Джон Мэн - Чингисхан
Чингис же разделил свою армию, послав Джочи на север, чтобы широким обходным маневром отрезать северные об ласти Хорезма. В январе 1220 года Чингис выслал вторую ар мию расправиться с Отраром, а сам повел другую в обход Бу хары, через пустыню Кызылкум, по вымерзшим пескам, по крытым редкими кочками жесткой травы. Переходя замерзшую Сырдарью, он вышел к маленькому городу Зарну, где ясно продемонстрировал свою политику: сопротивляй- ся-и смерть, сдавайся - и жизнь. Жители Зарнука, недолго раздумывая, встали на путь мудрости и выживания. Цитадель разрушили, молодых мужчин забрали в армию, а всем ос тальным разрешили разойтись по домам. Второй город, Ну- рата, известный в те времена как Hyp, тоже недолго раздумы вал и принял такое же решение.
В феврале или марте 1220 года монгольская армия была
186
187
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
на подступах к Бухаре, и ее 20-тысячный гарнизон, предпри няв опережающий удар, потерпел сокрушающее поражение на берегах Амударьи. Остатки бухарского войска быстро отступили в цитадель, Арк, горожане же, не имевшие никакого желания расставаться с жизнью во имя ненавистного шаха, открыли ворота. Чингис въехал в город и поскакал дальше по узким, застроенным деревянными домами улицам, где жили простолюдины, миновал дворец из кирпича-сырца, оказался во внутреннем городе, Шахристане, у самого боль шого здания Бухары, и, таким образом, впервые в жизни уви дел своими глазами город настолько богатый во всех отно шениях:, что он, наверное, и подозревать не мог.
Цивилизация, которая лежала сейчас у ног Чингиса, по сво ему блеску могла сравниться с Китаем, хотя и была намного моложе. Ее основали 500 лет до этого, когда вдохновленные основателем ислама Мухаммедом арабы овладели Персией, Сирией, Ираком, Египтом, Северной Африкой, Центральной Азией, даже Испанией, и на короткий период им стала под властна территория от Пиренеев до Западного Китая.
Некоторое время эта империя была объединена ее новой религией и священной книгой ислама Кораном, который, подобно тому, что сделала для Англии Библия короля Якова, очистил арабский язык и стимулировал его развитие в са мый критический момент его истории. Мусульмане ссыла ются на него как на истинное доказательство существования Аллаха. На этой основе вырос еще один источник доктрины ислама — сунна, рассказывающая о делах и высказываниях пророка и его преемников. Взятые вместе, эти две составные доктрины пропитывают каждый аспект ислама — управле ние, законы, знания, поведение, творческую деятельность мусульман, поскольку ислам не проводит четкой грани меж ду церковью и государством, священным и мирским — свя щенным должно быть все. Ислам был «братством верую щих».
Одно дело построить империю, совсем другое — управ лять ею. Отдельные области и секты старались оставлять бо гатства и власть за собой. Шииты претендовали на право строить управление по-своему, основываясь на взглядах «Ши ат Али», Али, зятя Мухаммеда. Другая, поддерживавшая Аббаса, дядю Мухаммеда, возникла на окраине империи, прежде всего в Ираке. При Аббасидах центр тяжести импе рии переместился на Восток, в Багдад. К тысячному году ис ламский мир, созданный как единая имперская река, растек ся на пять главных и десятки менее значительных рукавов могучей дельты. Тем не менее некоторого рода единство сохранилось. Мусульманские богословы от Гиндукуша до Ис пании поклонялись одному и тому же богу, почитали одного и того же пророка, говорили на арабском, этом «лингва франка», и унаследовали одно и то же культурное богатство. Экономическая мощь ислама черпалась из торговли, соеди нявшей Северную Африку, Европу, Русь, Средний Восток, Индию и Китай. Ислам признавал порабощение немусуль ман, все зарабатывали на торговле рабами - африканцами, тюрками, индийцами или славянами. Арабские монеты бы ли найдены в Финляндии, мусульманские купцы выписыва ли чеки, которые принимались банками в главных городах от Кордовы до Самарканда. Один торговец имел склады на Волге, другой около Бухары и третий в Гуджарате.
Стимулируемый несметным богатством, средневековый ислам жаждал познания мира и вдохновил на изыскания блестящих ученых. Бумага сменила папирус, процветали книжные лавки, библиотеки украшали дома богатых людей. Арабский был языком божественного откровения, все бла гоговели перед написанным словом, и каллиграфия стала искусством выше живописи. Это не был мир фундаменталистов-интравертов, поскольку средневековый ислам, уверенный в своем превосходстве, отличался стремлением к новому, любознательностью и поразительной терпимо стью. Арабы обращались к грекам в поиске научных и рели-
188
189
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
гиозных знаний, переводили многих греческих классиков. В этой богатейшей амальгаме находили себе место многие языки и вероучения - персидский, санскрит, сирийский языки; христианство, иудаизм и зороастризм.
