Бесконечная любовь - М. Джеймс

Я плотно сжимаю губы, все еще глядя на него. Какая-то маленькая часть моего разума, в глубине моей головы, знает, что я делаю это нарочно. Что я хочу боли. Что это грязная, извращенная вещь, за которой я гонялась, когда зашла на тот сайт в первую очередь, когда я разговаривала с Веномом, когда все это началось.

Я хотела этого. Я хотела всего этого. И Иван собирается заставить меня признать это. Я наказывала его за это, поэтому он собирается наказать меня в ответ.

Он тянется обеими руками, сильно скручивая мои соски. Я кричу, звук заканчивается стоном, когда я чувствую, как сжимаюсь, мои бедра выгибаются, как будто я могу получить какое-то трение таким образом. Мои руки бесполезно крутятся в веревках позади меня, и я отчаянно хочу освободить их, чтобы получить удовольствие, в котором я так отчаянно нуждаюсь. Но Иван — единственный, кто может мне его дать.

— Ты ответишь, прежде чем я закончу с тобой. — Он тянется вниз, дергает мою молнию и сгибает пальцы на талии моих джинсов, проводя ими по моим бедрам до моих сапог. Он раздвигает мои ноги, наклоняется, стягивая одну перчатку, его голые пальцы скользят по моему центру между ног, прижимаясь к мокрому хлопку моих трусиков.

— Такая чертовски мокрая, — стонет он. — Моя хорошая маленькая голубка. Вся приятная и мокрая для моего члена. Но ты его пока не получишь. Пока не скажешь мне то, что мне нужно услышать.

Он снова тянется за ножом, и я вздрагиваю, когда чувствую, как холодный металл скользит под краем моих трусиков, проводя по тугой плоти моего живота, когда он разрезает ткань. Я издаю тихий, беспомощный стон, когда он отбрасывает трусики в сторону, раздвигая мои бедра шире, проводя кончиком ножа по опухшим складкам моей киски.

— Тебе так сильно нужно кончить, не так ли, голубка? — Бормочет Иван, его голос хриплый от похоти. Я содрогаюсь, глядя на него, стоящего на коленях между моих ног, в маске, когда он снова надевает перчатку и перекладывает нож в левую руку. Эти пальцы в перчатках гладят мои складки, мягкое прикосновение следует за жгучей лаской ножа, и я снова всхлипываю, мои ноги теперь раздвигаются сами собой.

Я чувствую, насколько я мокрая. Я вся мокрая, пульсирующая, жаждущая его. Мне отчаянно нужно кончить, и я могу сказать, что он собирается это мне дать, но он собирается заставить меня умолять.

Его пальцы в перчатках касаются моего клитора, и я задыхаюсь, рыдающий звук вырывается из моего горла.

— Ты бы кончила прямо сейчас, если бы я позволил тебе. Но я хочу услышать это, Шарлотта. — Голос Ивана резкий, грубый под маской. — Я хочу услышать, как ты умоляешь. Я хочу услышать все, о чем прошу, и тогда я позволю тебе кончить. Тогда я дам тебе то, что тебе нужно.

Каким-то образом я обретаю свой голос.

— А что мне нужно? — Саркастически огрызаюсь я, пытаясь найти свой гнев, свою боль. Я пытаюсь вытащить это наружу сквозь желание, но я хочу его слишком сильно, и это трудно найти. — Если бы ты знал, что мне нужно, ты бы никогда не преследовал меня. Не тогда, и не сегодня ночью…

Я задыхаюсь, когда два пальца Ивана в перчатках вонзаются в меня, крепко пронзая меня, пока он их сгибает, зацепляя меня за руку, пока его большой палец начинает тереть мой клитор.

— Я знал, что тебе было нужно в ту первую ночь, — рычит он, покачивая рукой во мне так, что я чувствую толщину его пальцев внутри себя, кожа усиливает ощущения. — Я знал, чего тебе никто не давал. Я заставил тебя кончить мне на лицо, сильнее, чем любой другой мужчина когда-либо заставлял тебя кончать. И я дал тебе другие вещи, в которых ты нуждалась. Я сделал много неправильного, Шарлотта… — Он сильно толкает пальцы, и я кричу. — Но я всегда знал, что тебе было нужно. И сегодня ночью ты дашь мне то, что нужно мне. А потом я заставлю тебя кончать на моем члене, как ты умоляла. Я заставлю тебя кончать, пока ты не сможешь ходить, а потом я отведу тебя домой.

Домой.

— Этот грязный мотель — не дом, — выплевываю я, слова выходят слабее, чем мне бы хотелось, поскольку Иван продолжает ласкать меня, катая большой палец по моему клитору. — Ты не можешь отвести меня домой.

— Ладно. — Теперь его голос тоже пронизан гневом. — Я заберу тебя с собой. Но сначала, Шарлотта… — Его большой палец в перчатке прижимается к моему клитору, а затем скользит прочь. Я чувствую острый укол ножа и кричу, страх и возбуждение смешиваются в эхо-звуке удовольствия, когда Иван одной рукой держит нож у моего клитора, а другой его пальцы сильно толкаются. — Умоляй меня заставить тебя кончить.

— Я… я не могу… я собираюсь… — Каждый мускул напряжен, и я на грани падения, удовольствие устремляется сквозь меня к своей вершине. Я открываю рот, крича, чувствуя, как прилив нарастает, и тут Иван внезапно выдергивает из меня пальцы, оставляя меня пустой и опустошенной, только острие ножа все еще прижато ко мне. — Нет! Пожалуйста, пожалуйста. — Я чувствую, как настоящие слезы наворачиваются на глаза, мое тело корчится от потери оргазма. — Иван!

— Вот что я чувствую, — рычит он. — Каждый раз, когда ты отказываешься сказать мне, что веришь мне. Каждый раз, когда ты снова и снова вырываешь мое чертово сердце, Шарлотта. Ты единственная женщина, на которую я когда-либо действительно обращал внимание. Единственная женщина, которой я когда-либо открывался. Я облажался, заполучив тебя, и я, черт возьми, это знаю, но я не могу сожалеть. Я не могу сожалеть, потому что, если бы я этого не сделал, я бы никогда не узнал единственную женщину, которую я когда-либо полюбил.

Его пальцы снова врезаются в меня, жестко и беспощадно.

— Блядь, умоляй об этом, голубка.

Мой разум затуманен, потребность вытесняет все остальное, даже тот факт, что я могла бы поклясться, что только что слышала, как он сказал, что любит меня, я не хочу умолять, но все, что выходит, это рыдающий стон, когда я сдаюсь и умоляю.

— Просто заставь меня кончить. Пожалуйста, Иван. Пожалуйста, заставь меня кончить. Мне это нужно, пожалуйста⁠…

Он наклоняется, скользкая, холодная маска касается моего лица, когда он осторожно вращает острие ножа у моего клитора, его пальцы сгибаются в грубом контрапункте внутри меня.

— Тогда кончи для меня, голубка.

Оргазм взрывается во