Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
На протяжении всей своей книги Чазов не скрывает близких, даже дружеских, отношений, с Андроповым. В другой книге он пишет: «Один-два раза в месяц мы регулярно встречались с Андроповым. Обычно это было по субботам в его кабинете, когда пустели коридоры власти, затихали “вертушки” и можно было спокойно обсудить общие для нас проблемы. Несколько раз наши встречи проходили на конспиративной квартире в доме сталинской постройки на Садовом кольце недалеко от театра Сатиры. В этих случаях организовывался скромный обед с учётом строгой диеты, которой, из-за тяжёлой болезни почек, придерживался Андропов. Разговор шёл, в основном, о состоянии здоровья Брежнева, наших (! – А.С.) шагах в связи с его болезнью, обстановке в верхних эшелонах власти. Андропов, как шахматист, проигрывал возможные варианты поведения тех или иных политических деятелей – от членов ЦК, близкого окружения Брежнева, до первых заместителей Председателя КГБ. Андропов понимал, что его первые замы (Цинёв и Цвигун. – А.С.) поставлены Брежневым для контроля за деятельностью КГБ» [259; с. 60].
Чазов детально информировал Андропова о всех нюансах в состоянии здоровья интересовавших председателя КГБ лиц, не имея на это каких-либо полномочий ни от своего руководства по линии Минздрава, ни от Политбюро, ни от Брежнева. Конечно, Чазов пишет не обо всех разговорах с Андроповым, но и того, что сказано, достаточно, чтобы квалифицировать отношения Андропова и Чазова не только как дружбу, но как заговор с целью достижения определённого политического результата. В заговоре участвовал врач, злоупотреблявший, опять же в политических целях, доверием своих пациентов.
В своих книгах Чазов, понятно, не говорит, что в беседах с Андроповым нарушал клятву Гиппократа и врачебную этику. А о чём же ещё могли говорить председатель КГБ и главный кремлёвский врач? Ведь не о погоде же! Ясно, почему встречи проходили на конспиративной квартире. Чем же кончались эти встречи, ведь Андропов расспрашивал Чазова не из любопытства? Он ведь давал какие-то указания. Какие? Только ли информацией о здоровье ограничивались услуги Чазова?
Но Андропов встречался на конспиративных квартирах не только с Чазовым.
Шофёр Андропова Владимир Андреевич Рыжиков говорил: «У Андропова было два служебных автомобиля – восьмиместный “ЗИЛ-114” и “ГАЗ-24” с “чайковским” двигателем. “Членовоз” предназначался для официальных выездов, а мощная “Волга” была оперативной. Если “ЗИЛ” подавался к первому подъезду здания КГБ с видом на площадь и в салоне обязательно сидел так называемый “прикреплённый”, то в “Волге”, кроме охраняемого лица и шофёра, никого не было. Машина с ходу въезжала во внутренний двор со стороны гастронома, и шеф КГБ инкогнито покидал Лубянку.
Теперь уже можно, наверное, рассказать, что на оперативной машине имелись сменные номера – четыре спереди и четыре сзади. Располагались они словно веером. Достаточно было заехать в переулок, нажать кнопку, и номера менялись. Кроме того, некоторый запас номеров всегда хранился в багажнике. За одну поездку приходилось производить эту нехитрую операцию раза два. Смотришь в зеркало заднего обзора: “Юрий Владимирович, вроде за нами ‘хвост’”. “Надо уходить”. В тонкости оперативной работы хозяин меня никогда не посвящал. Бывало, я отвозил Юрия Владимировича по определённому адресу и сразу уезжал, чтобы не “светиться”. Потом он звонил в гараж или мне в машину, и я его забирал. Порой случались казусы с милицией. Инспекторы ГАИ не знали, что это машина самого Андропова. Останавливаться и разбираться у нас не было времени. Однажды гаишники гнались за нашей машиной до самого Кремля.
Андропова обслуживали три шофёра, работали посменно – сутки через двое. Но день не был нормированным, жены водителей никогда не знали, когда мужья вернутся домой. Бывало, что смена затягивалась надолго. Начинались летние отпуска, шофёры председателя КГБ через сутки подменяли друг друга» [ «Совершенно секретно», 2003, № 4].
С кем встречался Андропов? Показательно, что Чазов ничего не пишет ни об этих встречах, ни о сменных номерах. Видимо, он об этом просто не знал – Андропов ему ничего не говорил. А кто мог следить за председателем КГБ?
Владимир Крючков, который давно работал с Андроповым, говорил, что Андропов свободно говорил на английском [258; с. 209]. То же утверждает один из его врачей А. Чучалин [258; с. 209]. Зачем ему английский, если он – как считается – никогда не был за границей (кроме соцстран)?
Но – так считается. Но мы уже видели, что Андропов не одобрял попыток изучения его биографии; выше я писал о его «участии» в партизанском движении.
А с языками – вообще тёмный лес. Считается, что все генсеки не знали никаких языков. Кроме, конечно, Ленина. Но мы видели, что в биографиях «вождей» много белых пятен – особенно у Сталина (см. книгу «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе»). Но иногда правда выходит наружу. Сталин, оказывается, знал немецкий и английский языки. Но на официальных переговорах пользовался переводчиками, чтобы обдумать ответы. А встречался ли он с тем же Гарриманом на конспиративных квартирах?
Я думаю, что генсеки не могли не знать английского. (Ещё интереснее ситуация с Горбачёвым – см. следующую книгу о «перестройке».)
Итак, Андропов знал английский – для чего? Видимо, для того, чтобы общаться с иностранцами без посредников. А чей «хвост» был за машиной председателя КГБ? Кто стоял выше председателя? Почему Рыжиков не говорит, что это был за «хвост»? Может, следить за Андроповым Цинёву и Цвигуну приказал Брежнев?
Эта версия, кстати, находит своё подтверждение. Например, Аркадий Вольский в 2006 г. говорил, что телефоны сотрудников ЦК прослушивали. На вопрос: «Кто? Ребята из КГБ?», Вольский ответил: «Почему из КГБ. Внутренняя служба ЦК» [258; с. 368]. А в кабинете К. Черненко, помощника Брежнева и его друга, имелась аппаратура по прослушиванию [258; с. 368]. Сталина, кстати, тоже слушали.
В интервью газете «Совершенно секретно» (1991, № 4) известный изобретатель Лев Термен (1896–1993, – также изобретал подслушивающие устройства для КГБ – например, герб в кабинете посла США) сказал, что в Нью-Йорке он был агентом НКВД, потом приехал в СССР, но там его арестовали и он 10 месяцев просидел в лагере в Магадане.
Термен: «После этого меня сняли со строительных работ и отправили в Москву, в “шарашку”, где работали Туполев и многие другие учёные. Это было закрытое конструкторское бюро, занимавшееся вопросами военной авиации. В этом бюро я некоторое время занимался разработкой беспилотного самолёта, что-то вроде крылатой ракеты. Моим помощником тогда был Сергей Королёв. Ну
