Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
Трудно, правда, сказать, с какой такой радости он возомнил себя академиком по части мировой экономики.
Определив для себя цель, без пяти минут пенсионер стал искать пути её достижения. И нашёл. Вторую позицию в партии занимал в тот период, как помним, давний коллега Яковлева по отделу пропаганды Черненко. К нему-то, по моим сведениям, и направил свои стопы посол с просьбой о содействии. При всех своих замечательных человеческих качествах, Черненко как руководитель имел один крупный недостаток: он не умел отвечать на обращенные к нему просьбы “нет”. Этим широко, а иногда просто безжалостно пользовались люди, способные получить к нему доступ. Воспользовался этой слабостью в своих интересах и Яковлев, добившись от Черненко обещания поддержать перед Андроповым его претензии на место директора ИМЭМО. (Хотя, думаю, дело не в мягкости Черненко. Друг всех генсеков член «Хабад» Арманд Хаммер в каждый свой приезд в Москву дарил им подарки «с намёком»: одному – обезьянку, играющую с черепом, другому – письмо с ленинским автографом… Но вот товарищу Черненко миллионер вручил (или наградил?) золотой масонский знак “G”. За что удостоился генсек КПСС этой награды? Кинокамера запечатлела довольный вид награждаемого – видать, чем-то выслужился Константин Устинович, раз к двум “Золотым Звёздам” Героя Соцтруда за короткий срок своего правления сумел прибавить ещё и золотую масонскую награду… Показательно, что присутствующие при награждении восприняли это как должное [ «Истоки», 1993, № 1].)
В силу сложившегося тогда в Политбюро расклада политических влияний, Андропов не стал возражать против ходатайства Черненко. Тем более что оно было подкреплено энергичной поддержкой со стороны Громыко, видимо, припомнившего в нужный момент лестные отзывы о соискателе директорского места со стороны собственной супруги (Нет, здесь свою роль сыграла принадлежность обоих к масонству. – А. С.) При этом было, однако, оговорено, что Яковлев ограничит свою активность исключительно сферой академической. На том и ударили по рукам. Яковлев перебрался в Москву» [ «Завтра», 1998, декабрь].
Но всё было не так просто: мол, «ссыльный» посол-пенсионер пошёл на свой страх и риск просить у второго человека в ЦК должность. Валерий Болдин пишет, что пробивал возвращение Яковлева у нового генсека Горбачёв, но на аргументы Горбачёва Андропов сказал: «Это верно, голова у него есть, и даже не одна. Поэтому надо всё взвесить и не спешить». «Но Горбачёв был настойчив. Так же очень настаивал на возвращении Яковлева и Арбатов. Яковлеву была предложена должность директора ИМЭМО» [305; с. 49–50].
О дальнейшей деятельности «архитектора» – в следующей книге.
«Разоблачитель КГБ» агент ЦРУ Олег Калугин. Калугин и Яковлев
Я не буду подробно писать о том, как и сколько он выдал разведчиков и агентов, об этом есть книги [например, 338]. Да, «благодаря» Калугину, эффективность работы наших разведчиков в США и Западной Европе была сведена почти к нулю (не забудем, что также действовала операция «Венона», прослушивался центр спецсвязи ПГУ КГБ в Троицке). Особенно это касалось Америки, где Калугин много лет был «дипломатом». Но Калугин был завербован не для разоблачения разведчиков. Точнее, не только для этого – это была, так сказать, его побочная деятельность до наступления основной. Основная его «деятельность» началась в период «перестройки». Как и Яковлева.
В 1967 г. Андропова назначают председателем КГБ и через несколько лет работы он начинает продвигать по служебной лестнице Калугина. И в 39 лет, в 1973 г., он становится начальником Управления внешней контрразведки, коим работал до 1980 года. Несмотря на провалы агентуры, Андропов продолжал ему покровительствовать. Даже после получения достоверной информации о том, что Калугин был завербован ЦРУ ещё в конце 50-х, когда стажировался в Колумбийском университете, Андропов не уволил его, а «поговорил» с ним: мол, нехорошо это… (Нехорошо – что: шпионить или попадаться?) В. Легостаев в статье «Гебист магнетический» пишет: «В Москве председатель КГБ Андропов по-отечески беседовал со своим начальником Управления “К” (контрразведка и внедрение агентов в разведки других государств) генералом Калугиным. Стало известно, что Калугин, сделавший при Андропове феерическую карьеру, является завербованным агентом ЦРУ. И вот Юрий Владимирович журил генерала за это» [ «Завтра», 2004, № 1–2].
Есть ещё свидетельство, подтверждающее, что Андропов уже в середине 70-х знал о сотрудничестве Калугина с ЦРУ. Об этом пишет в книге «Москва. Кремль. Охрана» генерал-майор Докучаев (он в 1972-75 гг. возглавлял Отдел внешней контрразведки ПГУ). Генерал удивляется: почему Андропов не посадил, и даже не уволил Калугина? Но, по-моему, ответ ясен: и Андропов, и Калугин делали общее дело – см. эпиграф. А генерал «ловил шпиёнов». В результате Калугина отправляют в «ссылку» – до времени: он назначается заместителем начальника УКГБ по Ленинградской области.
«Кающийся диссидент» и «патриот» Александр Зиновьев
Хорошо известны его слова: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». На пресс-конференции в Милане он говорил: «Я написал 30 книг, анализирующих, что такое коммунизм, 30 антикоммунистических книг. Но если бы я знал, чем всё это кончится, я бы их никогда не писал». А после раздела СССР они (диссиденты), мол, оказались у разбитого корыта. Но правду ли он сказал? (Я читал его «кирпичи» – в-основном, какие-то слухи, сплетни, плач, совмещённый с неким «анализом»).
В 50-е годы он входил в т. н. «Методологический кружок» (ложу или, скорее, секту). Он возник в 1952 г. под руководством советского методолога и философа Георгия Щедровицкого, разрабатывал некие «организационно-деятельностные игры» и «системо-мыследеятельную методологию».
Эти «философы» целенаправленно и методически убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Сергей Кара-Мурза в книге «Крах СССР» пишет: «Я с 1960-го работал в Академии наук и прекрасно помню все разговоры, которые непрерывно велись в лаборатории, на домашних вечеринках или в походе у костра – оттачивались аргументы против всех существенных черт советского строя. Так и вызревало то, что я назвал “проектом”. Над ним работали в самых разных “нишах” общественного сознания – и учёные, и поэты, и священники.
Вот, например, пишется история одного маленького отряда, “методологического сообщества” (или “игропрактиков” – тех логиков и вообще обществоведов, которые занимались разработкой деловых игр)». Историк пишет о них: «Появление игр второго поколения связано с деятельностью Московского методологического кружка, работавшего в 1952 г. под руководством канд. филос. наук Т.П. Щедровицкого. Среди основателей кружка – А. А. Зиновьев, М.К. Мамардашвили и Б. А. Грушин. Все обсуждения записывались на магнитофон и затем распечатывались на пишущих машинках. (За 40 лет в методологических кружках скопились сотни томов машинописных материалов семинаров и игр). Методологическое движение не представляло собой какой-то реальной оппозиции политическому режиму. Скорее, оно проводило подспудную кропотливую работу, готовя перемены.
