Джон Мэн - Чингисхан
Небеса устали наблюдать, как в Китае чувства высокомерия и пристрастия к роскоши перешли всякие границы. Что касается меня, то я живу в диких областях Севера, где не может родиться алчность и стяжательство. Я возвращаюсь к простоте, я соблю даю умеренность. Я ношу то же платье, ем то же мясо, чти и по следний пастух, и конюх в конюшне. Я забочусь о простых людях, как заботятся о малом ребенке, а к солдатам отношусь как к своим
братьям. Я участвовал в 100 сражениях, и всегда скакал в первом ряду. За семь лет я завершил огромную работу, и в шести направ лениях пространства все подчиняется одному закону.
Возвращение к простоте кочевого образа жизни? Не совсем, ибо единство и добродетель еще не стали всеобщим достоя нием, воля Небес еще не выполнена. Чингис рассылает просьбы о войсках всем своим вассалам в приграничной Монголии, в уйгурских землях, в Северном Китае, в Мань чжурии и, наконец, в Си Ся. Он победил Си Ся, получил дань, его царь-буддист, Бурхань, обещал ему помощь, когда она потребуется, и наверняка поведет себя как подобает вассалу. Чингис отправляет послание императору: «Помнишь, ты обещал быть моей правой рукой? Так вот, мне нужно свести счеты с мухаммедистами, поэтому «стань моей правой рукой и скачи бок о бок со мной!».
Однако в ответ Чингис получил пощечину, едва ли не та кую же, как от шаха Мухаммеда. Пощечину отпустил ему не сам правитель Си Ся, а Аша, его первый военачальник, или гамбу, реальная сила за спиной императора. Когда посланец Чингиса объяснил, что требуется от императора и зачем, Аше, видимо, показалось, что у него появилась потрясающая возможность восстановить независимость Си Ся. Монголы еще не добились окончательной победы в Северном Китае, а теперь им грозит еще одна война, к тому же вести ее придет ся на западе за 2000 километров от Монголии. Вряд ли най дется на земле держава, которая способна выдержать две разные войны на фронтах, отдаленных друг от друга на та кое расстояние. Аша опередил своего государя с полным презрения отказом: «Если Чингис и в самом деле такой сла бый, зачем он вообще назвался ханом?»
Когда был получен ответ, Чингис был вне себя и не нахо дил слов, чтобы выразить свой гнев. Первым делом он дол жен выступить против Мухаммеда. Ну а потом, «если Вечное Небо защищает меня», о, вот тогда придет час расплаты!
182
183
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
В 1219 году Чингис повел свои войска на Запад, покоряя по пути небольшие племена. Теперь это была совсем иная ар мия по сравнению с той, которая перешла Гоби, чтобы уда рить по Си Ся и Северному Китаю, не похожая также и на ту, которую вел Джебе, преследуя Кучлуга. В ее составе было 100 000-150 000 воинов, каждый с двумя-тремя конями, она сохраняла присущие армиям кочевников скорость передви жения и способность совершать длинные переходы, до 100 километров в сутки, преодолевать пустыни, реки, возни кать и исчезать, как по мановению волшебной палочки. Но теперь появился совершенно новый элемент. Осада Бейджина и других китайских городов заставила монголов обзавестись самыми лучшими осадными орудиями и обрести умение пользоваться ими. Навьюченные на лошадей и верблюдов, нагруженные на четырехколесные телеги или передвигаясь на собственных колесах, за армией тащились стенобитные орудия, штурмовые лестницы, четырехколесные подвиж ные щиты, метательные катапульты с многочисленными ви дами зажигательных и дымовых бомб, огнеметные трубы и гигантские двойные и тройные осадные луки, способные пускать стрелы с мачту величиной, чтобы пробивать глино битные стены с расстояния километр. Скорее всего, они взя ли все это у китайцев - через 40 лет, в 1258 году монгольскую армию при осаде Багдада сопровождала тысяча китайских команд, обслуживавших осадные луки. Такого внушительно го сочетания кочевой конницы и осадного вооружения ни кто еще не видел.
Это еще не все. В походе войско всегда кормилось тем, что можно было взять по пути, грабежами и мародерством. Это был единственный способ расплачиваться с солдатами и военачальниками. Но предшествующие армии, кочевые или городские, умели только воевать. Кочевники в походе были высшего класса специалистами своего боевого дела и, когда доходило до обращения с побежденными, не знали ничего другого, кроме как брать в плен умелых ремесленников,
мужчин убивать, женщин насиловать и вместе с детьми обращать в рабство. За пленными и рабами нужен был надзор, что, при значительном количестве побежденных, подрыва ло обеспечивавшую победу гибкость армии. Вот почему тра диционные кочевнические войска приходили, побеждали и уходили. Армии из земледельцев и горожан, напротив, были орудиями для захвата территории и других земледельцев и городов и, соответственно, были заинтересованы не допус кать полного уничтожения того, что будет им принадлежать.
