и вожди бюрократии – все покинули его. Внутри дворца осталась только группа подростков-кадетов, набранных из близлежащей военной академии, чтобы защищать Карла от толпы. Его королевские телохранители, великолепно одетые Арсьерен, Трабантен и венгерские дворянские гвардейцы, набранные из высшей знати и поклявшиеся защищать своего императора до конца, пропали. Карл был вынужден бежать. Империи пришел конец, и все ее прекрасные птицы разлетелись.
6
Народы
Восточная Европа – место очень непростое. В 1937 году Элеонора Перени открыла для себя этот факт, когда внезапно стала хозяйкой разрушающегося замка в стиле барокко в тени Карпатских гор. Элеонора была американкой (урожденной Стоун), родилась и выросла в Вашингтоне, округ Колумбия. Ее мать была писательницей, а отец служил на флоте. Однажды вечером в Будапеште, путешествуя по Европе со своими родителями, она встретила красивого и обаятельного венгерского дворянина, который почти идеально говорил по-английски. Несколько недель спустя они поженились.
Таким образом, всего в девятнадцать лет Элеонора оказалась в тогдашней Чехословакии. Ее тамошний дом был окружен бесчисленными акрами прекрасного леса и северными виноградниками Центральной Европы.
Зига, ее муж, был местным бароном. Новой хозяйке баронессе вменялось собирать урожай, ухаживать за садами, обставлять свои апартаменты, организовывать снабжение кухни и выполнять бесчисленное множество других задач, связанных с управлением огромным – и стесненным в средствах – поместьем. Это, в свою очередь, подразумевало ориентирование в чрезвычайно сложном человеческом ландшафте.
Уголок земли, где оказалась Элеонора, первоначально принадлежал Венгрии. После Первой мировой войны он был ненадолго оккупирован Румынией, затем перешел под контроль Чехословакии. (Сейчас это территория Украины.) Чешскую власть в округе представляли лишь угрюмый моравский бакалейщик и местный чиновник по фамилии Главачек, который, похоже, был шпионом. Официальные дела велись не на чешском, а на немецком. За исключением нескольких румын, большинство сельскохозяйственных рабочих в поместьях Элеоноры были восточными славянами, как и большинство крестьян в округе. Они исповедовали православие и говорили на языке, похожем на украинский.
Элеоноре они казались «ненадежным, мечтательно-фаталистичным» народом, который «верил в оборотней и Дракул» и чрезмерно увлекался денатурированным алкоголем. Возможно, ее антипатия к восточным славянам косвенно объяснялась несчастным случаем. Когда они с Зигой ехали по горам, их машина случайно сбила корову. Группа разъяренных крестьян окружила машину, выкрикивая оскорбления. В этот момент рядом с ней возник крошечный пожилой еврей с белой бородкой и сказал на идеальном бруклинском английском: «Послушайте, леди, вам лучше убраться отсюда. Не нужно связываться с этими парнями».
Евреи Виноградова не только напомнили Элеоноре о Нью-Йорке – они обозначили свое место в местной социальной структуре. Когда Элеоноре требовались основные продукты, она обращалась к моравскому бакалейщику, но за чем-то необычным ей приходилось обращаться к Фриду, домашнему еврею семьи Переньи. На протяжении веков все знатные кланы Венгрии держали под рукой одного из этих полезных людей. Официально Фрид был обойщиком, но на самом деле он был мастером на все руки, который мог провернуть что угодно – от организации деловой сделки до поиска редкого ковра для гостиной. Он знал венгерский, но считал его устаревшим и предпочитал разговаривать с Элеонорой по-немецки, хотя сама она почти забыла язык.
Как следовало из названия его офиса, Фрид решал все проблемы запросто, но возникали и задачи, с которыми даже он не мог справиться. Когда Элеонора решила построить кирпичную стену вокруг своего сада, она, к своему великому удивлению, обнаружила, что это под силу только цыганам. В других частях Восточной Европы цыгане, помимо прочего, продавали изделия из
