Сладостное заточение - Нева Олтедж
— Колебания фондового рынка. Он хочет, чтобы я вместо этого инвестировал в государственные облигации. — Мой голос звучит хрипло, потому что я едва держусь. Этого не может быть!
— Хм. Должно быть, в твоей голове бунт. Вы двое что-нибудь еще обсуждаете? Или только бизнес?
Перекатившись на нее, я обнимаю ее за талию.
— Иногда.
— Какой он? Этот другой ты?
— Он подлый ублюдок. — Моя рука хватает ее левую грудь, и я наклоняюсь, чтобы захватить ее сосок зубами. Я не укушу, хотя и хочу. Вместо этого я щелкаю по нему кончиком языка. — Безжалостный. Опасный.
— Звучит весело. Может, ты выпустишь его поиграть?
Мой член находит ее вход. Опираясь на локоть, я осторожно проникаю внутрь. Она такая чертовски тугая, что я чуть не теряю сознание каждый раз, когда погружаюсь в ее тепло.
— Тебе не понравятся его игры, ангел.
Резкая боль пронзает мои руки, когда она вонзает ногти мне в плечи. Это почти толкает меня за край. Почти.
— Откуда ты знаешь? — задыхаясь, спрашивает она.
— Поверь мне. Я просто знаю. — Не отрывая от нее взгляда, я погружаюсь глубже в ее тепло, следя за признаками дискомфорта. Медленно. Осторожно. Я вхожу полностью.
Розовый рот Захары раскрывается в тихом стоне. Ее губы дрожат. Я вытаскиваю его до самого кончика, но затем снова ввожу. Болезненно медленно. Это самая сладкая мука, и мне удается сохранять медленный темп, пока я нежно трахаю ее. Звуки, которые она издает, сводят меня с ума, искушая ускорить толчки. Нет, я не могу , повторяю я снова и снова, пока она наконец не начинает разваливаться в моих руках. Когда ее киска выжимает жизнь из моего члена, а ее тело сотрясают спазмы, я теряю контроль.
Я погружаюсь внутрь. Один раз. Дважды. Сильные, мощные толчки. Достигая дна при каждом входе. Я не могу остановиться. Она моя! Моя!
Захара задыхается, рот открывается с безмолвным криком. С моим оргазмом, надвигающимся на меня, как неуправляемый поезд, я все еще пытаюсь замедлиться, пытаюсь отстраниться, беспокоясь, что причиняю ей боль. Мои усилия тщетны, потому что Захара сцепляет свои лодыжки вокруг моей талии. Я никуда не уйду. Кроме как на небеса. Моя сдержанность рушится, и я падаю с края.
Моя! Эхо моих мыслей проносится в голове, а мой ангел трепещет в блаженстве. Я обхватываю ее руками, наполняя ее своей спермой. Помечаю ее изнутри. Она моя. Моя свобода. Мой покой. Моя Захара.
Мы оба все еще задыхаемся, когда я наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее губам в быстром крепком поцелуе.
— Мне так жаль, что я потерял контроль, детка. В следующий раз я буду осторожнее.
— Но мне понравилось. — Ее ресницы трепещут, когда она смотрит на меня. — Мне понравилось.
Да, скорее всего, она говорит это, чтобы я не чувствовал себя куском бешеного дерьма. Черт. В дальнейшем мне нужно быть более сдержанным.
Сделав еще один глубокий вдох, я целую ее. На этот раз гораздо нежнее.
* * *
— Чертовы болгары, — бормочу я, сворачивая на боковую улицу и едва не сталкиваясь с фурой, едущим посреди дороги. — Твою мать! — нажимаю на гудок, объезжая его. — Что, черт возьми, с тобой не так?
Клянусь, за последние годы требования к получению водительских прав, должно быть, ослабли, потому что, похоже, никто больше не может соблюдать правила дорожного движения.
Несмотря на то что неожиданная встреча с Кириллом закончилась тем, что я донес до него свою точку зрения, я все еще зол из-за того дерьма, которое он пытался провернуть. Повысить процент с трех до восемнадцати? Да, не получится. Друг или нет — сделка есть сделка. И я напомнил ему об этом. Своим кулаком. Сумасшедший ублюдок только рассмеялся, вытирая кровь с разбитой губы, а потом заставил меня выпить с ним стакан ракии.
Я разозлился вдвойне, потому что выходки этого ублюдка отвлекли меня от Захары. Он позвонил как раз в тот момент, когда мы с ней вышли из душа, и я вскоре уехал, приготовившись заняться "неотложным делом", которое, по настоянию Кирилла, нам нужно было обсудить. Я предполагал, что речь идет о серьезной проблеме с отмыванием наших денег, но вместо этого ему просто захотелось пораздражать мою задницу. В следующий раз, когда я его увижу, я, пожалуй, влеплю ему еще одну за то, что он испортил мне утро с моей девочкой.
Интересно, что сейчас делает Захара? У меня руки чешутся посильнее нажать на педаль газа, чтобы быстрее вернуться к ней.
Когда я подъезжаю к красному свету, телефон в моем кармане снова начинает вибрировать. Он звонит уже пять минут, но, уворачиваясь от идиотов на дорогах, я не мог ответить на него раньше. Проклиная, я вытаскиваю его, и вижу, как загорается экран с именем Пеппе.
— Босс. — Его тон настойчивый. Он кажется обеспокоенным. — Я только что вернулся домой, и Айрис сказала мне, что мисс Веронезе взяла одну из машин и уехала. С ней нет ее охраны
— Что?! Кто ее отпустил?
— Извините, это моя вина. Мужчины прекрасно знают, что нельзя никого впускать на территорию, но я не передавал никаких указаний остановить ее, если она решит уйти.
— Куда она поехала?
— Я не уверен, но Айрис говорит, что слышала, как ваша леди разговаривала по телефону со своей сестрой, и они упомянули общественный сад.
Я отключаю связь и нажимаю на газ.
— Я не думаю, что Лючия имела в виду именно это, когда говорила, что хочет увидеть уток, — говорю я, наблюдая за племянницей.
Лючия свирепо смотрит на шеренгу симпатичных бронзовых утят, следующих за матерью по дорожке. Ее маленькие кулачки упираются в бедра, словно она готова отчитать нас всех за то, что мы ее обманываем. Семейство крякв уже почти сорок лет является любимым объектом детворы в Бостонском общественном саду, но оно явно не оправдывает ожиданий Лючии. Рядом с ней стоит ее отец, который выглядит довольно растерянным и не знает, что ему делать.
— Да уж… — смеется Нера рядом со мной, пока мы отдыхаем на скамейке в парке неподалеку. — Кай обещал ей, что в нашем новом доме будут утки, но мы все еще ищем идеальное место.
— Если