Эта монгольская армия шла с новыми задачами, ставить которые научилась в Китае, подсказавшие эту смертельную комбинацию кочевнической тактики и военной техники. Теперь пленных использовали в следующих трех целях: как искусную рабскую рабочую силу, как солдат в некочевниче ских контингентах и, что особенно отвратительно, в качест ве пушечного мяса, когда гражданских пленных гнали впе реди войска, чтобы завалить ими крепостные рвы, подста вить под полную силу удара обороняющихся, а случалось, и для того, чтобы заставить обороняющихся сложить оружие, потому что они не могли убивать близких им людей, свою плоть и кровь.
Так что то, что двигалось на запад в 1219 году, было на стоящим Джаггернаутом, ведомой своей конницей ужасаю щей машиной войны. Обремененная телегами и осадными машинами, она была громоздким зверем, который требовал прокладки дорог и строительства мостов, особенно на Алтае и Тянь-Шане. Но эта армия была не только громоздкой, не только самодостаточной, но еще и непрерывно росла. Выученные кавалерийские отряды не потеряли своей манев ренности. С каждым взятым городом некочевнические отря ды усиливались, становились богаче, многочисленнее и луч ше вооружены. Достаточно первого успеха, и машина войны слепо и неумолимо покатится вперед, и остановить ее или замедлить ход могут только непреодолимые географиче-
184
185
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
ские препятствия, невыносимый климат или планы ее вер ховного главнокомандующего.
Увидеть все это в то время или предусмотреть последст вия не мог никто. У верховного главнокомандующего не бы ло никакого конечного плана, кроме как покарать зло, рас платиться с войсками и обеспечить безопасность своей им перии. Он не мог заранее предугадать, что начинает нечто великое, что не имеет естественных пределов, ибо какой правитель, особенно побывавший в шкуре изгоя, скажет, что не хочет больше увеличивать свое богатство или не беспо коиться о своей безопасности?
Когда войска Чингиса подошли к границам Хорезма, им противостояли потенциально намного более мощные силы. Но шах не пользовался любовью подданных и не мог риско вать созданием единой структуры командования во главе с военачальником, который в любой момент может просто повернуть против него. Поэтому, когда монголы окружили Отрар, шахские войска оказались рассредоточенными по главным городам Хорезма. Все это Чингис знал от недоволь ных Мухаммедом мусульманских чиновников, перебежав ших к монголам. Он искусно воспользовался этими разно гласиями, рассылая своих купцов-мусульман успокаивать местное население и предлагая городам и крепостям мирно сдаваться на условиях, что они не будут отданы на разграб ление монгольским войскам.
Другое дело узлы обороны. Отрар, чей наместник высек искру, из которой разгорелась эта кровавая война, был осо бой целью Чингиса, и его штурм запомнился в Центральной Азии как Отрарская катастрофа. Чингис хотел заполучить наместника живым, чтобы устроить ему достойную публич ную казнь. Осада, запечатленная искусной диорамой в алма- тинском Историческом музее, длилась пять месяцев, пока комендант крепости не попытался бежать через потайной ход. Его действия ускорили конец и его собственный - он
был схвачен монголами и казнен за предательство, — и горо да. Монголы проникли в город по тому же потайному ходу, которым воспользовался уносивший ноги комендант. Объ ект их охоты, «Маленький господин» Инальчук с нескольки ми сотнями защитников, забаррикадировался во внутрен ней цитадели. Так как монголы получили приказ взять его живым, то не спешили и еще месяц методично вели осаду. Поняв, что они обречены, защитники стали устраивать са моубийственные вылазки, по пятьдесят человек за один раз, пока Инальчук с горсткой оставшихся с ним воинов не были загнаны на верхний этаж башни, где они выламывали из стен кирпичи и швыряли в нападающих. Дело кончилось тем, что Инальчука в цепях вывели на площадь для казни, ко торая, по словам одного источника, была выполнена весьма изощренным способом: глаза и уши ему залили расплавлен ным серебром. Мне кажется, такой конец для него был из лишне дорогим и маловероятным, наверное, с ним раздела лись как-нибудь попроще. Сам город сровняли с землей, от него остались только горы мусора, которые только недавно, почти 800 лет спустя, обнаружили археологи.
