Когда грянет шторм - Эмери Роуз Эндрюс
Он с минуту обдумывал ее вопрос, как будто дальнейшие действия зависели от него.
– Не против. Но не задерживайтесь слишком долго.
Я подождал, пока он окажется вне пределов слышимости, и только потом перевел взгляд на Шайло. Этим утром я подарил ей Феникс. А теперь она подарила мне двести двадцать акров земли. Как мне с этим соперничать?
– Это не соревнование, Броуди. Я не пыталась сорить деньгами. И совсем не хочу заставить тебя чувствовать себя плохо. Я очень сильно хочу сделать тебе приятное.
– Перестань читать мои мысли.
Она пожала плечом, и ее губы растянулись в легкой улыбке.
– Ничего не могу поделать. Я невольно чувствую тебя, твое настроение и твое большое сердце. – Она положила руку мне на грудь. – Посмотри на меня. Я организовала благотворительность не для тебя. А для всех лошадей, которым нужен хороший дом. И ветеранов с ПТСР. И для тех, кому посчастливилось увидеть твою работу. Не позволяй своей упрямой гордости встать на пути благих дел.
С этими словами она ушла, оставив меня стоять в коридоре и пытаться понять, что чувствовать по этому поводу. Черт бы побрал эту женщину. Она слишком сильно изменила меня, заставив делать и говорить то, что я за миллион лет не решился бы.
Из гостиной доносились голоса и смех, и даже среди моей шумной и буйной семьи я слышал только ее. Выйдя через парадную дверь, я остановился на крыльце, глубоко вдыхая морозный воздух. Рождественские гирлянды украшали окна, а во дворе перед домом стояли сани Санты и северные олени.
Десять или пятнадцать минут я стоял на крыльце, засунув руки в карманы и чувствуя, как холод пробирает до костей, как вдруг открылась и закрылась входная дверь. Подошла Кейт и встала рядом. Она надела красно-зеленый рождественский свитер и ожерелье из бисера, которое Ноа сплел в школе. Тетя всегда придавала большое значение праздникам, особенно Рождеству.
– Мы собираемся поиграть в шарады. Без тебя будет скучно.
– Ненавижу шарады, – пробормотал я.
Она рассмеялась.
– Знаю. Потому-то так и весело. Но дело даже не в том, нравится тебе это или нет, а в том, чтобы вся семья была вместе. Никто не хочет играть без тебя.
Я чувствовал себя угрюмым подростком, которого приходится уговаривать делать что-то неприятное.
– Хотя… ты всегда говорил, что не любишь шарады. Притворялся, будто ненавидишь их. И все же каждый раз получал от игры удовольствие. В тебе всегда таился азарт.
– И так остается до сих пор.
– Знаю. – Она улыбнулась. – Я также знаю, что у вас всех есть свои проблемы и разногласия, но любовь вас сплачивает. Порой нужно что-то потерять, чтобы выйти победителем.
– О чем ты говоришь?
Кейт похлопала меня по плечу.
– Думаю, ты и сам прекрасно знаешь. Твоя гордость не согреет тебя ночью и не подставит свое плечо при трудностях. Вас всех растили настоящими мачо.
От ее слов я разразился смехом.
– Мачо?
Тетя помахала рукой.
– Или как это называется в наши дни. Впрочем, позволь мне кое-что сказать тебе, Броуди Маккалистер, – сурово произнесла она, пригрозив пальцем. Я подавил смех. Кейт была самым милейшим человеком, которого только можно встретить, ростом всего сто пятьдесят сантиметров. В детстве меня бесило, когда она делала мне выговор. Хотя до сих пор бесит.
– Тебе давно пора избавиться от устаревших представлений о том, что значит быть мужчиной. И если ты позволишь этой девушке уйти, то совершишь самую большую ошибку в своей жизни. Поразмышляй об этом минутку. – Тетя вздернула подбородок и ушла. – Только не задерживайся надолго, – бросила она через плечо.
После ее ухода я рассмеялся и провел руками по лицу. Где бы я был, если бы не Кейт Маккалистер? Патрику нравилось думать, что в семье главный – он, но, только повзрослев, я понял, что власть находится в руках Кейт. Она держала нас всех в узде и при любом случае одаривала любовью, вдобавок каким-то чудом справлялась с Патриком, о чем тот даже не догадывался.
Так что, вернувшись в гостиную, я стал наблюдать за происходящим. Пол был завален оберточной бумагой, елка мерцала разноцветными огоньками и была украшена всевозможными игрушками, которые мы делали в детстве, а также гирляндами из шариков попкорна и пряничными человечками, сделанными Кейт и Ноа. Все члены семьи, как обычно, переговаривались, перебивая друг друга. Леви получал большее удовольствие, играя с пустой коробкой, чем с игрушками, разбросанными по полу. Он сидел в коробке, а Ноа возил бедного ребенка по полу. Джуд и Гидеон расположились на полу, сражаясь с лего супергероями-мстителями. Ридж и Джесси стреляли друг в друга из бластеров. Патрик сидел в кресле-качалке и читал инструкцию к игровой системе «Нинтендо» Ноа.
Я занял свое место рядом с Шайло, которая обсуждала с Лилой и Кейт имена для детей. Лила и Джуд ждали девочку, и все были безумно тому рады. Несколько ней назад мы с Шайло сходили на ужин к Джуду и Лиле, и те сообщили нам эту новость. По дороге домой мы с Шайло говорили о Хейли. Она сказала, что ввела свое имя в базу данных, предоставив Хейли возможность в будущем найти ее, если та захочет.
– Я смирилась с этим, – призналась Шайло. – Я не могу вернуться в прошлое и изменить то, что сделала. Но теперь, после встречи с ней, я поняла, что сделала для нее все правильно.
Шайло слегка улыбнулась мне, затем вложила свою теплую руку в мою холодную, переплетя наши пальцы.
– Никогда больше не проворачивай подобный трюк, – тихо произнес я. – Я не хочу, чтобы ты тратила на меня свои деньги.
Она ухмыльнулась.
– Накажи меня позже.
– Ведьма.
– Угрюмый ковбой. В шарадах я в команде с Лилой и Кейт. Девочки против мальчиков. Мы надерем вам задницы. Так уж получилось, что я чемпион по составлению шарад.
У меня вырвался смешок.
– Да неужели?
– Ага.
– Ты с ума сошла.
– По тебе.
Хоть я и был по-прежнему недоволен ее поступком, все же мне нужно было найти способ подавить гордость и смириться с тем фактом, что моя девушка богаче меня. Но как же это было трудно сделать.
– С Новым годом.
– С Новым годом. – Шайло чокнулась со мной своим бокалом виски, и мы выпили за Новый год.
Канун Нового года – праздник, столь ненавистный нам, – мы отмечали только вдвоем. Слишком много надежд и ожиданий связывали с этой ночью. Мы лежали на диване: она положила ноги мне на колени, а я перебирал руками ее запутанные после
