Дети гарнизона - Седов Сергей Юрьевич

альтруистка в плотной массе совершенно «правильных» эгоистов…

— Уговорили, — согласилась она, поднимая бокал с крепким напитком, — а знаете, меня

уже давно оставили мысли о Родине. Наверное, свыклась, что жить буду до конца своих дней по

ту сторону моря. Как-то несколько лет назад посетила Крым. Честно — без особого желания.

— Почему же? Дайте догадаюсь. Слишком силен был контраст с заграницей. Ну да, к

хорошему быстро привыкаешь. Но наелись этим самым закордоном, и теперь снова отправились

на Родину. Посмотреть, как там у нас. Революционный порыв, время перемен. Понимаю.

— Может быть, и так... — грустно проговорила Хелена..

Южнобережье. Телеграмма Тарика Дениза

Как не вспомнить, как Ялта встречала теплоход с телегруппой солнечно и шумно. Бархатный

сезон баловал. У трапа на причале творческую группу поджидал плотный моложавый мужичок в

шортах и гавайке, залихватски вертя пальцами автомобильный брелок.

— Вы, что ли, с «Полонеза»? Турецкие телевизионщики? Добро пожаловать! Кто толмачить

будет? Вы? — взял Хелену под руку и продолжал говорить велеречиво. — Я уполномоченный,

буду сопровождать группу на протяжении всего вашего маршрута и помогать осматривать

памятники истории и культуры. Моя фамилия Самсоненко. Андестенд? Можно звать просто

мистер Самсон, как называли на баварском Октоберфесте, — гордо докладывал уполномоченный.

— Ваша программа, в двух экземплярах, от Минкульт-туризма, ознакомьтесь, плиз!

— Какого культуризма? — рассмеялась Хелена, невольно вспомнив своего первого мужа-

качка.

— Министерства культуры и туризма. Это депутаты наши так порешили. Два в одном.

Чтобы бюрократию не разводить. Ага, было в двух министерствах сто человек, а сейчас в одном

триста. Как говорит Босс, насрать! Босс — это мой непосредственный начальник, очень

уважаемый в республике человек. Ну, это вы своим не переводите. Я сам культработник,

заслуженный баянист. И переведите: безмерно рад знакомству с таким великим коллегой, певцом,

как его…

— Слушай, мадам, ты русская? — спросил, осматривая переводчицу поверх темных очков,

Самсон.

— Бабушка моя эмигрантка. Еще с гражданской. Бежала от красного террора...

— Андестенд, понимаю. У нас сейчас хорошо. Как убрали этих «сталинистов» — легче

стало, в натуре.

— Кому легче?

— Ну, тем, кто в теме, в движении. Правда, опять напирают. Эти, со звериными фамилиями.

Спросишь, кто теперь министры? Лапкис, Жучкин, Рыбка. И примазавшиеся к ним тоже —

Горобец, Лисицын. И в парламенте тоже их стая —Грач, Волколан, Голубенко, И смотрящие за

ними — Харончик, Гнобилин, Вертяга! — бравировал известными фамилиями. — Но, в общем

ладим. С волками жить — по-волчьи выть, — подытожил встречающий.

Со слов разговорчивого Самсона она узнала, что бандитские войны и беспредел на улицах

городов полуострова поутихли. Казалось, период первоначального накопления капитала

завершался. Уличная торговля и мелкое производство успешно поделены между местными

депутатами и милицией. Стихийная торговля пресечена в принципе и торговцев загнали в

отстроенные на месте стихийных рынков бутики. Пансионаты, фабрики, заводы заимели новых

хозяев. Все платили по горизонтальной вертикали. Сборщики снимали «сливки» по горизонтали,

а «пенки» передавали дальше, по вертикали. Но это не мешало стране развиваться. Теперь, наряду

с зыбкой, как медуза, «маржой», главенствовать начала «такса»— конкретная оплата за все, за

крышу — крутым и ментам, за многочисленные согласования — чиновникам и проверяющим.

Система быстро выстроилась сверху, и с каждым месяцем согласований становилось все

больше. Борьба за основные финансовые сферы влияния переместилась в парламент, где

выстроились новые модели хозяйствования по откатной схеме.

