Разрушенные - Кристи Бромберг
— Нет, — отвечает он. — Только тузы в рукавах.
— Не круто! — говорю я, наслаждаясь нашей беззаботной болтовней и откидываясь назад, чтобы посмотреть ему в лицо. — Серьезно? Это все что ты можешь мне дать? Не можешь придумать ничего лучше?
— О, Рай. — Он ухмыляется мне с непристойным выражением в глазах, наклоняется и быстро целует в губы. — Не беспокойся об этом, потому что тебе будет чертовски трудно найти мужчину с такой же богатой фантазией, который сможет дать тебе то, что смогу дать тебе я.
Прежде чем я успеваю ответить, его губы касаются моих, руки обвиваются вокруг моей спины, и наши сердца сплетаются так, как я никогда не думала, что это возможно.
Так полюбить.
Так потеряться друг в друге.
И теперь мы снова обрели свою основу. Снова обрели нас. И потеряться в ком-то, чтобы вновь обрести себя, никогда не было так хорошо.
* * *
— Ты точно в порядке?
Чувствую его вес на кровати, когда он садится рядом со мной, его одеколон на мгновение перебивает запах антисептиков, оставленный уборщиками.
— М-м-м. Я просто устала, — говорю я ему, переворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на него. — Спасибо за сегодняшний день, — говорю я, думая о времени, проеденном на пляже. Разговор, еда из магазина напоминают о нашем первом свидании, и о тишине между нами, которая больше не так одинока или болезненна. — Ты в порядке? — задаю я ему тот же вопрос.
Он гладит Бакстера по голове и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в губы, и я понимаю, что он так и не ответил на мой вопрос.
— Пойду немного поработаю, — говорит он, поднимаясь с кровати. — Уверена, что с тобой все будет в порядке?
— Я в порядке, Колтон. Мне просто нужно поспать. — Сжимаю его руку, он поворачивается и направляется к выходу из спальни. — Эй, не знаешь, где мой телефон, мне нужно сообщить Хэдди, что со мной все в порядке?
Он подходит к комоду, приносит его мне, целует в лоб, потом в нос и выходит из комнаты. Смотрю ему вслед, понимая, что этот его фирменный знак никогда мне не надоест. Я никогда не буду считать это само собой разумеющимся, поскольку нам пришлось столько потрудиться, чтобы дойти до этого момента.
Включаю телефон, удивляясь, что у него еще остался заряд, так как он оставался здесь с той ночи, когда все произошло. Телефон включается, и я качаю головой от бесконечных сообщений с добрыми пожеланиями. Прочитываю парочку о церемонии открытия, которую мы собираемся провести в ознаменование начала нового проекта. А потом последнее сообщение полностью выбивает меня из колеи.
Выбивает из меня дух и крадет мое сердце.
Оно от Колтона, и я не думаю, что его слова когда-либо были настолько искренними, или глубина его отчаяния настолько откровенной.
Я потерялся здесь. Ты где-то в этой чертовой больнице и мне нужно поговорить с тобой. Прикоснуться к тебе, черт возьми. Хоть как-то приблизиться к тебе, потому что я чертовски напуган… поэтому я скажу тебе все тем способом, каким ты меня услышишь. «Сломленный» группы Lifehouse.
Слезы текут. Они свободно падают мне на щеки, и я не пытаюсь их остановить или спрятать, потому что сейчас их никто не видит. И потому что это слезы радости.
Он любит меня.
ГЛАВА 33
Колтон
— Собираешься сидеть здесь и заливать свою гребаную печаль всю ночь, как маленькая плаксивая сучка, или как?
Голос, доносящийся из кромешной тьмы ночи, пугает меня до усрачки.
— Черт побери, Бэкс! — рявкаю я и, обернувшись, вижу, как он идет вдоль стены дома. — Какого хрена, чувак? Ты когда-нибудь слышал о парадной двери?
— Да, а ты когда-нибудь слышал, что нужно отвечать на свой гребаный сотовый? Кроме того, стучать в дверь — это для друзей, а я — гребаная семья, так что хватит ныть.
— За последние два месяца я и так провел в больнице более чем достаточно времени, сердечный приступ не входит в мои чертовы планы. — Делаю большой глоток пива, моя голова, наконец, достаточно затуманивается, чтобы, когда я начинаю думать о Райли, ее образ — холодной, покрытой проклятой кровью, и нереагирующей — не первое, что приходит на ум.
— Ну и что же входит в планы? — спрашивает он, открывая пиво, которое достал из холодильника, и эта чертова ухмылка на его лице говорит мне, что у него есть свое мнение на этот счет, и будь я проклят, если сейчас мне нужны чьи-то мнения, советы или что-то еще.
— Чувствуй себя как дома, — говорю я ему. — Воруй мое пиво.
— Нет, просто одалживаю, — говорит он, плюхаясь на стул рядом со мной, и мы сидим молча, пытаясь определить настроение своего собеседника. — В больнице у нас не было возможности поговорить.
— Да? Ну, у меня на уме были вещи поважнее, чем перепалка с тобой. — И черт меня побери, если я не веду себя как придурок. Он тоже был мне там нужен, но я не совсем понимаю к чему он клонит. Чувствую, как надвигается отповедь Бэкса. Твою ж мать!
— Она спит? — спрашивает он, задрав подбородок ко второму этажу.
— Уже за полночь, как думаешь?
— Не будь таким засранцем. Слушай, тебе пришлось иметь дело с кучей дерьма…
— Отвали нахрен, Бэкс. Дай мне спокойно выпить свое чертово пиво. — Швыряю пустую бутылку в мусорное ведро и промахиваюсь. Должно быть, я пьянее, чем думал. Охренеть.
— Не могу, брат. — Он вздыхает, я бурчу себе под нос, что вызывает у него протяжный смешок. — Ты лажал слишком много раз, так что я здесь, чтобы помочь.
— Смотри, чтобы дверь не ударила тебя по заднице, когда будешь выходить, дорогуша. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я, мое пиво, моя собака и мой гребаный покой.
— Хорошая попытка, но тебе от меня не избавиться. Я типа герпеса, только лучше.
Какого хрена?
— Чувак, ты что, только что сравнил себя с гребаным герпесом? — откидываю голову назад и смотрю на звезды на небе, прежде чем взглянуть на него и покачать головой. — Потому что с герпесом, по крайней мере, мой член обслужат в первых рядах. С тобой, это будет похоже на то, как меня нагнут и отымеют без всякой гребаной смазки.
Он смеется, и его смех вызывает улыбку в уголках моих губ. Упрямый ублюдок достает меня, когда все, чего я хочу — это чтобы меня оставили нахрен в покое.
— Ну, по крайней мере, приятно знать,
