Когда грянет шторм - Эмери Роуз Эндрюс
По идее, у нас должен был состояться киномарафон. Как по-рок-н-ролльному с нашей стороны. Но никто из нас не смотрел фильм. Обеденный стол был завален коробками из-под китайской еды навынос, и мы даже не подумали убрать их после трапезы.
И в этот момент мне в голову пришла мысль, что, вероятно, это и есть любовь. Найти того единственного человека, с которым ты мог бы проводить время даже в захламленной обстановке, и тот не осудил бы тебя за это, пытаясь привить определенный образ жизни.
Вот как выглядела любовь.
Поэтому, глядя на экран телевизора, а не на нее, я произнес слова, которые никогда никому не говорил:
– Я люблю тебя, Шайло.
Она немного помолчала, потом наклонилась и обняла меня.
– Я тоже люблю тебя, Броуди.
Так мы и встретили Новый год. И это была лучшая новогодняя ночь в моей жизни.
Глава тридцать седьмая
Шайло
Броуди обещал прилететь ко мне в Майами в конце февраля. Мы проведем вместе три ночи, первая из которых пройдет в нашем полном распоряжении. Прошло три с половиной недели с тех пор, как я покинула Сайпресс-Спрингс. Три с половиной недели гастролей с «Акадианским штормом». Я изо всех сил, насколько это возможно, старалась избегать Дина и Лэндри. Нам удалось пресечься лишь пару раз, когда я заканчивала саундчек, а они ждали своей очереди выступить. И в эти моменты Лэндри вел себя робко, а Дин смотрел сквозь меня, как будто меня не существовало.
За день до приезда Броуди я находилась в Тампе и только что закончила саундчек. У меня оставалось несколько свободных часов перед концертом, поэтому я планировала вернуться в отель, чтобы немного отдохнуть.
По пути с арены я столкнулась в коридоре с Ари Белл. Ее волосы длиной до подбородка были выкрашены в платиновый цвет, а большие карие глаза подведены карандашом. Девушка всегда говорила с придыханием, при этом обладала разнообразными вокальными данными. Ее голос мог звучать мрачно и чувственно. Звонко и ярко. Гипнотизирующе.
– Как дела, Шайло?
– Отлично. Лучше и быть не может. – У меня не имелось ни малейшего желания болтать с ней. Поэтому я прошла мимо. – Увидимся позже.
– Постой. На минутку. Мне нужно… поговорить с тобой. – Вздохнув, я повернулась к ней лицом. Ее взгляд метался по коридору. Несколько человек из команды техников болтались поблизости, а Джеймс ждал в конце коридора, собираясь отвезти меня обратно в отель.
– Лэндри очень переживает из-за вашей ссоры.
Я понятия не имела, зачем она мне это рассказывает. Поскольку не думала, что Лэндри чувствует вину. После нашего телефонного разговора он не звонил мне и не пытался извиниться.
– Зачем ты мне это говоришь? – Она опустила глаза, и я все поняла. Лэндри и Ари спали вместе. – Ничего себе. И как долго вы вместе?
– Для нас это все в новинку, – уклончиво ответила она. Я не знала, чему уже верить. Стали ли они встречаться до или после того, как Лэндри попросил Ари присоединиться к «Акадианскому шторму»? И почему это вообще меня волновало? – Мы не распространяемся о наших отношениях, так что…
– Верно. Не беспокойся. Я умею держать язык за зубами.
– Он любит тебя. И скучает по тебе.
– У него забавный способ показать это, – слова вырвались сами по себе. Для чего я вообще завела этот разговор?
– Прости. Я думала, ты знаешь о нас.
– Я мало что знаю о Лэндри. – Ари грустно улыбнулась мне, и я ушла прежде, чем она успела извиниться еще раз. Просить прощения стоило Лэндри, а не ей. К тому же выражать сожаление за то, что она сделала Дину минет, было ни к чему, поскольку к тому времени наши с ним отношения закончились. Да и та ситуация ранила меня меньше, чем осознание того, что мой брат лгал мне и хранил от меня секреты.
По дороге в отель я пыталась взять себя в руки. Пыталась убедить себя, что мне должно быть все равно, с кем Лэндри спал и что творил со своей личной жизнью. Разве я не была так же виновата, не сказав ему об истинной причине своей поездки в Техас в мае?
Теперь я жалела, что доверилась Лэндри. Еще в октябре, встретившись с ним в Лос-Анджелесе, я рассказала ему о Броуди. Жаль, что не удержала язык за зубами. Сколько лжи брат скармливал мне все эти годы? Боже, как же сильно он походил на Ретта. Наш отец был еще тем отъявленным лжецом. Ему не составило труда взять у меня деньги. Как будто он их заслужил. Как будто я была должна ему только потому, что чего-то добилась. Каков отец, таков и сын.
Как я ни старалась, не могла избавиться от ощущения предательства. Чем больше я узнавала о Лэндри, тем меньше его уважала. Что очень огорчало меня. Родной брат использовал меня в своих корыстных целях.
Я прогнала мысли о нем из головы. Не стоило позволять этому неприятному чувству испортить мне время с Броуди. Особенно если учесть, что у нас было всего три дня. Боже, как же сильно я по нему скучала. Наше последнее расставание далось мне тяжело. Наверное, все потому, что мы провели вместе шесть недель и я видела его каждый божий день. Засыпала с ним каждую ночь и просыпалась каждое утро ни свет ни заря, чтобы покататься на лошадях. И всякий раз, когда он говорил слова любви, мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется, поскольку знала, какую значимость они для него имели.
Единственной положительной стороной, если так можно назвать, во всем этом стало то, что наши отношения уже не являлись секретом. Нас застукали вместе в Нью-Йорке перед Рождеством, и фотографии облетели весь Интернет. Людям не потребовалось много времени, чтобы понять, что это тот самый парень, с которым я была в Лондоне и Париже. И для которого пела в Мэдисон-сквер-гарден. Пусть говорят. Пусть строят догадки. Я не собиралась объявлять о наших отношениях всему миру, поскольку старалась защитить частную жизнь Броуди, которую он так ценил.
Броуди приехал поздно вечером в четверг. Я оставила для него карточку-ключ на
