Джеймс Джонс - Не страшись урагана любви
Она бы еще больше сердилась, если бы знала смысл веселой беседы Дуга с Грантом. Суть ее была в том, что он, Дуг, проведя с Лаки долгий разговор, в итоге снова влюбился в нее.
Грант же ничего об этом не думал, просто ухмылялся и продолжал свое дело, а именно, доставал холодное пиво из ледника. Он сам был теперь так влюблен в Лаки, что ожидал, что все его друзья безумно в нее влюбятся, за исключением, наверное, возможно, четы Эбернати! Так что когда днем, покупая мясо для гамбургеров, он поговорил с Лаки, то потому, что Дуг говорил совершенно противоположные вещи.
Стоя рядом с ним у ледника и доставая себе пиво, Дуг сказал, ухмыляясь:
— И я не думаю, что она вообще огорчится нашим дельцем с Кэрол. Ни на крошечку!
Это разозлило Гранта. Он не хотел заговора с Дугом против Лаки. Он хотел помощи, временно в ней нуждался. Выпрямившись и сузив глаза, как бы от солнца, он остановил Дуга.
— Я рад. Но не думаю, что нам нужно об этом говорить.
— Конечно, тебе нужно будет рассказать ей при определенных обстоятельствах, когда-нибудь.
— Я собираюсь рассказать ей об этом при определенных обстоятельствах когда-нибудь. Но я собираюсь рассказать ей, когда сам решу. Когда я буду готов, — ровно ответил он.
Дуг наклонил голову и кивнул.
— Конечно.
— И пойдешь ты со мной или нет к Кэрол, но эта часть дела тебя не касается, так я считаю.
Дуг ответил:
— Конечно, нет.
— Тогда не забывай об этом.
Откинув голову назад, он сделал долгий, молчаливый, полный значения глоток из горлышка открытой пивной бутылки. Любопытно, почти нелепо, но Дуг сделал то же самое. И именно этот краткий обмен мнениями позднее заставил его сказать Лаки то, что он сказал ей о Дуге, когда они покупали мясо для гамбургеров.
Мясо они покупали отчасти потому, что хотели избежать глупой траты денег, отчасти потому, что она активно невзлюбила бонхэмовский «Нептун Бар», и Лаки предложила приготовить для всех спагетти по-болонски в доме Бонхэма. Нью-йоркцы из-за отлета не могли участвовать, но все на обратном пути с энтузиазмом восприняли предложение, с энтузиазмом, граничащим с дикостью, а в случае с полуидиотом Орлоффски еще хуже, он радостно гикнул и едва не выпрыгнул за борт, чтобы продемонстрировать свое удовольствие. Бонхэм тоже был доволен, но сказал, что почти ничего для этого, включая консервированные итальянские помидоры, дома нет, а в этот день дома нет и жены. Так что покупки делали Грант и Лаки.
Грант не мог не пойти с ней. Она не знала дороги, не привыкла к левостороннему движению и прочее, и прочее. Но мысль о выходе крайне его нервировала, когда он вел машину. Это ведь их первый совместный выход в город, если не считать вылазок по вечерам в «Нептун», но тот был на другой, обращенной вглубь острова стороне города, да и на окраине. И уж, конечно, едва он припарковал машину и они пошли к «Новому» Китайскому Супермаркету, «Новый» означало, что он открылся шесть лет тому назад, первому в Ганадо-Бей, как наткнулись на Эвелин де Блистейн и ее толстую прислугу ямаитянку, выходивших из магазина с покупками.
Грант представил их друг другу.
— Ну, — сказала графиня Эвелин своим загробным голосом, изучая Лаки острыми, постоянно прищуренными глазами, в которых сверкало огромное удовольствие сплетни. — Так вот она, Новая Подруга Рона, о которой я так много слышала. Привет, моя дорогая.
Безумно, но в какую-то секунду Лаки ощутила желание сделать реверанс. Вместо этого она протянула руку. Эвелин взяла ее, а затем похлопала по ней другой, морщинистой, венозной, безупречно наряженной рукой.
— Моя дорогая, вы и в самом деле Лаки. Счастливица, вы подобрали себе парня, у которого прекрасный вкус.
Грант почти слышал причмокивание ее губ. Но невзирая на это, он как-то ощутил, что она — на его стороне. Что-то грязное в ее глазах дало ему понять, что она — союзник. Он взял быка за рога и сказал, что сегодня вечером они на две недели улетают в Кингстон.
Графиня улыбнулась одними глазами, в которых сверкало удовольствие.
— Я полагаю, ты остановился в «Шератоне», — сказала она. — Все спальни там с кондиционерами. И пожалуйста, подумай разок-другой о дорогой старой тетушке Эвелин, когда… э… веселишься.
— Пока, детки.
— Это графиня, у которой живет твоя миссис Эбернати? — спросила Лаки, не удержавшись от того, чтобы оглянуться ей вслед. Эвелин оглянулась на них. Она помахала рукой. Лаки ответила.
— Да, — пробормотал Грант.
— Я бы определенно сказала, что она — твой союзник, — сказала Лаки. И рассмеялась. — Или, вернее, я бы сказала, что она определенно — мой союзник.
— Если ты имеешь в виду, — ухмыльнулся Грант, — что она порекомендует тебе выйти за меня, то ты ошибаешься.
— Думаю, порекомендует, — сказала Лаки и порывисто схватила его за руку, при этом жесте он не мог не оглянуться нервно по сторонам. Несмотря на это, он все же был горд, идиотски, безумно горд выпавшему случаю показать ее Эвелин.
Эвелин упомянула о Дуге, как он там, и именно это напомнило ему, когда они шли к «Новому» Китайскому Супермаркету, о маленьком столкновении с Дугом у ледника, после которого он решил поговорить с ней о нем.
— Когда она упомянула о Дуге, я случайно вспомнил, что хотел сказать тебе, кое-что пояснить.
Лаки навострила уши. Она вспомнила речь Дуга о ревности. Как раз это?
— Да? — сказала она.
— Правда, что он мой друг. Хороший друг. Но он во многих отношениях чужой. Он любит везде и всюду совать свой нос. Ему нравится манипулировать людьми, быть эдаким Свенгали. Он считает себя великим закулисным махинатором. Многому я не доверяю и не хочу, чтобы ты полностью ему доверяла. Не думай, что я доверяю.
Лаки ждала. А в это время в ней проснулся гнев и уши запылали. Что за дешевая трусливая потасовка?
— Да? — наконец сказала она, поскольку он молчал, но на этот раз вопрос прозвучал более напряженно.
— Все. Я хотел тебя предупредить. В нем очень многое весьма не просто и не прямо.
— Например?
— Я не могу вот здесь и сейчас углубляться в это. Но знаю одно, он на мне зафиксировался каким-то странным образом.
— Ты пытаешься окольными путями намекнуть, что он мог бы попробовать заполучить меня? — ровно спросила она.
— Что? — ответил Грант. — Нет. — Он замолчал. — Ну, да. Может, и мог бы. — Он снова замолчал. — Нет. Нет, не думаю. Но он…
— Потому ты чертовски удачно выбрал время сказать мне после того, как подолгу оставлял меня наедине с ним в течение последних пяти дней.
— Что? — спросил Грант. — Что ты имеешь в виду?
