История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I - Михаил Михайлович Бородкин
Вид водопада Иматра
Местом свидания коронованных родственников в 1783 г. избран был Фридрихсгам — ближайший русский город к шведским владениям. — В записке к Безбородко Императрица спрашивала: имеются ли в Фридрихсгаме дома, в которых можно жить? Затем она предписала заготовить до 200 лошадей, подвинуть к Фридрихсгаму полк — другой и послать туда лейб-казаков. Из письма Императрицы к Потемкину, мы узнаем, что Густав III, получив от Франции субсидию, устроил в Тавастгусе лагерь (где собрал до 7 тыс. войска) и поехал туда, чтобы подать вид демонстрации против России. Во время осмотра, лошадь короля, испугавшись пушечного выстрела, сбросила его на землю, причем он переломил себе левую руку. «Нечего сказать, вот довольно неловкий герой, который упал таким образом перед своими войсками», — писала Екатерина кн. Потемкину. «Я умираю от страха, чтобы дурная дорога не увеличила ваших страданий», — писала она Густаву. Свидание пришлось отложить на неделю.
15 июля её Величество выехала из Царского Села, в сопровождении графа Ив. Чернышева, гр. Безбородко, фаворита Ланского, княгини Дашковой и др. — Въезд в Выборг сопровождался пушечной пальбой, колокольным звоном и музыкой. Город украсился гирляндами, а вечером — разноцветными фонарями. На лестнице дома купца Векрота, в котором остановилась Императрица, стояли девицы в шелковых одеждах, с корзинами в руках; при шествии Монархини они осыпали путь её цветами.
Вечером 17 июня состоялся въезд Императрицы в Фридрихсгам. Спереди и с боков её кареты скакали попарно 30 прекрасно обмундированных казаков в некотором расстоянии друг от друга. Въехала, как и в Выборг, при пушечной пальбе, звоне колоколов и звуках труб и литавр. Мальчик в пастушеской одежде удостоился поднести от городского юношества сочинение. У ратуши, против дома Императрицы, стоял щит, украшенный разными картинами и надписями.
Для высоких посетителей города были наняты два смежных дома; между ними устроили галерею, для свободного сообщения. Говорят, что был построен особый театр, в котором «итальянские певцы и французские актеры наперерыв старались украсить торжество дружбы обоих властительных гениев севера».
«Комнаты мои, — писала Екатерина Великому Князю Павлу Петровичу, — низки и нет возможности отворить ни одного окна, так что спертый воздух и вой ветра положительно оглушают меня до такой степени, что чуть голова не кружится».
Несколько ранее Екатерина II из Фридрихсгама сообщила наследнику престола общее свое впечатление, вынесенное из поездки по Финляндии. «Начиная с Выборга в продолжение всего дня мы видели только двух птиц, да и то были ворона да рыболов; в этой стране совсем не видать живых существ, даже комаров нет, которых здесь не водится, мы не встречали их от самой Осиновой Рощи, зато камней в бесчисленном множестве; сама почва кажется каменистая, жители редки, так же как и плодоносная земля; финляндцам, однако, удается уничтожать каменья и обращать их в пахотную землю; делается медленно, но все-таки делается, и я не преувеличиваю, говоря, что мы видели тысячи подобным образом обращенных в землю каменьев».
План гор. Фридрихсгама. В. Православная церковь. — Д. Ратуша 1797 г. — С. Комендантский дом; местопребывание (в 1783 г.) Густава III. — № 70. Местопребывание Екатерины II в 1783 г. — № 39. Местопребывание в 1788 г. Всл. Кн. Павла Петровича.
Императрица милостиво приняла представителей местного населения. Во время этого представления, по свидетельству очевидца, не было никакого порядка: все столпились около монархини.
Дамам она подставляла щеку для поцелуя, но те, не зная этикета, целовали ее в уста, заставив ее несколько раз прибегнуть к платку.
Совместное пребывание в Фридрихсгаме коронованных глав продолжалось три дня. Императрица уже ранее сообщила королю, что не возьмет с собой церемониймейстера, «так как мы оба любим не стеснять себя»; свиданиям придан был совершенно интимный характер. Императрица проявила особенную любезность, хотя она не любила визитов королей, «потому что обыкновенно эти личности скучные, нелепые (insipides), при них нужно быть на вытяжке». Ей была представлена свита короля, в которую входил Густав Армфельт, ф.-Эссен, Вреде, Франк и Таубе. «У меня сложилось твердое убеждение, что коронованные особы, — читаем в записках Е. Р. Дашковой, — не бывают искренны друг с другом; мне даже кажется, что, несмотря на обоюдную любезность и на просвещенный ум, они в конце концов становятся в тягость друг другу, так как общение между ними отягчается и усложняется политикой». В то же время кн. Дашкова нашла Густава III очень умным, образованным и красноречивым.
Роли с той и другой стороны были хорошо разыграны. Соседи расстались холодно. «Обменявшись направо и налево поцелуями Иуды, — значится в дневнике Армфельта, — мы расстались». Екатерина II в письме к кн. Потемкину сообщила: «Я только нашла, что он (Густав) чрезвычайно был занят своими уборами и охотно держался перед зеркалом». Король, если верить его письмам, остался «чрезвычайно доволен своей поездкой». Между тем главная цель его свидания и на этот раз не была достигнута, хотя в Европе распространилось мнение о более тесном сближении между Россией и Швецией. В течение шести лет Густав старался приобрести дружбу и доверие Императрицы; в Фридрихсгаме он рассчитывал пожать плоды своих стараний: заключить союз с Россией, на условии предоставления Дании в жертву его мести. Он лично, тайно от своих министров, набросал проект договора, который, однако, успеха не имел.
Виденная Императрицей
