Гудбай, Восточная Европа! - Якуб Микановски
Отследить расположение гробниц Сари Салтыка на Балканах – это словно окунуться в сказочную жизнь европейского ислама. Быстро становится очевидным, что он выбрал для них самые мистические места на всем полуострове. На мысе Калиакра в Болгарии его могила находится на скалистом мысе в форме иглы, уходящем примерно на два километра в заполненные кораллами воды Черного моря. В районе Круя в Албании в пещере на вершине горы находится гробница, откуда открывается потрясающий вид на Адриатическое побережье от Дюрреша до Скутари. В деревне Благай в Боснии и Герцеговине могила Салтыка находится под суфийской ложей XVI века tekija. Ложа расположена в устье реки Буна, в том самом месте, где та вытекает из пещеры, вырубленной в вертикальной стене из твердого герцеговинского известняка. В день моего посещения река была в разливе. Домик, окруженный желтыми гранатовыми кустами и деревьями хурмы, казалось, дрожал над ярко-зелеными паводковыми водами. Я наблюдал, как они текли мимо из одной из застеленных коврами комнат домика, в то время как муэдзин с балкона призывал к послеполуденной молитве. Замысловатая резьба по потолку над моей головой, изображающая луну, звезды и другие небесные явления, выполненная из дерева столетия назад, вдохновляла на созерцание космоса.
Ложа Благадж, которая сегодня является резиденцией действующего суфийского ордена, ассоциируется с исламским мистицизмом времен Сулеймана Великолепного в XVI веке. Но самая красивая гробница Сари Салтыка находится в церкви. Монастырь Святого Наума – древнее сооружение, основанное в 905 году самим святым на берегах Охридского озера. Наум выбрал очаровательное место для своего монастыря. Охридское озеро, полоска спокойной бирюзовой воды, мерцающая в горном воздухе, выглядит как капелька Эгейского моря, упавшая посреди Ябланицких гор. Монастырь стоит на берегу – сейчас это граница между Северной Македонией и Албанией, – где у подножия горы Галичица бьют несколько источников. Они ледяные и необычайно чистые. Место, где они появляются, окружено рощей высоких, увитых плющом дубов, посреди которых стоит одинокая раскидистая смоковница.
Никаких официальных записей, связывающих монастырь Святого Наума с Сари Салтыком, нет, но верующим легко увидеть доказательства. На фреске над могилой святого Наума в монастырской церкви они узнают члена ордена бекташи, переодетого православным монахом, но в характерной шляпе суфийского святого или дервиша. Рядом с ним на стене другой дервиш восседает в колеснице, запряженной оленем и львом. Не важно, что под этим образом подразумевался пророк Илия: комплекс монастыря дополнен гробницей святого, как и пронизан присутствием памяти о Салтыке. Каждый июль его последователи прибывают в монастырь, чтобы почтить память своего святого – в основном цыгане-мусульмане из Македонии и ее соседей, они устраивают праздник, разбивая лагерь на пляже рядом с монастырем, зажигают свечи и приносят в жертву животных.
Этот вид ритуального жертвоприношения животных, называемый kurban, практикуется по всем Балканам представителями всех социальных слоев. Томаш, тесть моего двоюродного брата – антрополог, изучающий традиционные формы архитектуры и культа на Балканах, – когда-то жил с семьей в деревне Дебар (Македония). Глава семьи попросил его принести в жертву ягненка. Он нервничал: жертвоприношение – дело рискованное: если совершить его неправильно, можно испортить урожай на целый год. Однако его просили сделать это не ради семьи, а для его же собственного блага. Как взрослый человек, который никогда раньше не приносил в жертву животных, он подвергался серьезной опасности скорого несчастья и ухудшения здоровья. Эта практика распространена не только в сельской местности. Недавно, когда у Томаша начались проблемы со зрением, его коллеги по университету в Софии принесли в жертву петуха, чтобы помочь ему вылечиться.
Из всех гробниц, связанных с Сари Салтыком, гробница в Бабадаге на востоке Румынии кажется самой старой и, возможно, самой подлинной. Еще в XIV веке великий путешественник Ибн Баттута посетил там гробницу, а в последующие столетия туда доехали османские султаны и неутомимый Эвлия Челеби.
Название Бабадаг в переводе с турецкого означает «отцовская гора» и относится к паре небольших холмов недалеко от города.
Хотя их высота не превышает нескольких сотен футов, они кажутся огромными, поскольку расположены в одном из самых плоских мест в Европе, на равнинах Добруджи, к югу от того места, где Дунай делится на свою дельту.
В 1600-х годах, когда святилище Салтыка turbe посетил Эвлия Челеби, оно уже считалось древним. В течение столетий после того, как османы покинули эту часть мира, оно страдало от непозволительного пренебрежения. К 1960-м гробница почти разрушилась. Недавно турецкое правительство восстановило ее. Обезоруживающе маленькое, почти приземистое здание, маленький куб из побеленной каменной кладки, ютится под неприметным красным куполом. Хорошо отесанный деревянный гроб Сари Салтыка – предположительно, последний в серии – единственное, что находится внутри, не считая ведра и швабры. Впереди, в поле среди оранжевых тигровых лилий, стоят несколько древних надгробий, на которых вырезаны арабские письмена.
Похоже, никто в Бабадаге не обращает особого внимания на святилище Салтыка. За ним ухаживают, содержат в чистоте, но не посещают. Туристы скорее обращают внимание на другое святилище, спрятанное вдали от города на самой вершине горы-отца. Однажды я узнал о нем из карты. Это могила Коюн Бабы, еще одного святого-дервиша, который еще более загадочен, чем Сари Салтык. Он был пастухом и жил в глубине Анатолии где-то в Средние века. Его единственная претензия на славу заключается в том, что он никогда ни с кем не разговаривал. Кажется, он никогда не выезжал из Анатолии, и как именно его могила оказалась в этом румынском городе, остается загадкой. Возможно, как и Сари Салтык, он добрался сюда на грозовой туче.
Заинтересовавшись, я отправился на поиски его святилища к вершине горы-отца. Пока я пробирался через лес карликовых дубов, покрывающий ее вершину, с запада надвигались дождевые облака. С высоты ста метров я мог разглядеть облака, плывущие над равнинами от самой Бразилии. К тому времени, как я добрался до вершины, они рассеялись. Из города внизу поднялся невероятный шум. Каждый петух, курица, корова, овца, коза и собака в Бабадаге мычали от восторга или лаяли от неудовольствия.
Могилу я нашел. Она находилась рядом с поляной, усеянной дикой мятой и фиолетовыми полевыми цветами. Сама могила была простой и современной. Надгробие было выложено из случайных кусочков мрамора, а очертания тела очерчены обломками бетона. Имя Коюн Бабы было выведено черной краской рядом с золотой пятиконечной звездой. Черная земля в центре могилы была усыпана тюльпанами и дешевыми свечами. Наверху к ветвям каждого дерева были привязаны кусочки цветной ткани. Гирлянды из них – какие-то красные, какие-то желтые, какие-то разноцветные, а какие-то в синюю
