История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I - Михаил Михайлович Бородкин
В Финляндии ссоры между крестьянами и помещиками разгорались в разных местах, и они свидетельствуют как об унаследованной враждебности между дворянством и их подчиненными, так и о неудовлетворительном экономическом положении края. Причины ссор и недоразумений были разнообразны. Многие крестьяне добивались попасть в непосредственную зависимость от казны. Недовольству содействовали также неоднократные заявления короля об иге аристократов. Но, прежде всего, жалобы вызывались, конечно, самовольными налогами (räntor) и тягостными работами (поденщиной). Многих крестьян арестовали. Были случаи, когда вынуждены были прибегнуть к военной силе, чтобы обуздать восставших. Крестьяне отказывались от исполнения своих обязанностей, снаряжали депутации в Стокгольм, подавали жалобы. Их направляли то в судебные, то в административные учреждения, где, однако, управы на господ не находили. Непослушных крестьян хватали или насильственными мерами, подобно А. X. Рамзаю, пытались понудить к повиновению. В отчаянии они иногда прибегали к поджогам (как, напр., в Вереле). Случалось, что мерами кротости удавалось успокоить их, но при этом в отношении своих законных прав они обыкновенно ничего не выигрывали.
Яков Спренгтпортен пользовался большой популярностью. К нему обратились некоторые крестьяне. Он принял их сторону и осудил поведение помещиков. Взяв слово с крестьян не прибегать к насилиям, он многих освободил из-под ареста и упрашивал помещиков быть справедливыми. Король милостиво одобрил все его распоряжения, выразив, однако, желание впредь не освобождать самовольных и дерзких.
Более продолжительными и опасными оказались крестьянские беспорядки в Карелии. Они явились прямым последствием революции, произведенной Густавом III. У крестьян Карелии родилось представление, что тяжелые налоги и поденщина уничтожены. Губернатор несколько раз (в 1773, 1775, 1776 и 1778 годах) собирал крестьянские сходы и предостерегал народ от ложных слухов. Ничто не помогло. Народ роптал на налоги, и жалобы направлялись в Стокгольм. В 1778 г. крестьяне отказались от уплаты налогов и прибегли к небольшой ручной расправе. Возникло судебное дело. Оно рассматривалось в гофгерихте (в Вазе) и Стокгольме. Крестьяне, не имея защитника, были осуждены. Одни подверглись заключению в карательной тюрьме Свеаборга, а 203 человека, в том числе 4 ребенка, были присуждены к телесному наказанию по жребию, каждый десятый человек. Для приведения приговора в исполнение, прибыл адъютант короля, который вообще стоял за применение строгого наказания. Жители скрылись в леса. Жалким обманом их вызвали в деревню и захватили военной силой.
Финляндия, вследствие своей отдаленности, вообще не привлекала особого внимания шведского правительства, но в «период вольностей» о ней проявлена была некоторая забота. После того, как Финляндия дважды была завоевана русскими, шведская администрация старалась сделать финнов довольными своей участью.
Густав Ш, более своих предшественников, заботился о Финляндии и чаще других посещал ее, выражая интерес к благосостоянию местного населения. Если Финляндия являлась теперь предметом некоторых забот правительства, то объяснялось это её пограничным положением и той помощью, которую она оказала при перевороте 1772 г.
Первая поездка Густава III по Финляндии состоялась в мае 1775 г. Король посетил Або, Гельсингфорс, Свеаборг, Ловизу и Тавастгус. По старому обычаю, он принимал каждого, являвшегося к нему с прошением или жалобой, и таким образом приходил в непосредственное общение с обывателями края, хотя обыкновенно направлял просителей в подлежащие учреждения.
Во время своей поездки по Финляндии, король имел много доказательств верности и преданности населения в лице тех подданных, — преимущественно духовного, городского и крестьянского сословий, — которые приветствовали его в городах и на почтовых станциях.
Желая проявить свою благосклонность, король имел в виду назначать в финляндскую администрацию лиц, знакомых с местными порядками и языками. В 1775 г. он приказал приступить к новой раскладке податей в Финляндии, так как неравномерное обложение чувствовалось здесь особенно сильно.
Густав осмотрел войска и главные пункты обороны. По его желанию, образованы были две новые губернии: Саволакс-Карельская, с главным городом Куопио, и Улеоборгская, к которой присоединили город Каппу с его окрестностями. Для удобства управления центр Тавастгуско-Нюландской губернии перенесен был из Гельсингфорса в Тавастгус, а Кюменьгородский — из Ловизы в Хейнолу. Чтобы соединить Улеоборг с Вазаской губернией и Саволаксом прокладывались пути через обширные леса. С целью соединения Тавастгуса с Тамерфорсом, приступлено было к прорытию нового канала. О состоянии гофгерихта в Або, укреплений в Свеаборге и Свартгольме, о деятельности Абоского ландсгевдинга и пр. король отозвался с похвалой. В то же время он усмотрел, что в Финляндии имелись фогты, более властные и деспотические, чем короли.
Вообще Густав остался очень доволен своей поездкой, страной и народом. «Это страна, — сказал он, — из которой многое можно сделать». В населении он заметил честность, преданность королю и хорошие качества, а также образование и воспитание. Много заботы проявлено было Густавом III о колонизации Финляндии, при чем для вспоможения переселенцам он основал особый фонд и освобождал их в течение 15 лет от всех податей.
«Я полагаю, — писал постоянно самодовольный король, — что моя поездка по Финляндии не скоро забудется, и она составит эпоху в её истории». Геран М. Спренгтпортен, заявление которого можно считать выражением общего мнения Финляндии, писал королю: «Вашего Королевского Величества поездки по этой стране не были напрасны; о, если бы такое же счастье повторилось еще раз!».
Король, похвалив абоский гофгерихт, повысил ему жалованье. Заметив, что он не справляется с количеством дел, подлежащих его рассмотрению, Густав решил учредить второй гофгерихт. Торжество открытия Вазаского гофгерихта состоялось впоследствии в Стокгольме, в присутствии короля, произнесшего речь, в которой, меледу прочим, сказал: «Держите в равновесии весы правосудия. Страх и опасение не должны наклонять их. Бедный и приниженный должен обрести в гофгерихте справедливость».
Во время поездки Густава по Финляндии (1775 г.), в Москву, приветствовать Императрицу, послан был Левенгаупт. С ответом Екатерина отправила гр. А. Шувалова. Он был дурно принят королем, а члены семьи Густава вовсе не пожелали его видеть. Как на притону такого отношения к гр. Шувалову, указывали на его вызывающее и невоспитанное поведение. Возвратясь в Москву, он жаловался.
Опять стали вспыхивать зловещие огни. Представителю Швеции сделали запрос о вооружениях королевских войск. Во главе нашей дипломатии стоял теперь Остерман, которого в Стокгольме заменил Панин. Благодаря последнему дело не дошло до разрыва, и с этого времени в Панине шведы видели своего верного друга.
Король действительно готовился к войне. В особой промемории он набросил свои мысли на случай столкновения. По его мнению, надлежало врасплох напасть на Петербург и тем сделать неприятный
