Виктор Петелин - История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
В 1916 году Марина Цветаева показала О. Мандельштаму Москву, с её архитектурными и историческими достопримечательностями. Гуляя, они вспоминают убитых царевичей Дмитрия и Алексея, вспоминают Марину Мнишек и Лжедмитрия, говорят о трагической истории России, полной невинных жертв. И 31 марта 1916 года Цветаева написала стихи, посвящённые Осипу: «Из рук моих – нерукотворный град / Прими, мой странный, мой прекрасный брат. / …И встанешь ты, исполнен дивных сил… – Ты не раскаешься, что ты меня любил» (Там же. Т. 1. С. 58). «Никто ничего не отнял» (12 февраля 1916), «Ты запрокидываешь голову – / Затем, что ты гордец и враль» (18 февраля 1916) и «Откуда такая нежность?» (18 февраля 1916) – тоже были написаны и посвящены встречам Марины Цветаевой с Осипом Мандельштамом, их «дивному путешествию по Москве» (Там же. С. 52–54).
В это же время, в 1916 году, Марина Цветаева начинает цикл стихотворений, посвящённых Александру Блоку и Анне Ахматовой. Она незнакома с ними, но поэтические имена этих кумиров овладели её душой. Пишет о Дон Жуане, Кармен, но по-своему, снижая их мифологические образы до обыденности. Пишет об Андре Шенье, казнённом якобинцами: «Андре Шенье взошёл на эшафот, / А я живу – и это страшный грех…» В 1916 году М. Цветаева написала «чуть более ста десяти» стихотворений, как свидетельствуют биографы, в 1918 году «написала две пьесы и больше ста тридцати стихотворений».
О Февральской и тем более Октябрьской революциях у Марины ничего откровенного нет, она погружена в собственный интимный мир. Сергей Эфрон, закончив курсы прапорщиков, оказался в Белой гвардии, от него нет никаких вестей. Она по-прежнему встречается на различных вечерах с И. Эренбургом, П. Антокольским, А. Толстым, К. Бальмонтом, В. Ивановым, А. Белым, Н. Крандиевской…
В ноябре 1919 года Марина Цветаева по совету друзей поместила своих дочерей в Кунцевский приют, вскоре Ариадну забрала, а оставшаяся Ирина умерла от голода.
В письме В.К. Звягинцевой и А.С. Ерофееву М. Цветаева писала 7/20 февраля 1920 года: «Друзья мои! У меня большое горе: умерла в приюте Ирина – 3 февраля, четыре дня назад. И в этом виновата я. Я так была занята Алиной болезнью (малярия – возвращающиеся приступы) – и так боялась ехать в приют (боялась того, что сейчас случилось), понадеялась на судьбу… Многое сейчас понимаю: во всём виноват мой авантюризм, лёгкое отношение к трудностям, наконец, – здоровье, чудовищная моя выносливость. Когда самому легко, не видишь, что другому трудно. И – наконец – я была так покинута! У всех есть кто-то: муж, отец, брат – у меня была только Аля, и Аля была больна, и я вся ушла в её болезнь – и вот Бог наказал…» (Письма. Т. 6. С. 153–154).
Установились хорошие отношения между Мариной Цветаевой и Анной Ахматовой.
26 апреля 1921 года Марина Ивановна написала письмо Анне Ахматовой:
«Дорогая Анна Андреевна!
Так много нужно сказать – и так мало времени! Спасибо за очередное счастье в моей жизни – «Подорожник»! Не расстаюсь, и Аля не расстаётся. Посылаю Вам обе книжечки, надпишите.
Не думайте, что я ищу автографов, – сколько надписанных книг я раздарила! – ничего не ценю и ничего не храню, а Ваши книжечки в гроб возьму – под подушку!.. Ваши оба письмеца ко мне и Але – всегда со мной»
(Там же. С. 200–201).Стихи с 1913 по 1920 год войдут в книгу «Вёрсты», вышедшую в 1921 году в частном издательстве «Костер», а в следующем году «Вёрсты» были переизданы в государственном издательстве, кроме этого у М. Цветаевой вышли книги «Стихи к Блоку», «Разлука». Но главное, над чем много лет работала, – это цикл стихотворений «Белый стан». Она, жена белого офицера, выступала со стихами о Белой гвардии под гром аплодисментов неоднородной публики, она не приветствовала ни белых, ни красных, сегодня красный станет белым, а белый станет красным, неумолимый таится Рок над этим сражением, но среди них воюет её муж – Сергей Эфрон.
Белая гвардия, путь твой высок:Чёрному дулу – грудь и висок.
Божье да белое – твоё дело:Белое тело твоё – в песок.
Не лебедей это в небе стая:Белогвардейская рать святаяБелым видением тает, тает…Старого мира – последний сон:Молодость – Доблесть – Вандея – Дон (1918).
Уже тогда Марина Цветаева предчувствовала обречённость добровольчества, мучительно страдала по поводу неизвестной судьбы страстно любимого мужа. И вот он оказался в Чехии, прислал письмо и зовёт к себе. Начались хлопоты о выезде за границу.
11 мая 1922 года Марина Цветаева с Алей, получив очередное письмо от Сергея Эфрона из Праги, уехали в Берлин, потом в Прагу, потом в Париж, где уже собралась большая группа русских эмигрантов, среди них журналисты, издатели, писатели.
