Виктор Петелин - История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
Именно тогда постепенно ушло, вытеснилось из цветаевского творчеста грациозное «шопеновское» начало, в последний раз расцветшее циклом пьес, ею самой впоследствии названным «Романтика»; расставаясь с Музой, как с юностью, Марина вручила свою участь поэта неподкупному своему, беспощадному, одинокому Гению» (Эфрон А. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., 1989. С. 124–125).
Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. М., 1995.
Эфрон А. О Марине Цветаевой. М., 1989.
Саакянц А. Жизнь Цветаевой. М., 2002.
Часть седьмая. Исторические романы 20-30-х годов
После Октябрьской революции в русской литературе оживилась историческая тема, писали романы, пьесы, эпические поэмы. А.М. Горький в 1919 году, прочитав пьесу А. Чапыгина «Гориславич», крайне удивился, что пьеса написана языком XII века, её не только прочитать трудно, но и поставить в театре невозможно. Он знал, что Чапыгин в Харькове изучал летописи того времени, древнюю историю, легко преодолел семь веков и свободно погрузился в XII век. Ольга Форш (урождённая Комарова) легко погрузилась в XVIII и XIX века и написала романы «Одеты камнем» (1924–1925), трилогию «Радищев» (1932–1939), Юрий Тынянов заинтересовался эпохой Николая I и написал романы «Кюхля» (1925), «Смерть Вазир-Мухтара» (1929). Вышла «Угрюм-река» В. Шишкова (1933). Прочитав все эти романы, А.М. Горький писал И.А. Груздеву 12 января 1926 года: «Как будто у нас зарождается очень оригинальный исторический роман» (Горький и советские писатели. М., 1963. С. 456).
В этом большом ряду исторических произведений выделяются два романа: «Разин Степан» А.П. Чапыгина и «Пётр Первый» А.Н. Толстого.
«Разин Степан» А.П. Чапыгина
Алексей Павлович Чапыгин (1870–1937) родился в крестьянской семье Олонецкой губернии. Учился на художника-декоратора, первую прозу опубликовал в 1903 году, но славу принесли А. Чапыгину романы «Разин Степан» (1926) и «Гулящие люди» (1935).
«Пост литератора в России – пост трудный и требующий от человека строжайшего отношения к себе самому, – прежде всего» – этими словами Горький заканчивал письмо-напутствие А.П. Чапыгину, обратившемуся к своему знаменитому соотечественнику за советом и помощью в издании первой книги.
Редкостную теплоту и заботу проявлял Горький к художественным поискам Чапыгина. Поражаешься, с каким вниманием вникал Горький в ещё далёкие от совершенства вещи начинающего литератора, находя в них «знание материала, уменье наблюдать и – верное отношение к людям: отношение правдивого свидетеля их жизни, а не судьи и не учителя их». «Дело пойдёт хорошо, – внушал Горький, – если твёрдо писатель будет стоять на этой точке зрения, учиться видеть всю многогранность каждого явления жизни…» «и, присматриваясь к блеску жизни, ко всем её огням, правдиво, кратко и просто – просто!» рассказывать «людям о том, как они живут». Он называл Чапыгина «замечательнейшей фигурой в литературе русской», «большим оригинальнейшим художником».
Подлинную славу писателю принёс роман «Разин Степан». Горький восхищался этим «шелками вытканным» широким полотном, показавшим столько прекрасных людей российской действительности середины XVII столетия: «…Вот так бы, как вы пишете «Разина», написать 36 страниц о Василии Косом, – вот бы я был с праздником!»
По-разному встретили этот роман представители различных литературных кругов. Одни – М. Горький, А. Толстой, М. Пришвин – восхищались знанием быта, языка, умением лепить исторические лица, видели в нём новый этап исторического романа. Другие, напротив, увидели только «подчинение шаблону старого исторического романа, с ужасными казнями, необычайными побегами, сверхъестественными сильными героями, подземными тайниками».
