Любовь моя, Анайя - Ксандер Миллер
— Он недалек от истины, — ответил Зо.
Последние деньги они истратили на рыбный пир — жареного морского окуня с рисом, фасолью и отварными плантанами. После этого Анайя сделала два телефонных звонка. Первый — Верне и Йонис.
— Мы уж думали, вас убили или похитили, — пожаловались подруги.
— Мы уехали из Порт-о-Пренса, — объяснила Анайя. — Я больше не вернусь.
— А что мы скажем Жанне-Франсуа?
— Скажите: я нашла то, что искала.
Второй звонок был отцу. Леконт ждал его, заранее зная, о чем она сообщит.
— Вы теперь вместе?
— Да.
— Откуда ты звонишь?
— Из собора Сен-Жан-Батист.
— Как вас занесло в Мирагоан? — срывающимся голосом проговорил Венсан.
Анайя рассказала, как они с Зо нашли друг друга и сбежали из столицы на рыбацкой лодке.
Отец умолял ее беречь себя.
— Возможно, мы скоро увидимся, — добавил он.
Они вернулись на пристань и увидели, что «Акула II» преобразилась. Палубу выдраили и спрыснули коричным маслом. Со снастей свисали красные и синие ленточки. Передняя палуба была переоборудована для уединения и удобства молодоженов и выглядела как свадебный номер на обветшалой яхте. На грот-мачте висел гамак.
Бостон приветствовал Зо и Анайю на борту свадебного круизного судна, которое одновременно продолжало обслуживать Пестель, Корай и Жереми.
— «Акула» в вашем распоряжении, — сказал он.
Они отплыли вместе с флотилией страдавших катарактами старых рыбаков, вышедших в море на ежедневный промысел. Бостон принял на борт груз манго, и мешки перекидали через планшир. «Акула» благоухала сладкими фруктами и распространяла их аромат над морем, так что от самого берега за ней следовали птицы, садившиеся на снасти. Судно направилось на запад и прибыло в край белых утесов. Люда на крутых горных склонах пережигали деревья на уголь, и дым тихо поднимался в высокое голубое небо.
К полудню бросили якорь у легендарного Кокойе-Ке, где вода была прозрачной, как в хлорированном бассейне, а песок — мелким и белым, как сахар. Пляж был усеян голубыми ракушками, гладкими, как глиняные черепки. Бостон купил трех омаров и сварил их в кастрюле с морской водой прямо на пляже, на костре из прибитых к берегу коряг и кокосовых волокон.
— Мясо нельзя улучшить ни лаймом, ни маслом, ни перцем, ни чем-либо еще, — заявил он.
Исходящих паром омаров вытащили из котелка и отломали мясистые конечности. Благодаря тонкой корочке морской соли сладковатое мясо приобрело пикантный привкус; запивали его холодным пивом.
Бостон немного отложил отплытие, чтобы влюбленные могли искупаться после обеда. В вечерней прохладе вода казалась очень теплой. Зо и Анайя валялись на песке и считали зажигавшиеся в домах на склонах холмов огоньки керосиновых ламп или свечей, потому что нигде на побережье не было электричества.
Они набрали в ручье ведро свежей воды и поднялись с ним на борт, чтобы принять душ на палубе, в то время как «Акула» отходила от берега. Зо опустился на колени перед Анайей, чтобы вымыть ей бедра, колени, икры. Он осторожно поднимал ее ноги, чтобы омыть их одну за другой, точно сокровища, которые он откопал во время экспедиции. Сначала матросы смотрели на них с завистью, потом с восхищением. Бостон сказал, что никогда не видел такого нежного мужчину.
— Вот как надо обращаться с женщиной, — дивился он.
Членам команды стало неловко, в конце концов они отвели глаза и продолжили заниматься своими делами, не поднимая взглядов.
Влюбленные сохли на палубе, словно соленая рыба, распластавшись нагишом на теплых досках, под светом звезд. Они проснулись, чтобы украдкой заняться любовью, пока матросы спят, и выделывали акробатические трюки среди корабельного оборудования. Они любили друг друга и на кабестане, и на мешках со свежими леоганскими манго, и покачиваясь в гамаке. Зо повис на снастях, и они совокуплялись на весу, и ноги их парили над верхней палубой, словно резвящиеся ангелы.
Они останавливались, чтобы полюбоваться огнями Пети-Ривьер-де-Нипп, а на рассвете Бостон указал на высокий шпиль собора Сент-Анн в Анс-а-Во.
* * *
Это возвращение домой было самым чудесным в жизни Зо. Молодой человек чувствовал себя так же, как два года назад, когда проделал тот же путь в лодке Даниэлло, страдая малярийной лихорадкой, только теперь он возвращался с самым восхитительным призом на свете — это были не жемчуг, не сахарный тростник и не золото инков, как считали некогда европейцы, а любовь всей жизни и время, отведенное для этой любви. После целого года безысходной скорби Зо и Анайя чувствовали себя непобедимыми. Они стояли на палубе и взирали на остров как на завоеванные ими владения. Здесь Анайя обманула смерть, а Зо искал смерти, но они снова обрели друг друга, чтобы любить. Только ныне любили с какой-то закаленной нежностью, без крайностей и сомнений, чистой любовью, которую можно сравнить с чистым полуденным побережьем.
Одинокие домики лесорубов в горах, хижины рыбаков на морском берегу, фермерские селения в речных долинах — каждое из этих местечек казалось маленьким раем, в каждом жил какой-то мужчина, любивший женщину своей мечты. Зо и Анайя ненадолго забыли про холеру, малярию, тиф и землетрясения и думали только о тысяче нежностей, которыми они будут обмениваться, и о том, как они будут с неспешной сосредоточенностью наслаждаться друг другом в долгие предзакатные часы на протяжении всей своей жизни.
Бостон прошел узким проливом у Анс-а-Масона, где остров Гранд-Кайемит так близко подходил к материку, что можно было рассмотреть ряды домов, вытянувшиеся вдоль желтых пляжей на обоих берегах. После этого они вошли в укромный проливчик между большим и малым Кайемитами. В бухточках плескались голые мальчишки, в лодках на солнцепеке сидели рыбаки без рубашек. А потом появились и река Гранд-Анс, курившаяся среди зеленых холмов, и приморский городок Розо, притулившийся у залива. Белая церковка, желтая школа, зеленая больница, розовая пресвитерианская миссия — все осталось таким же, как было до их отъезда.
Когда «Акула» причалила, Босс Поль и его бригада были уже на пирсе, потому что Бостон заранее позвонил им из Мирагоана и велел готовить встречу. Сойдя на берег, Зо сгреб их всех — Поля, Тикена, Сонсона, Бос-Те-Боса — в объятия. Явился Медсен Фей со своей тележкой с напитками и угостил всех выпивкой.
— Горячее, сладкое, чистое, душистое? — осведомлялся он.
Когда все выпили, Зо повернулся к Анайе и сказал:
— Хочу тебя кое с кем познакомить.
Они пересекли шоссе и зашагали по песчаной дорожке поддеревьями. Зо привел жену в маленький неприбранный lakou[158], огороженный кустами колючей акации, где лущила горох
