Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999) краткое содержание
Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999) читать онлайн бесплатно
НЮРНБЕРГСКИЙ ПРОЦЕСС
ТОМ 8
Сборник материалов в 8-ми томахПредисловие 5
Выступления защитников подсудимых 19
Заключительные речи главных обвинителей 293
Последние слова подсудимых 525
Приговор Международного военного трибунала 561
Особое мнение члена Международного военного трибунала от СССР И.Т. Никитченко 722
Указатель имен 741
Аннотированный список руководящих деятелей нацистской Германии 776
Лебедева Н.С., докт. ист. наук — составитель, автор предисловия, ответственный редактор
Кульков Е.Н., канд. ист. наук — составитель, научный редактор, автор указателя имен и аннотированного списка руководящих деятелей нацистской Германии
Павлищев К.С. — научный редактор
Щемелева-Стбнина Е.Е. — перевод и сверка текста документов на немецком языке
Балицкая В.И. — перевод и сверка текста документов на английском языке
Москва «Юридическая литература» 1999
ПредисловиеВ 8-й том настоящего сборника вошли выступления защитников, заключительные речи главных обвинителей, последние слова подсудимых и приговор Международного военного трибунала (МВТ) с относящимися к нему документами.
Вопрос о приглашении адвокатов был включен в повестку первого заседания МВТ, состоявшегося 9 октября 1945 г. Чтобы обеспечить подсудимым возможность выбора адвокатов, Трибунал запросил от оккупационных властей сведения о всех проживавших в их зонах лицах зтой профессии. При этом возник ряд трудностей: одни юристы, названные подсудимыми, сами были соучастниками многих преступлений нацистского режима, другие решительно отказались от «чести» представлять на суде главных военных преступников; местонахождение третьих не удалось установить. Тем не менее к 10 ноября все подсудимые, кроме М. Бормана, имели защитников, выбранных ими самими или назначенных Трибуналом с правом их замены в ходе процесса по желанию подсудимого[1]. В ходе суда в Нюрнберге 27 защитников пользовались услугами 54 ассистентов-юристов и 67 секретарей, среди которых были даже родственники подсудимых: сын Папена, зять Риббентропа и т.п. В составе защиты оказалось много видных адвокатов нацистской Германии: Р. Дикс (защитник Шахта), О. Штамер (защитник Геринга), Ф. Экснер, профессор уголовного права в Лейпциге, Мюнхене, Тюбингене (защитник Иодля), О. Кранцбюллер, более десяти лет являвшийся судьей в военно-морском флоте Германии (защитник Деница), и др. На процессе выступили и несколько молодых юристов, которые зачастую превосходили своих старших коллег в использовании разнообразных, далеко не корректных методов защиты. Они писали своим клиентам ответы на вопросы, которые собирались им задать, подробно инструктировали вызываемых ими свидетелей каким образом отвечать на вопросы, компрометировали и запугивали свидетелей обвинения и т.д. В частности, защитник Гесса и Франка А. Зейдль неоднократно выступал по таким щекотливым темам, как советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. и секретный протокол к нему, Катынский вопрос, Прибалтика, советско-финляндская война и т.д., не имевшим отношения к делам его подзащитных. Идейным руководителем всей защиты стал адвокат Геринга О. Штамер.
Трибунал принял все меры для обеспечения благоприятных условий работы защитников. Им выплачивался гонорар в 4 тыс. марок за одного подзащитного и 2 тыс. за следующего, генеральный секретарь МВТ предоставил адвокатам жилье, средства транспорта, питание[2]. Защите были выделены «документальная» комната и центр информации, в котором сосредоточивались все материалы обвинения, переведенные на немецкий язык, а также книги, газеты и другие издания «третьего рейха». Открывая процесс, председатель МВТ лорд Дж. Лоренс заявил:
«Трибунал весьма удовлетворен мерами, предпринятыми главными обвинителями для того, чтобы защита получила доступ к многочисленным документам, на которых основывается обвинение, с цепью предоставить обвиняемым полную возможность справедливой защиты» .
Обеспечивая право подсудимых на оспаривание предъявленных им обвинений, на выявление смягчающих вину обстоятельств, Трибунал допросил вдвое больше свидетелей защиты, чем обвинения. Секретариат МВТ сделал все возможное и для получения документов, которые собирались предъявить адвокаты, и для поиска и доставки в суд свидетелей. Если на предъявление доказательств обвинения в ходе процесса было затрачено 74 дня, то защита заняла 133 дня.