С. Эфрон всё прочитал из того, что написала без него Марина Цветаева, много говорили, спорили. «Помню один разговор между родителями, – вспоминает Ариадна Эфрон, – вскоре после нашего с матерью приезда за границу:
«…И всё же это было совсем не так, Мариночка», – сказал отец, с великой мукой все в тех же огромных глазах выслушав несколько стихотворений из «Лебединого стана». «Что же – было?» – «Была братоубийственная и самоубийственная война, которую мы вели, не поддержанные народом; было незнание, непонимание нами народа, во имя которого, как нам казалось, мы воевали. Не «мы», – а лучшие из нас. Остальные воевали только за то, чтобы отнять у народа и вернуть себе отданное ему большевиками – только и всего. Были битвы за «веру, царя и отечество» и, за них же, расстрелы, виселицы и грабежи». – «Но были – и герои?» – «Были. Только вот народ их героями не признаёт. Разве что когда-нибудь жертвами…» (Эфрон А. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., 1989. С. 51).
Но «Белый стан» так и не был опубликован при её жизни ни в России, ни за границей. М. Цветаева прежде всего, 21 сентября 1922 года, обратилась к П.Б. Струве, редактору журнала «Русская мысль», с просьбой и вопросом, будут ли напечатаны посланные в журнал стихи. Пять стихотворений М. Цветаевой были напечатаны в журнале «Русская мысль»: «Белая гвардия, путь твой высок…», «Кто уцелел – умрёт, кто мёртв – воспрянет…», «Волны и молодость вне закона!..», «Плач Ярославны», «С Новым Годом, Лебединый стан!..» (Русская мысль. 1922. № VIII–XII). Ещё три стихотворения М. Цветаевой были опубликованы в журнале: «Собирая любимых в путь…», «Никто ничего не отнял!..», «Разлетелось в серебряные дребезги…» (Там же. 1923. № 1—11). 4 декабря 1924 года из Чехословакии М. Цветаева вновь обращается к П.Б. Струве с письмом: «Обращаюсь к Вам за советом: у меня до сих пор не издана книга так называемых «контр-революционных» стихов (1917–1921 г.), – все нашли издателей, кроме этой. Книжка небольшая, – страниц на 60. Некоторые из стихов были напечатаны в «Русской Мысли». Хотелось бы, чтобы она существовала целиком, потому что, с моего ведома, такой книги ещё не было.
Левые издательства, естественно, от нее отказываются.
Называется она «Лебединый стан», в России её – изустно – хорошо знали.
Если есть какая-нибудь надежда на её устройство – отзовитесь, тогда перепишу и представлю Вам.
Вопрос оплаты здесь второстепенен, – мне важно, чтобы тогдашний голос мой был услышан» (Т. 6. С. 312).
Из России М.И. Цветаева увезла много своих сочинений. Находясь в Берлине, в Праге, в Париже, Марина Цветаева повсюду рассылала свои произведения – открывались новые издания, на один год, на два, два-три номера выходили, а потом закрывались, но литературная жизнь клокотала. Она посылала свои сочинения Роману Борисовичу Гулю (1896–1986), который работал в эмигрантских изданиях; Валентину Фёдоровичу Булгакову (1886–1966), который как председатель союза писателей помог получить Марине Цветаевой ежемесячное пособие от чешского правительства, был редактором ряда изданий; Петру Петровичу Сувчинскому (1892–1985), одному из руководителей евразийского движения, А.В. Бахраху, А.А. Ахматовой, С.Я. Эфрону… Два огромных тома писем опубликованы в собрании сочинений в семи томах (М., 1995), т. 6 и 7, в которых предстаёт большая и изнурительная творческая жизнь М.И. Цветаевой; превосходны и комментарии к этим томам. Письма М.И. Цветаева писала с таким же тщанием и мастерством, как и свои поэтические и прозаические произведения. И порой в этих письмах – вся её судьба и противоречия.
Целый мир встаёт из переписки Марины Цветаевой и Бориса Пастернака, которые встречались лишь на литературных вечерах и на похоронах друзей. Как только М. Цветаева уехала из Москвы, так перед ней открылись литературные достижения Маяковского, Андрея Белого, с особой любовью она отнеслась к Борису Пастернаку и его творчеству. О книге стихов Пастернака «Сестра моя – Жизнь» М. Цветаева написала статью «Световой ливень», опубликованную в берлинском журнале Андрея Белого «Эпопея» (1922. № 3). Переписка началась с письма Бориса Пастернака от 14 июня 1922 года, которое И. Эренбург передал Марине Ивановне 27 июня 1922 года, полного признания её поэтического обаяния, после того, как он прочитал сборник М. Цветаевой «Вёрсты» (Эфрон А. О Марине Цветаевой. М., 1989. С. 142–143). «Мой любимый вид общения – потусторонний: сон: видеть во сне, – так начинает М. Цветаева своё второе письмо Б. Пастернаку 19 ноября 1922 года. – А второе – переписка…» (Т. 6. С. 325). И тут же рассказывает Пастернаку свой сон. В четвёртом письме Б. Пастернаку от 11 февраля 1923 года М. Цветаева пишет: «Ваша книга – ожог» («Сестра моя – Жизнь». – В. П.). Та – ливень («Детство Ливерс» – В. П.), а эта – ожог: мне больно было, и я не дула…» И далее М. Цветаева развивает своё восхищение творчеством Б. Пастернака, едва ли не признаётся в любви и назначает ему свидание. Б. Пастернак читает все произведения М. Цветаевой, подробно и психологически тонко анализирует поэму «Крысолов». Больше ста писем написала Марина Цветаева, из них больше двадцати сохранилось, остальные пропали, пришло время, наступили объективные оценки, подъём прошел, начинался спад, но восхищение талантом Пастернака никогда не проходило. В конце июля 1926 года Б. Пастернак попросил М. Цветаеву из-за возникших психологических разногласий прекратить переписку: жена и сын Пастернака были недовольны письмами М. Цветаевой.
