Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
Видимо, в эмигрантских кругах тоже были свои каналы получения информации. В интервью газете «Завтра» он сказал: «На другой день (После его прилёта. – А.С.) в газетах появились заголовки, набранные крупным шрифтом: “Господин Зиновьев, какой у вас чин в КГБ?”; “Зиновьев без маски”. Появилась легенда, что настоящего Зиновьева посадили в ГУЛАГ, а туда забросили полковника КГБ. Но я возмутился: “В 56 лет – и я всего лишь полковник?”»[39]. Но эти статьи быстро сошли на нет и о Зиновьеве стали писать только как о «великом философе». А сам Зиновьев придумал легенду о том, что, мол, ещё студентом готовил покушение на Сталина, которого хотел убить во время демонстрации… Что за чушь! Во-первых, школу он окончил в деревне Пехтино, за 600 км от Москвы. Неужели он приезжал оттуда на парады? Во-вторых, откуда «террорист» мог знать, что пойдёт именно рядом с Мавзолеем? И откуда уверенность, что удалось бы прорваться через ряд охранников, не говоря уж о демонстрантах, незамеченным?
Выход «Высот» произвёл эффект разорвавшейся бомбы – как и выход книг Солженицына. Сотни статей и речей, конференций, семинары, молниеносные переводы на множество языков. Ясно, что без поддержки местных «органов» такое было бы невозможно. Его тут же объявили блистательным публицистом и выдающимся социологом. Его книги – не просто книги, а элемент психологической войны против России.
В 1982 г. он написал книгу «Хомо советикус». Это его определение советского человека при Горбачёве вошло в употребление и до сих пор живо. Кто такой «хомо советикус»? Есть «хомо сапиенс» – человек разумный. А Зиновьевым как специалистом по психологическому оружию вводится термин «хомо советикус». То есть человек, но не разумный, т. е. советский человек – это недочеловек (унтерменш, как бы сказали немцы). Разве не в этом была цель романа Зиновьева? Доказать, что советский человек – недочеловек. А после «советикуса» родился и «совок». Так людям прививался вирус ущербности, «недочеловечности». Людей подталкивали к тому, чтобы они сделали простой вывод: мы – «совки», а вот там, на Западе… общечеловеческие ценности… цивилизация..
В это же время Рейган запустил ещё одно определение – «империя зла». Следовательно, Америка (и весь Запад) – «империя добра», которая должна уничтожить «зло». А советские воины – освободители вдруг стали «новыми оккупантами».
Корреспондент спрашивает Зиновьева: «Ясно, что русофобия – это не сорная трава, которая растёт сама по себе. Её сегодня научились культивировать. Но когда вы говорите о программе, что вы подразумеваете под этим: может быть, – наша судьба уже просчитана в каком-нибудь гроссбухе?»
Ответ: «И гроссбухи имеются. Я сам видел отпечатанные материалы на эту тему. И соответствующие доклады слушал на совещаниях. По моему статусу там, на Западе, такое было возможным».
О каком статусе идёт речь? Ясно, что не о статусе рядового эмигранта – писателя – таких там было полно, но далеко не всех приглашали на совещания для чтения докладов. Сергей Кургинян комментирует: «Для того чтобы раскрыли секреты, нужен другой статус. Попросту – надо надеть погоны. Да и то, на русского “недочеловека” наденут погоны только в том случае, если он начнёт участвовать в конструировании оружия, которое должно убить бывших соотечественников. Тогда – пожалуйста». Он ведь русский и знает русский характер. И тогда его консультация по этому вопросу вполне допустима. И Зиновьев охотно советовал, как поскорее «победить коммунизм».
Но вот вопрос: чьи погоны надел «философ»? Погоны СИС, ЦРУ или КГБ? И здесь опять мы возвращаемся к вопросу о «высылке за книжку» бедного писателя.
В 1999 г. Зиновьев дал интервью газете «Завтра»:
«Корр.: Александр Александрович, 21 год назад вы уехали, вернее, вас “уехали” за рубеж. Как и почему это случилось?
– Моя судьба решалась на высшем уровне. Суслов, который тогда был шефом идеологии, настаивал на том, чтобы мне дали высшую меру наказания, а Андропов, которому, кстати сказать, моя книга “Зияющие высоты” тогда понравилась, склонен был разрешить мне выехать на Запад и работать там в качестве преподавателя. Куда, кстати, меня приглашали. Брежнев из двух зол выбрал среднее – разрешить выезд на Запад, но лишить гражданства. (Как видим, Андропов настоял на высылке Зиновьева – это к вопросу о «погонах». – А. С.). Перед отъездом меня предупредили, что через 12 лет я могу вернуться. Что интересно, тогда все рвались на Запад, считалось, что Запад – это рай земной, а для меня Запад действительно был настоящим наказанием». (Итак, 12 лет. Посчитаем: 1978+12=1990 – почти точно год распада СССР. Сам собой напрашивается вопрос о чётком плане в «гроссбухах».)
Далее: «Корр.: Какие лекции вы читали?
– Часть из них была по моей профессии – по математической логике. Я разработал собственную социологическую теорию – математическую социологию. В литературе я имел успех как писатель, и меня приглашали читать лекции как писателя. На мои лекции всегда приходило очень много народу, потому, что я имел репутацию человека, враждебного и Западу. Иногда такие встречи длились по 6 часов, а один раз – даже до утра». Итак, Зиновьев придумал «математическую социологию». То есть дал цэрэушникам точный расчёт, «как иголкой убить слона». Видимо, использовал и наработки «Методологического кружка».
В своей книге «Посткоммунистическая Россия» он пишет: «Работники ЦРУ показывали мне “Зияющие высоты”, подчёркнутые красным и синим карандашами. Они вычитали всё и сказали: “Вы знаете, нашим учебником по Советскому Союзу был не ‘Архипелаг ГУЛАГ’, а ‘Зияющие высоты’. Там, хотя и в литературной форме, вся анатомия Советского Союза была показана”». Из книги не ясно, гордится он этим или сожалеет об этом.
В 1990-м, когда истёк 12-летний срок, Горбачёв своим указом вернул Зиновьеву гражданство. Всё шло по плану.
В интервью Зиновьев говорит, что, когда он жил за границей, у него были связи со всеми регионами СССР: «Ситуация в России мне хорошо известна. Я думаю, что она мне известна даже лучше, чем российским исследователям-социологам, политологам и так далее. Я не политолог, поэтому, скажем, политологический аспект мне неизвестен. Но с социологической точки зрения я на Западе имел неограниченную информацию о России. У меня сохранялись связи с массой учреждений. Я мог получить любые газеты, даже районные, с любого лопушочка Советского Союза и затем России. Причём информация была уже обработанная, – выдержки из статей, книжек. Любые данные на любую тему. Причём информационная техника там поставлена исключительно чётко. Часто я приходил, просил данные по такой-то теме, это всё стоило денег,
