Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
а) аншлюс, то есть присоединение Австрии и Судетской области к Германии,
б) возвращение Германии Данцига и разумное разрешение вопроса о Польском коридоре.
При этом Геринг указал, что он не желает войны и может способствовать Англии разрешить этот вопрос мирно.
Встреча в Мюнхене осенью 1938 года состоялась по его инициативе. Мюнхенское соглашение обязано своим возникновением в значительной мере его влиянию.
Когда в марте 1939 года в результате оккупации оставшейся части Чехословакии и возмутительного поведения Гитлера, нарушившего Мюнхенское соглашение, отношения с Англией значительно ухудшились, Геринг приложил все усилия для восстановления нормальных отношений. Для достижения этой цели он организовал встречу с английскими промышленниками, которая состоялась в Зенке-Ниссен-Коог в начале августа 1939 года и о которой здесь рассказывал свидетель Далерус. В речи, произнесенной тогда, Геринг указал, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы началась война с Англией. Он просил участников беседы в меру сил содействовать восстановлению хороших отношений с Англией.
Когда после речи Гитлера, произнесенной на совещании командующих войсками 22 августа 1939 г. в Оберзальцберге и неоднократно цитированной здесь, возникла угроза войны, Геринг немедленно, то есть на следующий же день, вызвал к себе из Швеции Далеруса и, действуя через голову Министерства иностранных дел и на свой страх и риск, попытался добиться взаимопонимания с Англией для предотвращения войны.
Здесь выдвигалось возражение, что Геринг, мол, не посвятил Далеруса в свои истинные намерения и что его устремления были направлены не на сохранение мира, а лишь на то, чтобы побудить Англию отказаться от договора о взаимопомощи с Польшей, то есть разобщить Англию и Польшу, после чего Германия могла бы оказать на Польшу давление и Польша под~ чинилась бы ее требованиям, или начать наступление на Польшу и, ничем не рискуя, осуществить свой план а отношении нее.
Сомневаться в том, что Геринг желал мира, несправедливо.
Если это сомнение основывается на том, что Геринг не сообщил свидетелю Далерусу содержания речей фюрера от 23 мая 1939 г. и от 22 августа 1939 г., то оно неубедительно и ничего не дает.
Ни при каких условиях Геринг не мог сообщить об этих строго секретных речах кому-то третьему, а тем более иностранцу, не подвергая себя обвинению в государственной измене и измене родине. Кроме того, эти речи не имели значения для выполнения того поручения, которое давалось свидетелю, тем более что налицо была особая ситуация, так как попытки дипломатов остановились на мертвой точке, и Геринг, не найдя другого выхода, решил в качестве крайней меры воспользоваться своими личными связями, своим личным влиянием и своим личным авторитетом.
Для выполнения поручения Далерусу было важно лишь то, что внешнеполитическое положение Германии в результате известного свидетелю инцидента между Германией и Польшей угрожающе обострилось и теперь в результате соответствующего отношения со стороны Англии должно было быть вновь переведено g мирное русло.
Геринг не собирался разобщать Англию и Польшу. Это следует со всей очевидностью из того факта, что вначале Геринг передал английскому послу в Берлине Гендерсону текст ноты, содержавшей предложения, которые Германия делала Польше и которые были квалифицированы Гендерсоном как умеренные, и этим он пытался достичь переговоров непосредственно с Польшей.
Но Польша совершенно откровенно не желала соглашения с Германией. На это указывают различные обстоятельства:
а) инцидент с Польшей начался почти год назад. Почему Польша не потребовала его разрешения на третейском суде, с которым был подписан специальный договор? Почему Польша не обратилась в Лигу Наций? Очевидно, она не хотела, чтобы третейский суд вынес приговор по вопросу о Данциге и Коридоре;
б) о нежелании Польши установить взаимопонимание с Германией еще яснее говорит заявление польского посла Лип-ского, сделанное им послу Форбсу и переданное здесь свидетелем Далерусом. Липский заявил, что его не интересует какая-либо нота и какое-либо предложение Германии, но он уверен, что в случае войны а Германии тотчас же вспыхнет восстание и польская армия триумфально двинется на Берлин.
Это отрицательное и непонятное отношение Польши находит свое объяснение, по-видимому, в том, что, получив гарантии со стороны Англии, она почувствовала себя слишком уж сильной и уверенной.
