Дети гарнизона - Седов Сергей Юрьевич
последнее отдать?
— У меня есть практический опыт общения с этим гордым народом, — повторил Нат,
поймав на себе удивленный взгляд Елены. — Давайте их примем как полагается, накормим,
нальем? Неужели из мертвого запаса не найдется топлива для бедных страждущих мореходов?
— Интересно, откуда в Черном море бенгалорцы? — удивлялся капитан. — Непонятно.
— Через черную дыру, прорванную ночным штормом, задуло бедолаг, через пространство и
время, — сострил Нат.
— Ага, на старых эсминцах, списанных уже несколько лет с Черноморского флота? Просто
какие-то гады «втулили» им эти развалюхи, — грустно нахмурился кэп, представил, как
«Сковороду» буксируют «за ноздрю, на гвозди» вместо ремонта.
— Вот бы сейчас отдать негодяев на суд этим разъяренным малышам, — злился вислоусый
помощник.
— Не в этом дело, — покраснел Нат, явно причастный к авантюре. Кто, как не он, знал всю
подноготную? Кто принимал лидеров, повез полулегально боевиков поездом из Москвы, селил в
металлоломные эсминцы. А борцы за независимость Бенгалора ловко загружали по ночам в чрево
эсминцев кучи автоматов, пулеметов и других боеприпасов, собранных по складам с бескрайних
просторов бывшей советской Родины. «Фу», — выдохнул Нат, и решительно вскричал:
— Поможем! Я плачу! Кэш, по тысяче долларов за тонну топлива. Что-нибудь найдется? —
он зашел в разгоревшемся споре с другой, более эффективной, чем моральная, экономической
стороны.
«Да этот пассажир просто набит деньгами», — подивился капитан.
— Другой разговор, — обрадовался.
Бенгалорцы лепетали непонятно и загибали пальцы, что-то считая.
— Итак, их требования, — объявила Елена. — Первое — это двадцать тонн топлива и
провиант. Второе — отдохнуть душой и телом во время бункеровки. И третье — они говорят, что
вы, Джокер, очень похожи на мистера из Берлина, и из-за него у них эти неприятности. Требуют
выдать, для жертвоприношения.
Нат всерьез струхнул, и не за штуки баксов, которые придется выложить, — за жизнь свою.
— Нет-нет, какой я Берлин из Берлина? Я Соколов, Анатолий Соколов. Из Керчи я, с
Украины. Капитан, ну покажите же им мой паспорт…
Но капитан уже исчез из кают-компании.
— Успокойтесь, это я пошутила по поводу принесения в жертву, — ехидно заулыбалась
Елена. — Но этот, их маленький предводитель, действительно очень зол на того человека,
твердит, что будет мстить Берлину. . Если поймает. . Еще говорят, что приготовились к смерти, что
им нечего терять в этом чужом и холодном море — готовы погибнуть за свободу Бенгалора.
При последних словах бенгалорец направил как бы в шутку свой автомат в сторону Ната и
произнес:
— Пух-пух!
— Внимание, не курить на палубе! Началась бункеровка, — из иллюминатора донеслась
капитанская команда по «матюгальнику».
Елена успокоила этим известием взвинченных «тигров».
«Вот бывает в жизни, — со страхом подумал Нат, — ведь решил, что ушел уже от старых
проблем, а они, на тебе, — догнали в открытом море…»
— Переведите им, что мы солидарны с ними в их борьбе за независимость. Рот-фронт, но
пасаран! — Нат поднял над головой сжатую в кулак ладонь. — Переведите, что мы сейчас будем
пить, то есть дринк — за Тигров Бенгалора!
Кому как не ему было знать слабое место бенгалорцев!
— Пожалуйте к столу, господа хорошие! Сало, свинина, водка…
— Ноу, ноу, — запротестовали вооруженные человечки. — Йок, зяло, йок!
— Вера им не велит, — прокомментировала бурный протест Лена.
— Ха! — обрадовался повороту событий Нат. — Елена, переводите. В Суре Корана
говорится, что Аллах разрешает путешественникам и воинам все это есть в путешествии или в
походе, если нет ничего более подходящего. Тем более, что без сала и водки далеко не уедут.