Верхушка изредка включала гребенку, газетки гундели, ублажая служителей порядка, чтобы

прощали за многое. А одепутатившиеся «боссы» умело сливали через «органы», для милиции,

конкурентов — «конкретных беспредельщиков».

«Все со звериными фамилиями? — задумалась Хелен. — И пирамиду выстраивают по-

своему. А отношения, как в стае. Почему так произошло? И когда этому конец? Или все

продолжается, развиваясь по «спирали «? А ведь и Вик, и Севик, и Бесараб причастны к

рождению этой системы, где во главе угла Кумовство по стайному принципу. Как папа называл

их? Серо-красные сущности, носители разрушающего созидания?»

— Похожий вариант социального устройства и в Турции, — будто подслушал Тарик. —

Ваше разнится от нашего немногим, не сложилось семейных бизнес-элит. Но процессы идут. —

Чиф присел на каменное ограждение фонтана у входа в Морвокзал, дотошно высматривая из

представленного мистером Самсоном министерского списка рекомендованные объекты для

съемок. Присвистывал от радостного удивления: — Гузель тревел лист, со найс! Дворец русского

царя Александра в Массандре — о’кей, Ливадийский дворец, передел мира после Второй

мировой, дворец великого Воронцова — супер! Сюжеты полновесные, но сенсационное что-

нибудь, вот что нам нужно!

— О’кей, о’кей...

Самсон, следом за ходом его рассуждений, отмечал важное красным карандашом по списку.

— Так, это на первый день. Вечером пройтись по дансклубам, для контраста с нашими. А

завтра — Чембало, Фуна, Кафа, — выверяя график, Тарик сверялся с географической картой

полуострова. — Судакская крепость, все по маршруту. Дальше Коктебель Волошина, Дворец —

галерея Айвазовского — супер, то, что надо. Третий день — Мангуп, Эски-Кермен. Четвертый —

Солхат — первая татарская столица... — везде по списку ставил штрихи и знаки, корректируя

время маршрута.

— Послушайте, Хелена, вы что, хотите везде побывать, еще и отснять? И всего за недельку?

— беспокоился Самсон. — У нас так: тише едешь — дальше будешь.

— Есть сомнения? — переспросила переводчица.

— Нет, но где взять время на отдых, обеды, дегустации, наконец! А после дегустаций по

традиции мало кто из ваших гостей продолжит работу. От работы кони дохнут.

— Не сомневаюсь, но Чиф... — Хелена указала пальцем на Тарика. — Пока сто кассет не

наснимает — не успокоится!

Потрясая седой длинной шевелюрой, сняв темные очки, Тарик уставился на Самсоненко,

разглядывая того пронзительно колдовскими глазами.

— Обсудим финансовую сторону вопроса. Хелен, ознакомьте мистера Сэмсона с условиями

контракта, чтобы не сомневался в серьезности наших намерений.

— Со мной, контракт? О’кей!— обрадовался Самсон.

Хелен зачитала проформу: «Оплата комишн, во всех музеях, заказ вертолета на 3 дня,

оплата за помощь в проведении съемок, итого примерно двести долларов за сутки...»

— Мне лично? Двести в день? — глаза загорелись огнем при упоминании таких сумм.

— Плюс транспортные, бензин и оргвопросы. Около трех тысяч долларов, все, —

подправила себя она. — Устраивает наша такса?

— Такса ничего себе... — Самсон поежился, оглянулся, не подсматривают ли враги за так

нежданно свалившимся счастьем. — Только не сбрехните никому, мало ли? Между нами, тет-а-

тет! О’кей?

— О’кей, — глядя на изменившегося в лице Самсона, засмеялся Тарик.

— А можно сотню сейчас?

Тарик распорядился, Нилуфер выдала мистеру Самсону 200 юэс аванса.

Нилуфер была казначеем экспедиции и выполняла множество административных функций.

Чернявая полноватая Нилу скрупулезно вела график и расходы экспедиции, требовала чеки за

наличную оплату. И конечно влюблена была в Тарика, ревновала к Хелен.

— Дениз, пока нет нашего транспорта, я «постреляю» натуру, — предложил оператор

Шахин, маленький, плотный, быстрый. Чувствовал Тарика много лет, работал без подсказки.