Полным цветом расцветали искусство и наука. Урбанизи рованные образованные люди покровительствовали поэтам, историки прославляли достижения ислама, архитек торы строили мечети с куполами, на сотни лет опередив ку пола итальянского Ренессанса. Украшенные штукатуркой и фресками дворцы создали орнаментальный стиль, которо му следовали во всех исламских странах. Арабские цифры, производные от индийских, являлись, как много позже об наружила Европа, гораздо более мощным математическим инструментом, чем те, которыми располагали предшест вующие системы. Несмотря на то что арабские алхимики не расставались с убеждением, что золото можно получить пу тем преобразования металлов, их скрупулезные поиски «философского камня», который поможет добиться этого, перебросили мост между алхимией (алъ-кемийя, «трансмутация») и современной химией. Мусульмане-путешествен ники писали очерки о Китае, Европе и значительной части Африки. Европейские языки, обогащенные переводами с арабского на латынь, все еще отдают дань достижениям арабской науки: зеро (от сифр, «пустой») и алгебра (аль- джебр, «сведение в единое целое»), названия звезд, вроде Бе- тельгейза (от байтр алъ-джавза, «дом близнецов») и Альта- ир («летающий»), зенит, надир, азимут.
Величайшим центром исламской культуры стал Багдад. Раскинувшийся на берегах Тигра, он был спланирован как совершенный круг, образованный тройным валом, охраняе мым ЗбО сторожевыми башнями. Круглый город, как его на зывали, скоро стал магнитом, притягивавшим купцов, ученых и художников из таких далей, как Испания и Северная Индия, и вырастал в самую большую метрополию в мире, со перничая с Константинополем, — по размерам он равнялся
Парижу конца X I X века — и аккумулируя соответствующие богатства. В багдадских торговых складах можно было найти фарфор из Китая, мускус и слоновую кость из Африки, пряно сти и жемчуг из Малайи, славянских рабов, воск и меха.
Четыре столетия древние персидские города-оазисы Са марканд, Бухара, Мерв и Гургандж, восточные аванпосты ис лама, были достойными двойниками Багдада. Вспоминая сво его персидского предка VIII века, Самана Худара, Саманиды создали свой собственный вид ислама, продвинулись на вос ток в Афганистан, не давали арабам продвинуться туда и сдерживали новую угрозу с востока — тюркские племена, с вожде лением посматривавшие на богатства исламского мира.
Все эти четыре города, расположенные на реках, питае- мых ледниками Памира, утекающих в пески пустыни Кызыл- кум, существовали за счет сложной системы каналов и под земных водоводов (канат), все были окружены мощными стенами для защиты от врагов и наступающих песков и дав но служили надежными бастионами Хорасана и Трансок- сиании. Все они торговыми узами связывали восток и запад. Упакованные в лед дыни отправлялись в Багдад. Бумага из Самарканда, изготовленная по китайской технологии, пользовалась спросом по всему мусульманскому миру и вскоре появится на Северных Пиренеях. Караваны величиной с не большую армию - по 5000 человек и 3000 лошадей и верб людов — сновали между ними и Восточной Европой, пере возя шелк, медную посуду и драгоценности в обмен на меха, янтарь и овечьи шкуры. Из Китая доставляли фарфор и спе ции в обмен на лошадей и стекло.
Бухара с населением 300 000 человек почти сравнялась с самим Багдадом. Ее ученые и поэты, писавшие и на араб ском, и на персидском, превратили ее в нарицательный эпи тет «Свод ислама на Востоке». Ее царская библиотека насчи тывала 45 тысяч рукописей, имела целую анфиладу комнат, отведенных книгам по отдельным дисциплинам. По словам составителя антологий XI века Аль-Таалаби, Бухара была
190
191
ДЖОН МЭН
Ч И И Г И С X А Н
«блистательной святыней империи, местом встречи самых уникальных умов столетия». Возможно, величайшим из этих великих умов был философ и врач Ибн Сина (980-1937), известный в Европе по испанской версии его имени Авицен на, родившийся неподалеку от места, где сейчас стоял Чин- гис. Он написал более 200 работ, самая знаменитая из них «Каноны медицины», будучи переведена на латынь, на целых пять веков стала в Европе главным учебником по медицине.