Писатель работал над романом всего два с половиной года. За это время написано историческое полотно, в котором десятки действующих лиц, со своими, резко выраженными характерами, с присущими им одним мыслями, чувствами и поступками. Сколько же нужно было узнать романисту, чтобы его герои говорили так, как говорили в XVII веке, чтобы они были одеты в соответствующие одежды, чтобы каждая деталь помогала воспроизвести историческую правду эпохи, уж не говоря о том, что нужно было осмыслить разрозненные исторические факты и правдиво воссоздать образы давно минувшей трагедии. Чапыгин целыми днями просиживал в библиотеке Академии наук, читал Ключевского, Соловьёва, Новомбергского, Адама Олеария, Павла Алеппского, писцовые новгородские книги, юридические акты XV века, книги о древней утвари и одежде и в каждой находил какие-то нужные детали, ценные подробности, столь необходимые художнику. Всё это помогло ему вжиться в эпоху, изучить нравы, быт, отношения людей, язык, на котором говорили в то время, познакомиться с описанием таких городов, как Москва, Астрахань, Симбирск, Старый Черкасск, Яик-город, Баку, обратить внимание на их постройки, особенности топографии…
А.П. Чапыгин всю жизнь, можно сказать, шёл к главному своему роману. Его интересы давно были связаны с исторической темой. Ещё в 1892 году он сделал набросок пьесы «На Волге», где упоминается и Стенька Разин. Сразу после Великого Октября писатель создаёт драму «Гориславич» и «Борзописный сказ о детях Господина Великого Новгорода». В этих вещах он попытался проникнуть в жизнь далеких наших предков. И многое ему удалось.
Поразительная способность Чапыгина точно «угадать» и передать языковое богатство определённой исторической эпохи особенно ярко раскрылась в романе «Разин Степан». Прекрасное знание родной северной деревни, психологии современного человека помогло Чапыгину воссоздать образы людей далекого прошлого. Правдивость человеческих характеров им достигается, в частности, благодаря точному и глубокому воспроизведению языка той эпохи.
В предисловии к французскому изданию романа А. Чапыгин писал: «Изучая историю восстания, я видел, как был искажен Степан Разин историком Костомаровым, Штрунссом, Бутлером, немцем – капитаном «Орла», первого русского корабля XVII века, который был сожжен казаками Разина под Астраханью. Хотелось воссоздать истинный образ Степана Разина без всякой идеализации, основываясь исключительно на исторических данных». Не случайны эти слова Чапыгина. Слишком много его упрекали как раз в идеализации и модернизации образа Степана Разина.
Когда писатель работал над романом о Степане Разине, тон в исторической науке задавали Покровский и его последователи. Покровский и его ученики, по выражению самого Чапыгина, «стремились охаять все русское». Порочность метода Покровского заключалась прежде всего в том, что история рассматривалась им не как наука, изучающая объективные законы развития общества, а как скопление фактов, явлений, которые можно истолковать как угодно. Такое отношение к историческому процессу привело его к неверному пониманию крестьянских движений прошлого. Крестьянство того времени, утверждал Покровский, не могло поддержать Разина, потому что «крестьянское хозяйство именно в эту эпоху шло на подъем, а не на убыль», «крестьянский надел рос с неуклонной правильностью все время…». Вот почему Покровский пытался убедить, что восстание Разина имело только местный характер и что оно явилось следствием столкновения между собой «разбойничьей торговли (то есть казаков) первобытного типа с колониальным предприятием XVII века» – так называет Покровский торговый капитал.
Восстание Степана Разина – один из важнейших моментов в истории крестьянства и его борьбы против феодального гнёта. Чапыгин вынужден был проделать большую исследовательскую работу в качестве учёного-историка по восстановлению правды как о самом Степане Разине, так и о возглавленном им движении донских казаков и крестьянства.
Степан Разин, его личность, давно привлекает к себе художников слова. Много песен, сказаний, легенд связано с его именем. Пушкин назвал его «единственным поэтическим лицом русской истории», собирал и записывал о нём песни.
Народ любовно хранил всё, что касалось личности знаменитого народного вожака, пронёс через столетия великую благодарность человеку, боровшемуся за освобождение угнетённых людей, за осуществление народной мечты о справедливой жизни на земле. Однако дворянско-буржуазная историография не выявила объективный характер разинского движения, затушевала истинные причины восстания донского казачества и широких масс русского крестьянства, а самого вождя восстания обрисовала в чёрном свете. Даже В. Ключевский считал всякое проявление недовольства «беспорядком», нарушением органического развития исторического процесса, обходил такие события в жизни русского народа молчанием либо ограничивался скупой информацией. О разинском восстании В. Ключевский только упомянул как о «возбуждённом движении простонародья», не оказавшем большого влияния на ход исторических событий. По словам другого видного историка, Костомарова, «эпоха Стеньки Разина» оказалась «бесплодной как метеор». Стараясь оправдать царя и правительство того времени, Костомаров стремился доказать, что в противном случае казачество поглотило бы всю Русь, тем самым задержав развитие государства.
