Даниэла Стил - Обещание страсти
– Хорошо.
Адвокат ушел, и Люк снова принялся расхаживать по комнате. Внезапно он остановился и медленно направился к ней, неотрывно глядя ей в глаза. Все в нем было таким близким и дорогим, но казалось, что из него вдруг вынули стержень. Алехандро почувствовал его настроение и отошел подальше от них, к последнему ряду книг в бордовых с золотом переплетах.
– Детка…
Люк остановился всего в нескольких сантиметрах от нее, но он не сделал попытки до нее дотронуться. Он только изучающе смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждую волосинку на ее голове, каждую ниточку в ее платье. Его глаза, казалось, заглядывали ей в душу.
– Лукас, я люблю тебя.
– Мама, я никогда не любил тебя больше, чем сейчас. Ты ведь это знаешь?
– Да. А ты знаешь, как я люблю тебя?
Он кивнул, продолжая пристально смотреть на нее.
– Почему они делают это с нами?
– Потому, что я решил поставить все на карту давным-давно, еще до того, как узнал тебя. Я думаю, что поступил бы по-другому, если бы уже был знаком с тобой. А может быть, и нет. Я прирожденный смутьян, Кассия. Ты это знаешь. Я это знаю. И они тоже это знают. Я поступаю так во имя благого дела. Я всегда считал, что, если мне удастся изменить что-нибудь к лучшему, я буду готов заплатить любую цену. Но тогда я не знал, что ты окажешься втянутой во все это.
– И ты по-прежнему готов заплатить любую цену, не беря в расчет меня?
Его ответ удивил ее.
– Да.
Его взгляд не дрогнул, но это был печальный взгляд, взгляд старого человека. Такого взгляда она никогда не видела у него. Это был человек, который платит очень высокую цену, даже если они не посадят его. Ему и без этого уже многое пришлось пережить.
– Даже сейчас, Лукас, ты считаешь, что дело того стоило?
– Да. Даже сейчас. Единственное, из-за чего я чувствую себя последним подонком, – это ты. Я не должен был втягивать тебя во все это. Я с самого начала это знал.
– Лукас, ты единственный мужчина, которого я любила и люблю. Может быть, вообще единственный из всех людей. Если бы ты не «втянул» меня в это, моя жизнь ничего бы не стоила. И я переживу все, что бы ни случилось.
На мгновение она почувствовала себя такой же сильной, как и Люк, словно он вливал в нее эту силу.
– А что будет, если меня посадят?
– Этого не произойдет.
Я не допущу, чтобы это произошло…
– Это вполне может случиться.
Он казался совершенно бесстрастным, словно был готов идти туда, куда придется.
– Тогда я постараюсь справиться с этим.
– Только держись, малышка. Ты единственная женщина, которую я так люблю. Я не позволю ничему разрушить твою жизнь. Даже самому себе. Помни об этом. И как бы я ни поступал, ты должна понимать: я знаю, что лучше для нас обоих.
– Любимый, что ты имеешь в виду?
Ее голос понизился до шепота. Она испугалась еще больше.
– Просто доверься мне. – Внезапно он схватил ее в объятия и так крепко прижал к себе, что у нее перехватило дыхание. – Кассия, даже сейчас я считаю себя счастливейшим из людей. Даже здесь.
– Самым любимым.
На ее глазах выступили слезы, и она уткнулась лицом ему в грудь. Они забыли об Алехандро, все, что их окружало, исчезло. Единственное, что осталось реальным и имеет значение, – это их любовь друг к другу.
– Готовы?
Лицо адвоката показалось им призрачным видением из плохого сна. Ни один из них не слышал, как он подошел. Не видели они и Алехандро, который наблюдал за ними со слезами, катящимися по щекам. Он вытер слезы и подошел к ним.
– Да, я готов.
– Лукас…
Она прильнула к нему на мгновение, но он нежно отстранил ее.
– Спокойнее, Мама. Я вернусь через несколько минут.
Он криво улыбнулся ей и крепко сжал ее руку. Она отчаянно захотела вцепиться в него, не дать ему уйти, остановить все это, прижать его к себе и никогда не отпускать!
– Нам лучше… – Адвокат многозначительно посмотрел на часы.
– Уже идем.
Люк подал знак Алехандро, в последний раз крепко обнял Кассию и направился к двери. Его друг и его адвокат последовали за ним. Кассия осталась стоять там, где он оставил ее.
– Лукас! – Ее голос эхом прокатился по комнате, и он обернулся. – Храни тебя Господь!
– Я люблю тебя.
Дверь за ним закрылась, но эти три слова долго звучали в ее ушах.
В библиотеке было тихо, не слышно даже тиканья часов. Ничего. Тишина. Кассия села на стул с прямой спинкой и уставилась на солнечный лучик на полу. Она не курила. Не плакала. Просто ждала. Это были самые длинные тридцать минут в ее жизни. Стул был очень неудобным, но она этого не замечала. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала, ничего не видела и не слышала. Даже звука приближающихся шагов. Она словно впала в оцепенение.
Она увидела ботинки, которые остановились рядом с ее туфлями. Но это были не те ноги, не те ботинки – другого цвета и слишком маленькие. Ботинки Алехандро. Где же Люк?
Она перевела взгляд с ботинок на его лицо. Он посмотрел на нее темными и потухшими глазами. Он ничего не сказал, просто остановился рядом с ней.
– Где Лукас? – спросила она негромко. Казалось, что жизнь покинула ее тело.
– Они аннулировали его условное освобождение. Он арестован, – выпалил Алехандро на одном дыхании.
– Что? – Она вскочила на ноги. События начали разворачиваться слишком быстро. – Господи, Алехандро! Где он?
– Он все еще в зале суда. Кассия, нет, не ходи туда!
Она побежала к двери, стуча каблучками по серому мраморному полу.
– Кассия!
– Иди к черту! – Она распахнула дверь, но он поймал ее за руку. – Прекрати это, будь ты проклят! Я должна увидеть его!
– О’кей. Тогда пошли. – Крепко держа ее за руку, он побежал с ней по коридору. – Может быть, его уже там нет.
Она не ответила, только побежала быстрее. Каблучки застучали в такт биению ее сердца. Репортеры уже начали расходиться. Они получили свою новость. Лукас Джонс на пути в Сан-Квентин. Этим все закончилось. Бедняга.
Кассия протиснулась между двумя мужчинами, загораживавшими вход в зал. Алехандро проскользнул вслед за ней. Судья встал из-за стола, собираясь уходить. Кассия увидела мужчину, сидевшего тихо в одиночестве, к ней спиной, глядя прямо перед собой.
– Лукас?
Она замедлила шаг и подошла к нему. Он повернул к ней застывшее лицо, похожее на маску. Это был не тот человек, которого она знала. В его глазах угадывались слезы, но взгляд был отрешенным.
– Дорогой, я люблю тебя.
Она обняла его, и он прижался к ней, уронив голову ей на грудь. Его тело сразу обмякло. Но он не шевельнул руками, чтобы тоже ее обнять, и она только в этот момент заметила, что он в наручниках. Они не теряли времени. Его кошелек и мелочь лежали перед ним на столе, там же были и ключи от квартиры в Нью-Йорке и перстень, который она подарила ему на Рождество.
