Виктор Петелин - История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
Коренные причины народного недовольства и волнений историк усматривает в злоупотреблениях отдельных государственных деятелей, которые не оправдали доверия правительства.
Большое место у Костомарова занимает характеристика личности и деятельности Степана Разина. Но всё направлено к тому, чтобы снять ореол героичности, который сложился в народных песнях и преданиях о Степане Разине: «Стенька был причудлив: иного без причины убьет, другого без причины пощадит; в одном месте всё заберёт, в другом всё побросает». Костомарову кажется, что только для того, чтобы привлечь симпатии народа на свою сторону, Разин «был для всех щедр и приветлив, разделил с пришельцами свою добычу, оделял бедных и голодных, которые, не зная, куда деться, искали у него и приюта и ласки».
На первый план историк выдвигает неоправданную жестокость к побеждённым. Причём ему кажется, что жестокость Разин проявлял ко всем слоям русского общества: «Всех приказал побить атаман. Стрельцы, казаки и чернь одних рубили мечом, других бердышами, иных били кольями». И в заключение сообщает: «Как всегда бывает при народных восстаниях, этот бунт отличался изобретательностью в жестокостях».
Причина поражения крестьянского восстания заключается, по Костомарову, в том, что обаяние, сложившееся вокруг имени Степана Разина, рассеялось: крестьяне и казаки перестали его поддерживать. Такова точка зрения одного из первых исследователей разинского движения.
С.М. Соловьёв, подобно Костомарову, пытается показать разинское движение как чисто казацкое, разбойничье. Возникновение восстания историк объясняет тем, что казакам была закрыта дорога в Каспийское море, куда они обычно отправлялись «за зипунами». Устье Дона закрыли турки, устье Волги – воеводы, выполнявшие царский приказ. Процесс соединения отдельных ватаг под руководством атамана в большое войско трактуется историком как борьба огромной шайки разбойников против ущемления их воли. Но каким образом можно объяснить огромные размеры «бунта», его причины, продолжительность и упорство сопротивления, оказанного восставшими экспедиции князя Долгорукого? Чтобы ответить на все эти вопросы, Соловьёв чаще пользуется приёмом логических рассуждений, чем историческими фактами. Если в первый раз после своего «разбойничьего» похода казаки могли вымолить себе прощение у царя, то во второй раз, когда они соберутся «за зипунами» снова, им не удастся обмануть государство. «Лишённая таким образом надежды гулять по Каспийскому морю, огромная шайка опрокидывается внутрь государства, в надежде воспользоваться его неприготовленностью и поднять низшие слои народонаселения на высшие. Таков смысл явления, известного в нашей истории под именем бунта Стеньки Разина». Упрощённое, идеалистическое толкование историк даёт и тем причинам, по которым столько веков хранится в народе добрая память о восстании Разина. Он объясняет её лишь поэтическим ореолом, которым была овеяна казацкая вольница в глазах русского общества: «Мы уже знаем, какое очарование в молодом русском обществе производил казак и его вольная, удалая жизнь. Поэтические представления тогдашнего русского человека, отрывавшие его от повседневной однообразной жизни, переносившие его в иной, фантастический мир, – эти поэтические представления сосредоточивались главным образом около казака и его подвигов. Старинные богатыри русских сказок превратились в казаков, и всё чудесное, соединявшееся с представлением об Илье Муромце и его товарищах, естественно переходило теперь к казакам, которые выдавались вперёд своей удалью».
Почему же стрельцы переходили на сторону Степана Разина? Аргумент всё тот же: сильное обаяние казацкого духа, казацкой вольницы действовало и на стрельцов, подверженных казацкой романтике.
Историк считает, что разинское движение было казацким по составу участников и разбойничьим по существу, так как казаки «всяким людям» причиняли много зла, разоряли, грабили, мучили их. Вслед за Костомаровым он идёт и в характеристике личности атамана, подчёркивая противоречивость, «причудливость» его натуры: «Разин был истый казак, один из тех стародавних русских людей, тех богатырей, которых народное представление соединяет с казаками, которым обилие сил не давало сидеть долго и влекло в вольные казаки, на широкое раздолье, в степь или, по крайней мере, на Волгу-матушку. Мы уже видели, что это был за человек, Разин, – весною сходит он в посольство к калмыкам, а осенью уже готов идти на богомолье на противоположный край света, к соловецким чудотворцам: «много было бито, граблено, надо душу спасти». Воротился Разин с богомолья на Дон; на Дону тесно, точно в клетке, а искателей зипунов, голытьбы накопилось множество. Все они, и русские казаки и хохлачи, говорили, что им идти на Волгу воровать, а на Дону жить им не у чего».