Нюрнбергский процесс был гласным в самом широком смысле этого слова. В ходе его состоялось 403 открытых судебных заседания. В зал было выдано 60 тыс. пропусков, многие из них получали немцы. Радио, кино, печать дали возможность миллионам людей во всем мире следить за ходом процесса. Для представителей прессы была отдана большая часть мест в зале суда — 250 из 350.
Опытная и заодно действовавшая защита широко прибегала к аргументации о неправомерности норм Устава МВТ, считая его законодательством «ех post facto», оспаривала преступность агрессии, доказывала невозможность отличить ее от оборонительной войны. Адвокаты подсудимых утверждали, что нет и не было такого закона, согласно которому можно привлекать к уголовной ответственности руководителей государств за развязывание агрессии. Защитники делали вид, что не понимают разницы между понятиями закона, существующими в национальном и международном праве. Закон в сфере национального права — это облеченный в надлежащую форму акт законодательной власти государства. Применительно к нему и был выдвинут — в противовес произволу полицейского государства — прогрессивный принцип «нет преступления без указания в законе». Однако в сфере межгосударственных отношений не существует законодательных инстанций, стоящих над государствами и правомочных издавать обязательные для них законы. В межгосударственной сфере основными источниками права служат договор, а также международно-правовой обычай. Лондонское соглашение и его неотъемлемая часть — Устав МВТ — основывались на принципах и нормах, установленных Гаагскими конвенциями 1907 года, Женевской конвенцией 1929 года и рядом других международных актов. Они облекали в правовые нормы те международные принципы и идеи, которые в течение многих пет выдвигались в целях признания агрессии международным преступлением[3].
Женевский протокол 1924 года о мирном разрешении споров, подписанный представителями большинства цивилизованных стран, установил, что «агрессивная война...является международным преступлением». Декларация Лиги Наций об агрессивных войнах от 24 сентября 1927 г. провозглашала, что «всякая агрессивная война... остается запрещенной», что она «является международным преступлением».
Германия ратифицировала вместе с 62 другими государствами Генеральный договор об отказе от войны от 27 августа 1928 г., известный как пакт Бриана-Келлога, или Парижский пакт. Тем самым она отказалась от войны как орудия национальной политики, обязалась решать все спорные вопросы только мирным путем и осудила войну как инструмент национальной политики в отношениях с другими странами.
Многие государства приняли законы, объявлявшие агрессивную войну международным преступлением. Одной из первых это сделала Советская Россия в Декрете о мире от 26 октября 1917 г. В ряде двусторонних договоров содержалось и определение агрессии, в частности, то, которое было внесено советской делегацией на конференции по разоружению в феврале 1933 г. Таким образом, к 1939 году агрессия уже рассматривалась международным правом как преступление.
Судьи, взвесив доводы защиты относительно неправомерности наказания за развязывание агрессии, признали их несостоятельными и указали в приговоре:
«Устав не является произвольным осуществлением власти со стороны победивших народов, но... является выражением международного права, которое уже существовало ко времени его создания, и в этом смысле сам является вкладом в международное право».
Трибунал констатировал, что:
«...война по самому своему существу — зло. Ее последствия не ограничены одними только воюющими странами, но затрагивают весь мир. Поэтому развязывание агрессивной войны является не просто преступлением международного характера — оно является тягчайшим международным преступлением, которое отличается от других военных преступлений только тем, что содержит в себе в сконцентрированном виде зло, содержащееся в каждом из остальных»[4].
Защита широко использовала на процессе и доктрину суверенитета. Утверждалось, что международное право рассматривает лишь действия государств, но не устанавливает наказания для отдельных лиц. Адвокаты доказывали, что за все действия, совершенные от имени государства, политики и высшие чины не несут личной ответственности и находятся под защитой доктрины о суверенности государства. Трибунал напомнил в своем приговоре, что Германия, подписав Версальский договор, признала право союзных держав «привлекать к суду международных трибуналов лиц, обвиняемых в том, что они совершали действия в нарушение законов и обычаев ведения войны»[5] (ст. 228 договора).