Указание на предстоящее восстание дает основание полагать, что Польша была осведомлена о планах группы Канариса.
Таким образом, ни о каком двусмысленном поведении Геринга или о его фальшивой игре не может быть и речи.
Серьезное стремление подсудимого Геринга к сохранению мира и установлению хороших отношений с Англией признается также послом Гендерсоном, который, зная хорошо положение в Германии и имея связи с руководителями Германии, имеет наиболее верное суждение о Геринге.
Я ссылаюсь на его цитату из его известной книги «Провал миссии», в которой на 83-й странице говорится дословно следующее:
«Я хотел бы здесь выразить свою уверенность в том, что фельдмаршал, если бы это зависело от него, не затеял бы войны, как это сделал Гитлер в 1939 году. Как будет показано ниже, в сентябре 1939 года Геринг решительно стоял на стороне мира».
Лорд Галифакс также заявил, что и у него не было никаких сомнений в том, что все усилия Геринга, направленные против возникновения войны, были искренними.
То, что после начала войны, которой Геринг стремился помешать всеми имеющимися в его распоряжении средствами, но которой помешать он не смог, он, как главнокомандующий ВВС, отдавал асе свои силы для победы Германии, не находится ни в каком противоречии с серьезностью его стремления не допустить войны. С этого момента он знал только свой долг солдата по отношению к своей родине.
Гитлер несколько раз выступал перед командующими войсками с речами, например, в ноябре 1937 года, 23 мая 1939 г. и 22 августа 1939 г. Во время допроса Геринг весьма подробно изложил значение и смысл этих выступлений. Для решения вопроса о том, означает ли факт присутствия на совещаниях, на которых имели место эти выступления, участие в заговоре в духе Обвинительного заключения, важно констатировать, что в этих выступлениях Гитлер односторонне излагал свое мнение по военным и политическим вопросам. Он информировал участников совещания только о том, в каком направлении будут развиваться события. Мнение участников совещания никогда не спрашивалось.
Из вышеупомянутых выступлений участники совещаний не могли узнать и так и не узнали, имелось ли у Гитлера твердое намерение начать агрессивную войну.
Это подтверждают единодушно все присутствовавшие на этих совещаниях.
Подсудимый обвиняется в бесцеремонном ограблении оккупированных Германией областей и тем самым в нарушении Гаагских правил ведения сухопутной войны. Это обвинение не обоснованно.
Во время допроса подсудимый Геринг привел убедительные доводы, почему он считал, что Гаагские правила ведения сухопутной войны от 1899 и 1907 годов не могут быть применимы к современной войне; он считал, что к началу второй мировой войны эти правила были в некотором отношении устаревшими и недостаточными. Во время возникновения их еще не были известны воздушная война, экономическая война и война пропаганды. Неизвестна была также и тотальная война, на то чтобы побудить Англию отказаться от договора о взаимопомощи с Польшей, то есть разобщить Англию и Польшу, после чего Германия могла бы оказать на Польшу давление и Польша подчинилась бы ее требованиям, или начать наступление на Польшу и, ничем не рискуя, осуществить свой план в отношении нее.
Сомневаться в том, что Геринг желал мира, несправедливо.
Если это сомнение основывается на том, что Геринг не сообщил свидетелю Далерусу содержания речей фюрера от 23 мая 1939 г. и от 22 августа 1939 г., го оно неубедительно и ничего не дает.
Ни при каких условиях Геринг не мог сообщить об этих строго секретных речах кому-то третьему, а тем более иностранцу, не подвергая себя обвинению в государственной измене и измене родине. Кроме того, зги речи не имели значения для выполнения того поручения, которое давалось свидетелю, тем более что налицо была особая ситуация, так как попытки дипломатов остановились на мертвой точке, и Геринг, не найдя другого выхода, решил в качестве крайней меры воспользоваться своими личными связями, своим личным влиянием и своим личным авторитетом.
Для выполнения поручения Далерусу было важно лишь то, что внешнеполитическое положение Германии в результате известного свидетелю инцидента между Германией и Польшей угрожающе обострилось и теперь в результате соответствующего отношения со стороны Англии должно было быть вновь переведено в мирное русло.