Соловьёв обращается и к образу царя Алексея Михайловича, представляя его человеком обаятельным, справедливым, глубоко религиозным.
Такие характеристики Степана Разина и царя, объяснение причин «бунта» были типичны и для всей дореволюционной беллетристики. Особенно много было опубликовано исторических романов о времени Степана Разина в конце XIX века: «Против течения» Казанцева, «Стенька Разин» Хрущёва-Сокольникова, «За чьи грехи?» Мордовцева. В начале 1900-х годов вышли «Кровавый пир» Зарина, «Понизовья вольница атамана Стеньки Разина» Соколова. После Октябрьской революции были опубликованы «Взбаламученная Русь» Алтаева и поэма «Степан Разин» Каменского.
Эти произведения объединяет общее отношение к изображаемому: в каждом даётся далёкий от прототипа образ вождя крестьянского восстания. В одних случаях это сознательная фальсификация, направленная на развенчание революционной традиции русского народа. В других Разин выступает как современник автора, выразитель его идей. Все они в той или иной степени создавались под влиянием концепций Костомарова и Соловьёва.
Чапыгин впервые в русской литературе дал реалистический образ Степана Разина, показав его многогранной, сложной, противоречивой личностью, сыном своего времени и сословия, в котором сплавились и сильные стороны русского национального характера, и исторически обусловленные его слабости.
Роман «Разин Степан» в развитии русской советской литературы, несомненно, имел прогрессивное значение. Чапыгин положил основание глубокому интересу советских художников к истории революционных крестьянских войн.
Степан Разин предстаёт перед нами человеком необыкновенного яркого характера, смелым и самостоятельным в поступках, решительным и бескомпромиссным в действиях, готовым пожертвовать собственным благополучием и спокойствием ради торжества справедливости и правды на родной земле. Он молод, полон сил и энергии, порывист. И одновременно с этим смекалист, рассудителен, пытлив. С какой жадностью он слушает старика юродивого «о травах цветных», «о планидах», «о книжной мудрости». Все, кто с ним сталкивался, отмечают его незаурядный ум, необыкновенный взгляд, голос, проникающий до сердца, огромную физическую силу, умение повелевать. «Сущий заводчик бунтов: таких надо имать и изводить… Такие… содрогают землю», – говорит о нём боярин Киврин.
Чапыгин глубоко и точно мотивирует выдвижение Степана Разина в предводители народного восстания. Всей логикой развития действия и характера автор показывает, что Разин – прирождённый вождь. Так было во время и Соляного бунта, и персидского похода, и восстания.
«Мир широк и светел, боярыня, и бури в нём и грозы не мают, не пугают человека – радуют… Темно и злобно в миру от злого человека… Сердце болит, когда видишь, как одни живут в веселии, в пирах время изводят, едят сладко, спят на пуху и носят на плечах золотное тканье, узорочье, другие едят чёрствый кус, да и тот воеводы, дьяки и подьячие из рук рвут, топчут, льют кровь и куют в железа человека. А пошто? да по то, чтобы самим сладко жилось… Я на свет пришёл… платить злым за зло…» – вот первоначальная программа Степана Разина, вполне оправданная его характером и исторически достоверная.
Степан Разин дан в романе как талантливый представитель угнетённого народа, как выразитель его мыслей и настроений, стойко защищающий народные интересы. Идея освобождения народа стала для него главной, решающей в жизни. В первом же монологе Разина выражено его отношение к существующему порядку, к религии, к народу: «Не бог я и богом быть не хочу… Ходил по монастырям, на народ глядел… веру пытал. Верю ли я, не знаю того… Ведаю одно – народ молит Бога с молитвами, слезами да свечами, а кругом виселицы, дыба и кнут… Богач жиреет, а народ из последних сил тянет свой оброк… от воеводы по лесам бежит. Палачам за поноровку, чтоб мене били, последние гроши дает, а у кого нет, чем купить палача, ина бьют до костей… Пытал я Бога искать, да, должно, не востер в книгочеях. Вот брат мой старшой Иван Разин, чел книги хорошо и все клянет. Не Бога искать время, искать надо, как изломить к народу злобу боярскую».
