Сладостное заточение - Нева Олтедж
Я понятия не имею, почему Сальво забрал меня, или какие у него планы на меня. Каковы бы ни были его причины, в одном я абсолютно уверена — дело не во мне. Дело в Массимо.
И так было всегда.
Глава 25
Как только самолет выруливает на перрон, я вскакиваю со своего места и мчусь к взлетно-посадочной площадке. Группа моих людей уже ждет у дверей ангара.
— Есть какой-нибудь след? — рычу я.
— Нет. — Джоуи, один из кузенов Пеппе, качает головой. — Ни Сальво, ни его матери нет. Только их персонал. Наши ребята не смогли найти ничего полезного.
— А Пеппе?
— Какой-то байкер нашел его рядом с джипом, остановленном в трущобах. Он был застрелен. Три пулевых ранения в грудь.
— Он жив?
_ Да. Точнее был, когда его отвезли на операционную. Он потерял много крови. До сих пор ждем новостей, выживет ли он.
Я прижимаю ладони к глазам и делаю глубокий вдох.
— Думаете, это была Каморра, босс? Мы выследили всех кого знали, но, может, мы упустили кого-то. Может это месть?
Возможно ли? Определенно вероятно. Возможность того, что банда ублюдков из Каморры выжидает, а потом преследует моих людей, чертовски вероятна. Так вот, что здесь произошло? Пеппе застрелили, а Сальво удалось уйти с Захарой? Они сейчас где-то в безопасности, прячутся? Черт возьми, я хочу верить, что это правда. Но что-то подсказывает мне, что это не так.
Телефон в моем кармане начинает вибрировать. Вытащив его, я проверяю определитель номера. Сальво Канали. Сейчас я должен чувствовать некоторое облегчение. Вместо этого меня охватывает душераздирающий ужас. Мои внутренности скручиваются в клубок, когда я смотрю на это имя на экране.
— Босс? — бормочет Джоуи. — Вы в порядке?
— Возвращайтесь в дом и ждите дальнейших указаний.
— Вы уверены? Мы можем…
— СЕЙЧАС ЖЕ!
С адреналином, бурлящим в моем теле, я делаю резкий, нетерпеливый вдох. Затем, провожу пальцем вправо, чтобы ответить и подношу телефон к уху.
— Где. Она? — Я с трудом выговариваю слова, а по позвоночнику пробегает ледяной ток.
— Со мной, — отвечает Сальво. — В целости и сохранности. По крайней мере, на данный момент.
— Я тебя убью, черт возьми.
Ублюдок смеется.
— Помнишь место, куда мы всегда тайком убегали, когда были детьми? Давай поиграем еще раз. Буду там через час.
Линия обрывается.
* * *
Я отодвигаю в сторону сосновую ветку и ступаю на небольшой луг, окруженный величественными вечнозелеными растениями. В центре этой прекрасной поляны, выглядя совершенно извращенно, находится сложная неоклассическая конструкция. Мавзолей семьи Канали. Три поколения Канали похоронены в его бордовых гранитных стенах, запертых за черными дверями в стиле арт-деко, которые обрамляют полированные белые ионические колонны.
Прежде чем эта ночь закончится, я позабочусь о том, чтобы четвертое поколение присоединилось к вечным рядам.
— Я рад, что у тебя хватило здравого смысла прийти одному. Мой дон.
Сальво опирается на одну из колонн, скрестив руки на груди. Кованый фонарь над входом бросает свет на черный Глок в его руке.
Я медленно и размеренно преодолеваю расстояние между нами. Кислота бурлит в моем желудке, а горький вкус его предательства сжимает горло. Собрав все силы, я сопротивляюсь тому, чтобы немедленно броситься на ублюдка. Хотя ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем свернуть его предательскую шею.
— Где Захара?
— Внутри. Составляет компанию своему отцу, — ухмыляется он.
Красный свет закрашивает края моего зрения, и в ушах начинает звенеть. Он держит моего ангела внутри гребаной могилы!
Мои руки тянутся к пистолету, и я уже готов выхватить его, когда в моей голове раздается громовой голос.
Не надо! Ты подвергаешь нашу девочку опасности!
Глубоко вздохнув, я стряхиваю напряжение с мышц, принимая неугрожающую позу.
— Отпусти ее, Сальво. Что бы это ни было — это между нами.
— Хм. Ты наконец-то поумнел. Тебе потребовалось некоторое время. Почти двадцать лет.
— Никогда не думал, что именно мой лучший друг воткнет мне нож в спину.
Взгляд, который он мне бросает, — это взгляд, полный неприкрытой ненависти.
— Я никогда не был твоим другом! Единственная причина, по которой я проявлял к тебе хотя бы подобие дружбы, — это то, что мой отец заставил меня. Старый козел даже перевел меня в твою школу, хотя я умолял его не делать этого.
— Почему?
— "Чтобы я мог сблизиться с вундеркиндом Дона, конечно же, — усмехается он. — Ты можешь, блядь, представить, каково это — все мое гребаное детство сравнивать себя с тобой? С куском мусора, который почему-то всегда получал высшие оценки, несмотря на то что пропускал больше половины занятий. И почему? Потому что он был слишком занят тем, что дрался с простыми солдатами и прозябал в доках. Наш благородный принц! Сын проклятого складского работника, который не знал бы, что такое настоящий класс, даже если бы он укусил его за задницу!
— Это все из-за того, что я учился лучше тебя? — Я смотрю на него, ошеломленный.
— Во всем! — кричит он, выпучив глаза. — Годами я только и слышал о том, насколько ты лучше. Как легко ты разбираешься в семейных финансах. И деловые сделки, как легко они даются тебе. И не будем забывать о преданности наших мужчин. Все только и говорили о том, каким идеальным лидером ты станешь, когда придет твое время. Ты! Когда на его месте должен был быть я!
Непринужденная поза, с которой он меня приветствовал, исчезла. Вышагивая влево и вправо перед дверью мавзолея, он размахивает руками в воздухе, как сумасшедший. Я бы не стал спорить с тем, что предохранитель на пистолете в его другой руке снят. В таком состоянии он может прострелить себе ногу с той же легкостью, что и убить меня. Но есть и более серьезная опасность — возможность того, что шальная пуля попадет в дверь. И я не могу этого допустить. Мне нужно взвесить риски, оценить свои возможности и придумать, как пройти мимо него и попасть внутрь.
— Мой прадед был одним из основателей Коза Ностры в Штатах, — продолжает он свой истеричный бред. — Это наследие Канали! По праву, мой отец должен был стать доном! Но эта Семья отказала ему дважды. Сначала, когда они выбрали твоего старика, а потом еще раз, когда был избран Нунцио. Стало ясно, что ты, несомненно, станешь его преемником. Мы не позволим тебе забрать то, что принадлежит по праву нам.
— Мы?
Злая ухмылка тянет его губы.
— Это была идея моего отца — посадить тебя на восемнадцать лет. Несколько
