Сладостное заточение - Нева Олтедж
— Я сделаю это!
Слова Массимо гремят в пространстве. Один раз. Дважды. Они эхом разносятся внутри безмолвной гробницы, словно их произносит хор голосов. Отражаясь от гранитных стен. Отражаясь в моем сознании. Снова и снова. Мои легкие сжимаются, когда я обдумываю его смысл. Его выбор — я . Он выбирает меня, а не Коза Ностру.
Снова раздается смех Сальво, но это не радостный звук. Это что-то ненормальное. И больное. От него у меня по коже бегут мурашки.
— Ну и… Ну… Тебе действительно конец.
— Я сделаю все, что ты хочешь. Все, что угодно, — рычит Массимо. — Делай со мной все, что хочешь, но, пожалуйста, отпусти Захару.
— Пожалуйста? — Сальво поднимает брови, затем хихикает. — Массимо Спада умоляет? Это впервые.
— Да, я прошу тебя. Пожалуйста, Сальво.
— О, мне слишком нравится звук твоих мольб. — Он делает шаг в сторону и направляет на меня пистолет. — Я хочу, чтобы ты встал на колени, Массимо. Встань на колени и умоляй, чтобы я пощадил ее.
— Нет, — выдавливаю я. Он не может этого сделать! Он не может!
Мои внутренности скручиваются в узел, оседая где-то в глубине живота, словно гигантский валун, когда я с ужасом наблюдаю, как Массимо падает на колени.
— Пожалуйста, — хрипло говорит он. — Умоляю тебя. Прошу тебя, Сальво.
Я больше не могу сдерживать слезы. Они текут по моим глазам и скользят по щекам, когда я смотрю на мужчину, которого люблю. Я всегда восхищалась его гордостью. С чем бы он ни сталкивался, Массимо всегда шел с высоко поднятой головой, расправленными плечами и прямой как сталь спиной. Но теперь он рухнул на пол перед этим ублюдком. На коленях. Умоляя. О моей жизни.
— Это чистый рай. — Сальво громко вдыхает, словно человек, затягивающийся новой дозой кокаина. Шагнув вперед, он направляет пистолет в грудь Массимо. — Теперь я рад, что тот ублюдок-бывший заключенный потерпел неудачу. Если бы ему удалось прикончить тебя в торговом центре, я бы пропустил это. — Маниакальное презрение пропитывает его выражение лица. — Черт! В наши дни так чертовски трудно найти компетентную помощь, верно? То есть я привел его прямо к тебе с помощью маячка, но этот тупица не смог закончить простую работу. — Его лицо снова искажается, когда он сжимает челюсти. — Спорим, твой маленький помощник никогда тебя не подведёл, — почти шепчет он. — Зара! Подожди меня снаружи. Я хочу быть единственным свидетелем того, как Массимо Спада испустит последний вздох. Это изображение будет согревать меня ночью. Вместе с тобой.
— Ты сказал, что оставишь его в живых! — кричу я, спотыкаясь и направляясь к стоящему на коленях Массимо.
— Разве? — Сальво наклоняет голову. — Нет, не думаю, что говорил. Вон! Сейчас же!
— Захара, — голос Массимо заставляет меня содрогнуться. — Мне нужно, чтобы ты ушла.
Проглотив всхлип, я поворачиваюсь к нему лицом. Темные как ночь глаза впиваются в мои, и я удивляюсь, как они могут смотреть на меня с такой мягкостью, но в то же время с такой свирепостью в глубине. Массимо всегда представлял собой смесь крайних противоречий. И его взгляд никогда не отражал этого так ясно, как сейчас. Ярость и спокойствие. Непоколебимая решимость и абсолютный хаос.
— Иди, — говорит он. Доверься мне, — добавляют его глаза.
Я медленно киваю.
— Я подожду снаружи.
На свинцовых ногах я бреду к двери, держа руки за спиной, чтобы спрятать разрезанные путы. Каждый шаг вдали от Массимо — это мука, которую я едва могу вынести, но я заставляю себя идти вперед.
— Она научится меня слушаться, — усмехается Сальво, когда я прохожу мимо него. — Очень скоро
Я выхожу из мавзолея и прижимаюсь спиной к внешней стене рядом с дверью. Кончик моих ножниц для ткани, спрятанных в рукаве, впивается мне в предплечье. Они бесполезное оружие против пистолета, но я все равно держу их при себе.
— Последние слова, Массимо? — раздается изнутри снисходительный голос Сальво.
— Да.
Тишина затягивается, в темноте царит зловещая пустота. Пульс подскакивает, и все, что я могу делать, — это безумно сжимать ножницы в своем сердце. Жду. Я даже не знаю, чего.
В глазах Массимо я увидела его намерение убить Сальво, но я понятия не имею, как он собирается это сделать. Однако, зная Массимо, он сначала проведет этого ублюдка через ад. За все эти годы тюремного заключения. За то, что у него украли почти половину жизни. Предательство со стороны человека, которого он считал своим другом.
— Ну что? — резко говорит Сальво. — Я весь во внимании.
— Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ПРИЛОЖИЛ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ К МОЕЙ БУДУЩЕЙ ЖЕНЕ, ГРЕБАНЫЙ СУКИН СЫН!
Раздался выстрел, когда Массимо начинает кричать. И теперь до моих ушей доносятся удары и грохот жестокой битвы.
Внутри раздается еще один громкий удар, и часть колонны возле дверного проема раскалывается, мелкие осколки падают рядом с моими ногами. Приглушенное хныканье срывается с моих губ, когда я прижимаю к себе ножницы, как спасательный круг. Звуки борьбы внутри усиливают мои страдания.
Неистовое хрюканье. Ломающиеся предметы. Душераздирающие звуки. И что-то металлическое ударяется об пол.
Мне нужно что-то сделать.
О Боже, я должна что-то сделать.
Сделав глубокий вдох, я отталкиваюсь от стены и проскальзываю через порог гробницы.
В воздухе висит пыль, клещи танцуют в лучах рассеянного света. Пол усеян кусками камня и осколками статуэток, которые не так давно украшали внутреннее святилище. В воздухе витает запах пороха, но есть и кое-что еще. Кровь.
Мой взгляд устремляется влево, туда, откуда доносится тяжелое дыхание и ворчание. На полу лежат две спутанные фигуры. Массимо — слава богу — уперся коленом в грудь Сальво, прижав его к земле. Рука Массимо обхватила горло предателя, и наносит удар за ударом в лицо Сальво. Его одежда вся в пыли и обломках, а левый рукав рубашки разорван. Я нигде не вижу пистолета Сальво.
— Проклятый ублюдок! — рычит Массимо, ударяя Сальво по подбородку. — Я разобью твою