Проверено: позамерзают, как бананы на морозе. Да, вино запрещается, а про водку в Сурах ничего
не сказано, — он вспомнил, как спаивал их предводителей в Стамбуле. — Капитан, найдется на
борту рис, овощи?
— Не найдем, даже для такого случая. Ничего не брали на борт. Пить команде на борту
строго запрещено. Последний рейс ведь в этом году! — сердился вернувшийся капитан.
— Ну что же, тогда командовать банкетом буду я! — Нат начальственно обвел аудиторию. —
Пьем за незалежность, индепенденс, о’кей ?!
И началось чествование «незалежного» Бенгалора. Нат распорядился бармену раскрыть
перед гостями собственные и корабельные запасы питья и съестного. За все платил налом.
Бенгалорцы притащили со списанных эсминцев свою музыку. Все повторилось, как несколько
дней назад в Стамбуле. Выпили за свободу сначала по одной, потом по второй, потом пошла
водка, тайгер-милк, подтянулись к застолью изумленные пассажиры-оптовики. И, так сказать, с
барского плеча жаловали несчастным продрогшим террористам кто ящик шоколада, кто пару
паков оранджата, кто турецкие овощные консервы, дубленку с собственного плеча…
Публика «колбасилась»! Провожали борцов за независимость с борта всем теплоходом,
пели дружно и многоязычно песню «Варяг». Моряки несли некоторых бойцов на руках и
осторожно спускали в шлюпку. Пьяные человечки скандировали «Эмансипейшн, посибл,
посибл!» и волочили за собой автоматы. «Калаши» гулко стучали по палубному металлу, и из
подсумков высыпались, щелкая, патроны…
— Все? — спросил капитан. — Всех сняли с судна, нарушителей госграницы? Семерых?
Добре. Семеро смелых! — капитан подозрительно всхлипнул: бенгалорцев жалко было
просоленной морской душе — как же, такие же скитальцы по белу свету, как и он, морской волк с
«Григория Сковороды»!
После непродолжительной схватки с морскими пиратами, пассажирское судно миролюбиво
бороздило бурные черноморские просторы. Капитан все же довел до конца третий тур
президентского марафона. «Сколько за голос дают? — озадаченно размышлял. — Эти, по
двадцать, «зелеными», или те, по сто, но «нашими». Проблема!» Вздохнул отважный «мариман»,
почувствовал неожиданно остро свою историческую причастность к народному выбору, и отдал
предпочтение «зеленым», вписав данные пассажиров из судовой роли в предвыборные бюллетени
самого богатого кандидата. «Проголосовали единогласно», — радист отбил с борта телеграмму.
Ужин накрыли в кают-компании. Патрик поковырял угощенья, выпил полбутылки кока-
колы, потом примостился рядом на диване, открыл ноутбук и углубился в игрушки.
— Выбирают колу и компьютер, а там хоть мир остановись! — вздохнула по матерински
Елена.
Первым откланялся капитан, побежал на мостик. Старший помощник выпил две рюмки,
юркнул вслед капитану, проверять «фаер-план». Попутчики остались наедине в кают-компании.
Нат был доволен собой, уже не сожалел о потраченных деньгах.
— Ну вы, Натик, и фрукт, — улыбалась довольная Елена, когда все разошлись из кают-
компании. — У меня было подозрение, что вы не сценаристик, вы — аферистик? Сами
придумали такой мощный аттракцион в открытом море? Не прибедняйтесь только, умоляю, не
прибедняйтесь, мой милый Черный корсар, наш освободитель из пиратского плена…
— Никакого обмана. Все, что хотели — они получили, — здраво рассудил Нат. — Сколько я
лиха с ними хлебнул! Моя была только загрузка, оформление документов и отправка. Подцепили
эсминцы за ноздрю, вышли в море — все, бай-бай! А обратная дорога до Бенгалора не входила в
условия контракта. Китайский буксир за их счет, ну а турки и арабы на Суэце пропустят без
лишних проблем. Единоверцы же! А так, честно говоря, сначала было страшно. Потом
наладилось… Предлагаю по маленькой за успешное завершение дела! — предложил тост Нат
Берлин. Похоже, нашел то, что искал. Его завидная легкомысленность и ее мистическая
углубленность, как говорится, два сапога — пара, сошлись два одиночества, альтруист и
